Китай на стыке тысячелетий - Олег Матвейчев

Выстрелы в разных частях города — включая и артиллерийский огонь, слышались еще несколько дней.

Согласитесь, все это не очень напоминает мирное движение гражданского неповиновения, и подавление безоружных студентов!

Напротив, очевидно, что имело место хорошо организованное, подготовленное, и яростное сопротивление. И вполне возможно, все планировалось задолго до официального начала событий…

Потом было чрезвычайное положение в Пекине, продлившееся семь месяцев, наведение порядка (бескровное) в Шанхае и других городах, увольнение Чжао Цзыяна, и еще многое другое.

Но все это уже не так интересно да и не очень важно.

Куда важнее другое — именно тогда, в дни трагедии на Таньаньмынь, Китай — сознательно или бессознательно сделал свой выбор, выбрав выживание страны и реальный прогресс, вместо распада и гниения, уготованного ему ходом событий.

Именно начало мая 1989 года стало точкой бифуркации, точкой, определивших как теперь становиться все более очевидно, не только судьбу великой азиатской страны, но и, без преувеличения, судьбу мира.

Не знаю, войдет ли эта дата в труды историков и в учебники, но в Большую Историю она уже вошла.

Само время подтвердило и правильность китайского выбора, и ошибочность нашего, сделанного даже не в августе 91, а всего год с небольшим спустя после Тянаньмынь, 12 июня 1990 года, когда была принята Декларация о суверенитете России, дату которой мы празднуем до сих пор.

Чтобы подтвердить это, достаточно взглянуть на ударными темпами воздвигаемые за Амуром мегаполисы-гиганты с небоскребами и деловыми центрами, ярко освещенные и явно не страдающих от веерных отключений электроэнергии. И сравнить с лежащим рядом гниющим заживо российским приграничьем, где кое-где вместо центрального отопления в обиход возвращаются буржуйки любезно раздаваемые местной властью (хорошо хоть бесплатно).

Или то, что лишь в одном Шанхае в год жилья вводиться больше, чем по всей РФ. Или сравнить доходы наших профессоров с цифрой в 500 долларов — такова ставка рядового преподавателя провинциального китайского вуза. Или…

Впрочем, список китайских достижений и российских провалов может быть продолжен до бесконечности.

Можно сколько угодно говорить о «варварской жестокости», «коммунистической диктатуре», оплакивать невинные жертвы Тянаньмынь, которые всего-навсего хотели как лучше (Не хочется повторять избитую сентенцию: куда вымощена дорога благими намерениями).

Но что можно сказать в опровержении этих фактов?

Тем любопытнее посмотреть на кое-какие предпосылки китайского выбора.

Ведь у КНР не было за спиной всех тех подлинно великих побед и свершений что были у нас.

Ни первого человека в космосе, ни современных городов, построенных в Сибири на пустом месте, ни того авторитета, которым обладал СССР в мире, ни уважения миллионов и миллионов во всем мире, ни хотя бы — Олимпиады-80.

Даже своим избавлением от чужеземной оккупации, они обязаны не себе, а Красной Армии, разбившей японцев в Манчжурии.

Зато хватало — и с избытком крови и грязи, причем совсем свежих.

И у населения КНР было, как будто, несравненно больше оснований потребовать «прекращения затянувшегося бесплодного коммунистического эксперимента», и «возврата к истокам». (Цитирую наших и китайских демократов — они говорили и писали об одном и том же).

«Правильный» выбор было тем легче сделать, что совсем рядом (сто с небольшим километров пролива), находился Тайвань. С его репутацией «азиатского тигра», высоким уровнем жизни, и несмотря на диктатуру, не знавший ничего подобного кошмарам маоизма.

Но китайцы тем не менее поступили совсем иначе, не отвергнув того, с чем жили и боролись два поколения их соотечественников, не бросив сами и не дав другим растоптать, окончательно вышедшие из моды как казалось тогда, красные знамена.

И легко представить, зная, что случилось у нас — какая судьба ждала Китай, если бы власти тогда дрогнули, и капитулировали перед взбесившимися студентами.

Году к 1991–92 Китай перестал бы существовать, развалившись на «новые независимые государства Восточной Азии» — видимо так бы это называлось. (Это не авторские фантазии, а прогнозы ЦРУ.)

И отделился бы не только Тибет с какой-нибудь Внутренней Монголией, но и все два десятка собственно китайских провинций стали бы суверенными, независимыми: прежде всего от здравого смысла — и нищими.

Нет, наверняка, находились бы деньги на политические кампании, непрерывные выборы с привлечением лучших зарубежных пиарщиков, на помпезные дворцы для парламентов, министерств, фондов, сооружение памятников борцам против коммунизма (только представить — сколько памятников Чан Кайши пришлось бы воздвигнуть!).

А сколько бы ушло на восстановление порушенных «богоборческой властью» пагод и дацанов?

Куда уж тут до таких мелочей, как финансирование армии, науки, образования, не говоря уже о космонавтике! И в самом деле — зачем космонавтика несуществующему государству?

А на китайских ракетных полигонах и космодромах ветер гулял бы над разрушающимися стартами и корпусами, да аборигены растаскивали сооружения в поисках цветных металлов. Или же — неизвестно что хуже — там хозяйничали бы звездно-полосатые «миротворцы».

Десятки миллионов наркоманов, ураганное распространение СПИДа, китайские беженцы и нищие, заполнившие улицы городов соседних стран… И т. д., и т. п…

А только подумать — какое приложение сил было бы на землях «посткитайского пространства» для недоброй памяти «Аум Синрекё»?! А какой доход могла извлечь секта Муна из труда новых миллионов добровольных рабов-сектантов?

А какой неслыханный расцвет ждал бы «триады»?! Какие сериалы, наподобие отечественной «Бригады» были бы сняты на эту тему!

Но ничего этого не произошло.

Возможно, Будда оказался милостивее к своим детям, нежели христианский бог.

Но КИтай тогда выбрал жизнь, а РФ — всего через год — смерть.

…В конце семидесятых, в одной из авторитетных японских газет Китай был высокомерно назван: «Тощий дракон с большим аппетитом и пустым кошельком». Ныне, думаю, ни у кого не повернется язык сказать нечто подобное. А нынешняя Россия — заслуживает ли эпитета «дракон» — пусть с какими угодно уничижительными прилагательными?

И в связи с этим хочется указать на одно важнейшее обстоятельство, почти никем не замечаемое, и уж точно никем должным образом не оцененное.

Несмотря на жесткий политический режим, в том, что не касалось впрямую идеологии, Китай позволяет своим согражданам очень многое.

Там до сих пор выносят смертные приговоры диссидентам, но при этом никому не придет в голову, например, запретить джинсы и бейсболки, или начать отнимать у граждан спутниковые антенны.

Но зато китайцы не позволили себе одного — даже тени предположения, что они — хуже других.

Ничего похожего на мерзкое слово «совок», или высокомерно-презрительное «эта страна» не прозвучало в их устах.

Это важно понять — в Китае не просто кого-то раздавили танками, а кого-то посадили. Китайское общество преодолело ту всеразрушительную волну всеобщего распада, что поднималась в стране в конце 80х — такую же, что смела нас.

И это был выбор не только старцев из ЦК КПК, но и крестьянских парней, сгоревших в танках на Площади Небесного Спокойствия.

Китайцы не дали уничтожить свою страну во имя «общечеловеческих ценностей», не позволили превратить ее в поле реализации «проектов». Этот народ проявил тогда — может быть даже чисто инстинктивно — яростную волю к жизни, к победе, к величию в настоящем и грядущем. У нас же эта воля была повержена гробокопателями из «Мемориала», отвязанными журналистами, которым позволили все, плакальщиками по «России, которую — непонятно — кто — и зачем потерял», и прекраснодушными шестидесятниками.

Тогда, в конце весны 1989 года, Китай выиграл самый тяжелый раунд борьбы за статус сверхдержавы — первой сверхдержавы ХХI столетия, — борьбы с самим собой, с разрушительными силами, что таятся внутри любого общества.

Это была нелегкая борьба и честная победа. Она была тем честнее, что китайскому народу было много тяжелее совершить свой выбор, нежели нам.

Китайцы победили в куда более тяжелых условиях, нежели проиграли мы — и хотя бы за это достойны глубокого уважения.

Китай должен был, по логике, разделить участь СССР — но китайцы тогда сумели переломить ход истории — ход мировой истории, как это не покажется преувеличением.

Мы же по собственно воле избрали такое будущее, где нет ни величия, ни славы отцов и дедов, ни космических кораблей, ни дешевых путевок на Черное море. Зато есть гамбургеры, тампаксы, олигархи и свободная пресса, от которой (особенно от электронной) временами тошнит.