Драмы больше нет (СИ) - Риз Екатерина

– С Алей всё будет хорошо, – уверенно заявляла Зоя. – Она выйдет вовремя замуж, за правильного человека и станет примерной женой.

Про меня такого никогда не говорили.

Со мной Альбина довольно скоро нашла общий язык. Или попросту сыграла своё дружеское отношение, точно так, как поступил отец. Я всегда задавалась вопросом: с чего бы Альбине меня любить? Я была воплощением женского унижения для её матери. А сестра держала меня под руку на мероприятиях, обнимала, целовала в щёку и щебетала на камеру о том, как весело мы проводим вместе время, и как она рада иметь сестру. Время вместе мы, действительно, проводили, но довольно редко. И, по сути, общих тем для разговора у нас находилось мало. В основном, Альбина рассказывала мне о своих переживаниях, о сомнениях, о съемках и жаловалась на загруженность графика. Но даже во время жалоб она светилась и держалась с легким превосходством, как, впрочем, и положено старшей сестре. Потом спрашивала, как моя учеба, и благосклонно кивала, когда я сообщала, что все хорошо. Зато мы никогда не ссорились и ничего не делили.

Первый год обучения в ВУЗе я доучилась в родном городе. А вот на следующий перевелась в Москву. Мама, естественно, была против, она, в принципе, была против всего, что касалось моего отца и его семьи. Но благоразумно не вступала со мной в конфликты и споры. Наверное, решила дождаться, когда я дойду своим умом до мысли, насколько абсурдно моё с ними общение. Но в девятнадцать лет ничего абсурдного я в сложившейся ситуации не видела, меня, наоборот, увлекала и интриговала жизнь в столице. Что и понятно. Всю свою жизнь я провела в небольшом, хотя и областном городе, под бдительным присмотром мамы, а тут вдруг на меня свалилось наследство в виде жилплощади в Москве, меня манила взрослая, самостоятельная жизнь, и поэтому, когда отец предложил мне продолжить обучение в столице, я согласилась практически без сомнений.

– Настя, учеба в Москве – это куча возможностей в перспективе! – говорил он. – Конечно же, я всё оплачу. Ты же моя дочь.

– Даже разговоров на эту тему быть не может, – категорично взмахивала худой рукой бабушка. – Конечно, ты будешь учиться здесь. Иначе что мы будем говорить людям? Что дочь Родиона Кауто окончила какой-то среднестатистический ВУЗ неизвестно где? Москва – и точка.

– Мама, это же Москва, – разводила я руками, сидя на родной кухне и тараща на мать невинные глаза. – Бабушка уже всё устроила.

– Искусствовед? – непонимающе переспрашивала мама.

– Это престижный факультет, это же академия Строганова! Я сама никогда бы туда не поступила, ты же знаешь. – Я смотрела умоляюще.

– А как же иностранные языки?

– Я продолжу заниматься, – заверила я. – В Москве для этого куда больше возможностей. Мама, пожалуйста!

Мама вздохнула, смотрела на меня так, будто отправляла на верную погибель. Но, в конце концов, кивнула.

– Хорошо. То есть… Ты уже взрослая, сама в состоянии решить, чего ты хочешь.

– Я хочу учиться в Москве, – решительно заявила я, и поступила так, как хотела. Перед началом следующего учебного года переехала в столицу, обустроилась в подаренной квартире, огляделась, немного загрустила, осознав вдруг, что отныне сама по себе, одна. Взрослая.

Становиться взрослой немного страшно, согласитесь.

Отец своё обещание выполнил, я благополучно сдала экзамены, а он оплатил обучение на год вперед. Сумма была немаленькая, я восприняла его взнос в моё будущее довольно серьёзно, и с энтузиазмом взялась за учебу. К тому же, чем ещё мне было заниматься? Родственников я видела не так часто, отец и сестра пропадали на съемках, в командировках, на репетициях. Елене я была не нужна, и обижаться на это было глупо, а у бабушки всегда полный ежедневник встреч и планов. Она, конечно, находила для меня время, но случалось это довольно редко. Я жила одна в чужом, огромном городе, ходила на лекции, занималась на курсах иностранных языков, на которые меня устроила бабушка, и ещё нашла время для подработки. Быть нахлебницей не хотелось, я чувствовала неловкость каждый раз, когда отец давал мне денег на расходы. Решила, что мне достаточно помощи с оплатой учебы и квартплатой.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Где ты работаешь? – удивился отец, когда спустя пару месяцев узнал о моём досуге.

Я легко пожала плечами.

– В фаст-фуде.

– Ты с ума сошла! А вдруг кто-то узнает?

– Никто не узнает, пап, – заверила я его. – Зато у меня есть свои деньги.

Родион тяжело качнул головой.

– Не понимаю я этого. Чтобы моя дочь с подносом бегала?

Я улыбнулась.

– А я и не бегаю. Я за кассой стою. Да и что страшного в подносах? Я с пятнадцати лет так летом подрабатывала.

Отец с наигранной маетой во взгляде глянул на жену.

– Лена, я тебя прошу, реши эту проблему. У меня сейчас нет ни сил, ни времени. Мне через неделю уезжать на Урал, пропаду на съемках на пару месяцев. А что здесь происходить будет?

Елена растянула губы в вынужденной улыбке.

– Я все решу, Родион.

Её обещание и тон меня несколько насторожили. Как и что она может решить? Запретить мне подрабатывать?

Но надо знать Елену. Моя мачеха чужие проблемы (а я была для неё чужим человеком, наверное, таковым до сих пор и осталась) не любила, но надо отдать ей должное, решить могла любую. Вот и эту решила, довольно быстро. Муж попросил, она щёлкнула пальцами, сделала пару звонков, и через неделю, как раз перед отъездом отца, мне сообщили, что отныне у меня новая работа.

– Тебе же нужна языковая практика, – сообщила она. – У моего знакомого фирма по оказанию услуг, требуются переводчики, девушки и молодые люди, которые будут сопровождать иностранных гостей на мероприятиях, форумах и встречах. – Елена окинула меня цепким взглядом. – Ты у нас девочка симпатичная, воспитанная, тебя не стыдно и на деловую встречу взять. Да и платят, как ты понимаешь, куда больше.

Надо признать, что я была под впечатлением. О такой работе я даже мечтать не могла. И поэтому от всей души, со всей искренностью сказала мачехе:

– Спасибо большое.

– Не за что, – легко отозвалась та. Но её взгляд, совсем не легкий, задержался на моём лице, она о чем-то задумалась, после чего негромко добавила: – Ты же понимаешь, для семьи это куда полезнее, чем твоё стояние на кассе в какой-то забегаловке. Поэтому я постаралась.

Понятно, что не ради меня. Но хотя бы так, ради семьи. Поэтому я повторила:

– Спасибо.

Елена подумала, затем благосклонно кивнула.

– Пожалуйста.

Работа, без сомнения, была интересная. Разные люди, интересные разговоры, за лето я посетила несколько экономических форумов, с десяток выставок и презентаций, отправлялась вместе с гостями столицы в короткие экскурсионные поездки после деловых переговоров. Поначалу переживала, как будут воспринимать моё присутствие, старалась выглядеть и вести себя крайне по-деловому, одевалась скромно, но кроме меня в фирме знакомого Елены был целый штат девушек и молодых людей, переводчиков-сопровождающих, и я спустя какое-то время успокоилась, и решила получить от этой работы для себя максимум пользы. Где ещё я получу такую языковую практику? Англичане, американцы, немцы, французы. Со всеми я общалась легко, наконец понимая, что нашла своё место, и мне есть где применить своё увлечение и талант.

– Продолжишь обучение в нужном месте, – с какого-то времени начала поговаривать бабушка. Но я особо в её планы на моё будущее не вникала. Решила, что для начала нужно доучиться в Строгонова, а уже после решать, чем хочу заниматься.

– Мне уже сейчас предложили работу в Лондоне, – поделилась я в восторге.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Зоя лишь отмахнулась, ничуть не впечатлившись.

– Знаешь, сколько ещё будет таких предложений? Не надо бросаться на первое, что сделали. Учись спокойно. К тому же, тебе надо реагировать не на предложения о работе, а совсем на другие. Девушке надо замуж выходить, а не на работу.

Я смеялась.

– Замуж пока не предлагали.

– Ну и дураки. Ты говорила чья ты дочь?