Любовь зверя (v2) - Игорь Денисюк

- Давай побыстрее поедем из этого города, а припасы здесь купим. Как выедем из города, так и привал устроим и поедим - предложила Миррин.

У меня тоже не было желания ни минуты лишней оставаться в Гиннегау и я принял ее предложение.

- Миррин, а сколько у нас с тобой денег? - поинтересовался я, подумав о длинном пути, который нам предстоит.

- Моих полста серебром и еще наверно два десятка осталось от золотого, который Гийом нам подарил вчера, больше чем на пару - тройку серебряных мы никак не могли проесть в трактире. Вроде ты, Шеридан, платил, посчитай. - ответила Миррин.

- А у меня тоже шесть десятков серебряных - посчитал я свои деньги - Только вот богачами назвать нас нельзя - нам еще в поход собраться надо и солдатам платить.

- Ладно, Шеридан - успокоилась Миррин - Сейчас на прокорм нам хватит, кони и оружие у нас есть, а потом может что сообразим, когда до крепости на границе дойдем.

По пути мы заметили трактир, в котором я решил купить все, что нам надо было для похода. Может по лавкам и дешевле бы вышло, но в трактире быстрее будет.

- Подержи коня и шляпу на глаза надвинь - сказал я Миррин - я же в трактир сбегаю и куплю что в дорогу.

- Шеридан, да что ты беспокоишься обо мне - ответила она недовольно - Не впервой мне по людским городам ходить и ничего мне не будет. Иди купи, что нужно, а обо мне не беспокойся.

Я оставил Миррин на улице, зашел в трактир, нашел там хозяина и спросил у него ветчины, бурдюк вина, крупы и пару хлебов в дорогу. Довольно скоро все потребное принесли, я расплатился и нагруженный припасами вышел на улицу к Миррин. Только вот там разворачивалось действие - вдали, близко не подходя, собралась кучка мальчишек, которые показывали пальцами на Миррин, а та скалилась в ответ. Начали собираться горожане, которые недовольно смотрели на Ярована, собравшись вокруг, а от некоторых уже слышны были требования, чтобы охотница убиралась вон из города.

Уважаемые! - обратился я к горожанам - Это мой товарищ, шевалье д’Алямберт, а в Силанде охотницы и люди имеют равные права по королевскому эдикту. Кто имеет что против меня и моего друга?

Народ притих, но один осанистый богатый горожанин сказал мне - Ваша светлость! Мы ничего не имеем против Вашего друга, а против Вас и тем более, но пусть лучше она будет рядом с Вами. Тут же ходят наши дети, а почем знать, что зверю в голову взбредет? Смотрите, как она оскалилась, клыки ну чисто как у барса!

Теперь я обратил внимание на Миррин - она оскалилась и явно приготовилась к броску. - Миррин, да ты что, ты в своем уме? Ну что тебе эти люди сделали, не могла разве спокойно постоять, пока меня ждала?

- Шеридан, от них идет страх и ненависть! Ненависть и страх передо мной! Я едва сдерживаюсь! - ответила Миррин сквозь зубы.

Да уж, зверь! Быстрее бы из города уехать! Я пошел к толпе горожан

- Уважаемые, разойдитесь, не злите охотницу. Со мной вместе она ничего плохого не сделает, если Вы на нее смотреть не будете - а богатому горожанину, который со мной заговорил добавил - Да уберите толпу эту! Видите, Миррин вы из себя выводите! Мальчишек тоже уберите, не дай бог кто в нее камнем запустит или что оскорбительное крикнет. Тогда и я не удержу ее от мести.

Видимо он понял, что глазеть на Миррин может быть небезопасно и гаркнул на горожан

- Вы что? Охотницу что ли не видели? А ну, разойдись, и пострелята тоже по домам, нечего охотницу дразнить!

 Народ начал нехотя расходиться. Миррин не то, чтобы успокоилась, но не скалилась уже и похоже нападать ни на кого не собиралась. Она подошла ко мне, я ее обнял, гладил по плечам

– Успокойся, успокойся, маленькая. Все ушли, успокойся, мы вдвоем только, чужих нет. Все хорошо, сейчас из города уедем.

Как не странно, это подействовало. Миррин пришла в себя – как она говорила – в ней заснул зверь и она снова стала похожа на человека, может и сильной, но уже не зверем. Видно она осознала, что без причин скалилась на людей, потому что обратилась к горожанину, с которым я разговаривал.

– Октавий, прости, что не смогла сдержаться – мальчишки эти в меня кусок сырого мяса бросили, а это для Ярован тягчайшее оскорбление, потому и скалилась я на людей.

Интересно, да она же знает этого горожанина! Видно раньше встречалась, когда при дворе герцога росла. Октавий видимо тоже ее вспомнил.

– Миррин, да это же ты, значит, а я тебя и не признал – давно не видел, а ты выросла, в полную силу вошла! Я же тебя помню только маленькой девочкой, что по всему городу носилась, покою всем не давала. Миррин, прости уж меня, что сказал про тебя плохо. Все мы помним твою достойную мать, которая долг свой перед герцогом сполна выполнила! Нехорошо так вышло, что тебя в родном городе, где ты родилась оскорбили, но не останется это безнаказанным! Теперь я разыщу кто оскорбил тебя – я ведь в городском магистрате, так вышлю отца этого малолетнего хулигана из города. Наплачется он у меня!

Я удивился такой строгости – а не слишком это? Что и спросил у Октавия

– Все обошлось, уважаемый! Не слишком ли строго за шалость сорванца отца его из города выгонять? Всыпать плетей, и довольно! Поумнеет и не будет охотниц оскорблять и провоцировать.

 - Ваша светлость! – ответил мне Октавий – В прошлом году здесь охотница взбесилась, да не мог я взять в толк с чего бы это? Теперь же все понимаю – ее те же сорванцы оскорбляли и спровоцировали, ну а потом – четверых из городской стражи насмерть, горожан пятеро, а раненых – больше десятка. Охотница же невредимой из города ушла и деревню одну начисто вырезала. Мы к королю посылали и он прислал других охотниц, которые убийцу схватили и прикончили. Народ же говорит, что убийцу охотницы с собой увезли и простили – трупа ведь никто не видел, Охотницы все делали. Как говорят – ворон ворону глаз не выклюнет. Теперь вот я знаю, что Охотница та невиновна была – это все сорванцы устроили, оскорбив ее прилюдно, потому она и взбесилась. Потому и выгоню их родителей из города, а другие члены магистрата как узнают об этом деле, так не только меня поддержат, но и более суровое наказание требовать для них будут!

Миррин, которая тоже Октавия слушала, при последних словах уткнулась мне носом в шею

– Шеридан, это же моя подруга лучшая была! Не могу вспоминать – и зарыдала.

Октавиан встревожился – Что с ней?

Миррин постепенно успокоилась и ответила ему

– Октавий, это моя лучшая подруга была и я была послана за ней, чтобы свершить правосудие. Мне очень тяжело вспоминать об этом.

Я все понял – Миррин, не надо вспоминать! Что было – то прошло! Не будем о печальном.

Миррин наконец успокоилась и пришла в себя