Гипербореец. Укротитель мамонтов - Юрий Корчевский

Охотник понял, заломил чужаку руки за спину и связал их.

Никита окинул взглядом поле боя: картина фантасмагорическая. Воины его племени застыли там, где каждого застало врасплох пение сирены, а чужаки, даже раненые, лежали на земле, молча и с закрытыми глазами.

Вдруг Варда закричал, показывая рукой:

– Вон на дереве еще один сидит!

– Сбей его из лука или пращи!

Варда подбежал поближе, подобрал камень и раскрутил пращу.

Бац! Камень угодил сидящему в грудь, и чужак свалился вниз. Был он раскрашен белой и коричневой краской, на шее – ожерелье из зубов хищных животных. «Какой-то вождь, наверное», – подумал подбежавший первым Никита. Но при падении чужак свернул себе шею и уже не дышал.

– Аккуратнее надо было, – пробормотал Никита, понимая, что Варда все равно его не услышит.

Он подошел к Иде и приложил палец к губам. Женщина поняла его и перестала петь. Вид у нее был усталый.

Никита вытащил пробки из ушей.

– Молодец, помогла. Думаю, наш вождь Вирт по достоинству оценит твои способности и помощь. Как долго они будут так стоять?

– Скоро отойдут. Только будут не в себе, недолго. И помнить ничего не будут.

– Ни фига себе!

Никита не предполагал такого действия. Воистину, сирена – как оружие массового поражения. Такую хорошо иметь союзником или другом, но никак не врагом. И откуда у них столь редкое качество? По наследству передается или они этому учатся?

В этот момент Ида покачнулась, и стоявшая рядом Адель поддержала ее и усадила на траву.

Никита же подошел к Вирту.

Вождь открыл глаза, раскинул руки в стороны. Его раскачивало на твердой земле, как на палубе корабля в шторм.

Никита усадил его на землю.

– Тот, Варда, ко мне!

Когда оба подбежали, Никита приказал:

– Отберите у наших воинов оружие и усадите их на землю. Иначе они могут упасть и напорются на свои же мечи.

Приказание было исполнено.

Воины понемногу приходили в себя. Сначала покачивались, и движения их были неловкими. Потом стали хихикать, хотя вокруг лежали трупы поверженных врагов и их товарищей, и смешного в этом ничего не было. Но что пугало больше всего – это их безумные глаза.

Дурман от пения сирен прошел через полчаса. Воины понемногу приходили в себя, взгляд их становился все более осмысленным. Они с удивлением осматривались вокруг.

Никита помог встать Вирту. Вождь узнал его, обнял:

– Ты, как всегда, вовремя, Никита. У нашего племени настали тяжкие времена, пришли чужаки.

– Нет уже их, вождь!

– Как?!

– В твоем жилище расскажу, без чужих ушей. Тот, помоги воинам – кому нужна помощь. Варда, ты ведешь сирен к избе вождя.

А сам повел Вирта.

На окраине селения их встретили встревоженные женщины.

– Что там?

– Успокойтесь, полная победа! Нам больше ничего не грозит. Сейчас придут ваши мужья и братья – они сильно устали. Уложите их на ложе, пусть отдыхают.

Никита завел Вирта в дом, усадил.

– Ты что-нибудь соображаешь, вождь?

– Голова как в тумане, соображаю плохо. Вроде сок перебродивших фруктов не пил.

– Тогда отложим разговор на завтра. А сейчас отдыхай.

– На тебя надеюсь. Выстави охрану.

– Все сделаю, вождь.

Никита вышел из дома вождя.

У порога стоял Варда с обеими сиренами.

– Варда, сирен я заберу. Где пленный?

– Тот его притащил, я его к столбу привязал.

– Правильно сделал, одобряю. Но тебе придется еще потрудиться. Ночью селение охранять будешь, вдруг недобитые остались? Возьми подростков, пусть на крыше сидят, бдят. А ты вроде начальника. В случае тревоги – сразу ко мне.

– Понял, сделаю. Можешь на меня положиться.

Варда ушел.

– Ну что, девы? Отдохнуть надо? Идем ко мне. Переоденетесь, а там видно будет. Завтра к вождю идем. Я замолвлю словечко, даю слово – вас оставят в племени. И обижать не будут, если вы свой голос на пользу племени использовать будете.

Обе сирены устали и только кивнули в ответ.

Едва Никита переступил порог своего дома, как ему на шею с визгом кинулись его приемные дочери – Вея и Мос.

– Заждались мы тебя, Никита! У нас война! Чужаки напали. Так страшно, а тебя нет!

И вдруг перестали тараторить, увидев сирен. А те, хоть и были измучены дорогой, красоты своей не потеряли.

– Никита, ты женился на обеих? – В голосе Веи прорезались ревнивые нотки.

– Нет, конечно. Ну как же я мог жениться, а вас на свадьбу не позвать? В беду они попали. Пусть у нас пока побудут, а там как Вирт решит.

– Тогда пусть, – кивнули обе.

– Приготовьте им ложе и поесть.

– У меня лепешки еще теплые.

– Неси.

Никита и сам с удовольствием съел лепешку, и женщины не отказались. Но сначала они осторожно откусили по маленькому кусочку, пожевали. Однако незнакомая пища понравилась – от нее исходил вкусный запах. Поэтому съели все до последней крошки.

Вея и Мос настелили в углу сушеной травы, кинули поверх дерюжку.

– Пусть ложатся.

Женщины улеглись и сразу уснули. За день им пришлось немало пережить.

Девчонки еще болтали что-то. Никита пытался вникнуть в их разговор, но тоже позорно уснул – не железный. Во время всего похода он был напряжен, а теперь отпустило. Что может быть лучше дома?

Утром проснулся от перешептывания. Девчонки обсуждали, будить его или нет?

– Да проснулся я уже, – сладко потянулся Никита. – Чего хотели?

– А мы кашу сварили и лепешек напекли. И рыбу успели пожарить – мальчишки вчера наловили и дали.

– Молодцы, хозяюшки! – искренне восхитился Никита. – Хорошими женами будете!

– Так есть пора, остынет.

Сирены тоже проснулись и привели себя в порядок.

Выйдя во двор, все уселись за стол, стоящий под навесом. Поели горячей каши, еще теплой жареной рыбы, лепешек. Завтрак был сытным.

– Ну, девы, – поднялся со своего места Никита, – нам пора к вождю. Он все-таки главный у нас.

В сопровождении сирен Никита подошел к дому Вирта. Оставив сирен у порога – куда они денутся? – он вошел к вождю, поздоровался.

– Как вовремя ты на помощь пришел! – кивнул ему Вирт. – Рассказывай.

Никита коротко рассказал об «электрических людях», о солеварах, упомянул и о трехглазых.

– Но до их земель я не добрался. С небес с грохотом упал камень, повалил много деревьев, разрушил селения. Две женщины уцелели, и я взял их с собой.

– Правильно сделал, воинам нужны жены.

– Вирт, они особенные.

И Никита рассказал о голосе сирен, о том, что с помощью Иды одержал победу.

Вирт слушал с удивлением. Как разнообразен мир!

– Зови их сюда, я сам посмотреть хочу.

Никита завел сирен в дом. Они выспались, насытились и выглядели отлично.

– Хм, да они просто красавицы! И не подумаешь, что опасны.

– Вирт, они понимают по-нашему.

– Да? Вот что: польза от них есть, и не принять их в племя – просто грех. Но пусть помнят: если они обратят свои способности на людей азуру, будут с позором изгнаны из племени.

Обе сирены поклонились.

– Подожди, а спали они где?

– В моем доме.

– Не побоялся? Ну пусть тогда они и дальше у тебя живут. Ты с ними поладил, пусть под приглядом будут.

– Вождь, надо с убитых чужаков оружие собрать.

– Уже распорядился. И наших земле предать.

– А чужаки?

– Пусть их тела шакалы сожрут.

– Я на лодке прибыл, там груз есть.

– Распоряжусь, подростки и женщины к твоему дому перенесут.

– Тогда я пленного допрашивать буду.

– Так вы еще пленного взяли? Тогда, конечно, разговори его. Надо же знать, что это за племя и почему его воины на нас напали.

Никита вышел на крыльцо. Подростки и женщины тянулись гуськом от берега, переносили с лодки груз. Впрочем, сделали они всего лишь один рейс – груза было не так много. Зато в племени появилась добротная лодка. К ней бы еще мачту приспособить и парус, тогда и далеко уходить можно, не только вблизи берега рыбу ловить.

Обе сирены и его девочки принялись разбирать вещи. Местные жительницы стояли рядом, смотрели. Ох это извечное женское любопытство! Однако кое-что перепало и им – несколько медных тарелок, кусков ткани.

Когда дошли до мешков, Никита всполошился – он не мог допустить разбазаривания стратегического запаса.

– Все! Мешки для сева!

Он перенес мешки в амбар. Правда, для сева нужен был мешок с зерном. Но мука пусть тоже хранится, на черный день.

Рядом с домом Варды стоял на коленях пленный. Руки его, заведенные назад, охватывали столб и были связаны.

Никита подошел к пленному, присел на чурбак и попытался заговорить с ним. Но пленный мотал головой – он явно не понимал языка.

Никита подозвал одного из краснокожих охотников: