Хранилище - Бентли Литтл

Билл направился в город один, наслаждаясь запахом свежего дождя на мостовых и видом проясняющегося неба, голубых просветов, проглядывающих сквозь расползающиеся серые тучи. Он зашел в магазин Стрита, немного поболтал с ним, затем заглянул в музыкальный магазин Дуэйна Кернса напротив, порылся в ящике старых грампластинок у стены в поисках чего-нибудь интересненького и в конце концов выбрал древний альбом «Стилай спэн», который был у него, еще когда он учился в колледже, но затем куда-то пропал.

Перед тем как возвращаться домой, Билл заглянул на минуту в кафе выпить чашку кофе. Как всегда, Бак и Вернон спорили у стойки. Сегодняшним яблоком раздора была музыка в стиле кантри.

— Так подай на меня в суд! — кипятился Вернон. — Мне нравится Гарт Брукс, и все тут!

— Гарт Брукс — фуфло! Вейлон Дженнингс — вот настоящий певец!

— Поаккуратнее в выражениях, — окликнула стариков из-за стойки Холли.

— Прошу прощения, — виновато произнес Бак.

— А что, Вейлон Дженнингс еще жив? — хитро усмехнулся Вернон.

— Сынок, да за такие слова гореть тебе в аду!

Устроившись у противоположного конца стойки, Билл кивнул старикам, и те кивнули ему в ответ.

Холли предложила меню, но он ответил, что зашел только за кофе; она налила чашку и поставила перед ним.

— Привет, Билл!

Обернувшись, он увидел Уильямсона Джеймса, хозяина кафе, выходящего из кухни.

— Как дела?

— Не могу пожаловаться, — пожал плечами Билл.

Владелец кафе подсел к нему и жестом попросил Холли также налить ему кофе.

— Смотрел матч в четверг?

Билл покачал головой.

— Правильно. Ты не особенно любишь футбол, ведь так?

— Футбол, баскетбол, бейсбол, волейбол, хоккей — я ничего не смотрю.

— А сам ты занимаешься каким-нибудь спортом?

— Никаким.

— Ну а в школе?

— Да, в школе занимался. Приходилось заниматься. На уроках физкультуры. Когда не было выбора. Но только не по своей воле.

— Почему?

— Никогда не любил спорт. Он для тех, кто не может справиться со свободой.

— То есть?

— Ну, спорт для тех, кому нужно говорить, чем заняться в свободное время, для тех, кто не способен сам ничего для себя придумать, для тех, кому нужны указания. Вроде тех, кто проводит свободное время в казино в Лас-Вегасе. То же самое. Правила. Тебе говорят, что делать. Другие решают за тебя, как ты должен проводить свое время. Наверное, кто-то так снимает с себя стресс. Им не нужно думать самостоятельно, за них все уже устроено.

Старик задумался, переваривая его слова. Затем медленно кивнул.

— Понимаю, что ты хочешь сказать.

Билл рассмеялся.

— Вы первый, кто меня понял.

Откашлявшись, Уильямсон наклонился к нему.

— Я выставляю свое заведение на продажу, — сказал он.

— Что?

— Ш-шш. Потише. — Старик подкрепил свои слова красноречивым жестом. — Я еще никому не говорил. Даже Холли ничего не знает.

— Почему? Что случилось?

— Ничего не случилось. Просто… — Он помолчал. — Скоро открывается «Хранилище». Многих из нас оно оставит не у дел.

Билл покачал головой.

— Но кафе-то тут при чем?

— Там будет свое кафе. Не закусочная, а настоящее кафе.

— И разве это имеет какое-нибудь значение?

— Боюсь, имеет.

— Ваше кафе — городская достопримечательность. Никто не откажется от него ради того, чтобы есть и пить в магазине эконом-класса. Это место — неотъемлемая часть Джунипера.

Уильямсон печально усмехнулся.

— Все дело в том, что никому нет дела до поддержки местного бизнеса. Да, кафе — достопримечательность города, и когда оно закроется, все будут об этом сожалеть, а твой друг Бен напишет душераздирающую заметку о том, как хорошо все было раньше. Но правда в том, что как только кафе «Хранилища» предложит кофе на десять центов дешевле, чем у меня, и булочки дешевле на целый четвертак, все эти люди рванут отсюда так быстро, что у меня голова пойдет кру́гом. — Он кивнул на Бака с Верноном. — И даже эти двое удерут отсюда.

Билл покачал головой.

— Я так не думаю. Людей привлекают сюда не цены, а атмосфера… и все остальное.

— Ошибаешься. Тебе кажется, что цена тут ни при чем. Однако это не так. Главное — экономика. И как только «Хранилище» заплатит за большие броские объявления в газете, трубящие о выгодных ценах, все поспешат туда. Я и так с трудом свожу концы с концами, — продолжал Уильямсон. — Конкуренции мне не выдержать. В ценовой войне мне надерут задницу. С «Хранилищем» тягаться невозможно. Оно будет понижать цены до тех пор, пока я не разорюсь. — Старик вздохнул. — Я уже предвижу неминуемый конец. Вот почему я хочу сбагрить свое заведение до того, как запахнет паленым, пока еще можно выручить за него приличные деньги.

Он помолчал, обводя взглядом кафе.

— Я хочу попросить тебя вот о чем. Дай рекламу в Интернете. Я рассудил, что если кто-то и смыслит в этом, так ты. Конечно, я тоже дам объявление, возможно, даже и в газете Бена, хотя едва ли кто-либо из местных сможет купить мое кафе. Но я подумал, что надо попробовать и через компьютер. Посмотреть, будет ли какой-нибудь отклик.

— Хорошо, — медленно произнес Билл. — Я вам помогу.

— Что, если я напишу то, что хочу сказать? Ты сможешь выложить это в Интернете?

— Конечно, но вы действительно хотите заняться этим прямо сейчас? Может быть, лучше немного подождать, посмотреть, что к чему. Возможно, жители Джунипера преподнесут вам приятный сюрприз. Возможно, они устроят митинг перед кафе. И тогда это только пойдет вам на пользу. Как только все прознают о случившемся, дела у вас пойдут в гору.

Уильямсон вздохнул.

— Времена изменились, сынок. Сейчас каждый думает только о себе. У нас больше нет единой страны. Остались только маленькие племена, враждующие между собой из-за работы, денег, внимания средств массовой информации. В дни моей молодости все мы были американцами. Тогда мы делали все, что от нас требовалось, все, что мы могли, чтобы наша страна стала как можно лучше. Мы поступали так, как правильно, так, как требует мораль. Теперь же люди делают то, что выгодно, то, что «экономически целесообразно». — Он покачал головой. — В былые времена нам была дорога́ наша родина. Мы готовы были сделать все, чтобы в ней было лучше жить. Теперь же всех заботит только то, сколько это сто́ит.

Старик посмотрел Биллу в глаза.

— Всем наплевать на сохранение нашего города, нашего округа, нашего образа жизни. Все думают только о том, чтобы сэкономить несколько долларов и купить своим детям самые последние навороченные кроссовки. Приятно так думать, однако никто никакие митинги устраивать не станет. Этого просто не произойдет. — Он допил кофе. — Вот почему я выхожу из игры. Пока еще могу.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});