Полярная мечта (С иллюстрациями) - Александр Казанцев

— Не скажу, а то не придешь. Хочу, чтоб ты разыгрался порато! — и он рассмеялся.

— Федя! — сказала Женя. — Я тоже прошу.

Федор вынул трубку изо рта, чтобы объяснить: он не может, он не придет. Женя поняла это раньше, чем он успел произнести первое слово. И она сказала тихо и непонятно для Алеши:

— И Лена тоже просит.

Федор растерянно промолчал.

— Решено, — заявил Алексей. — Ты останешься сейчас с нами до конца соревнований. Потом пойдем отпразднуем встречу.

Но Федор наотрез отказался. Он вспомнил о куче поручений, и все их давно уже надо было выполнить. Он заторопился. Женя смотрела на него с упреком, но не уговаривала.

Адрес Института холода все же записал.

Выйдя со стадиона, он оглянулся. Гигантское здание с прозрачным сводом.

«Хрустальный дворец! — с горечью подумал он. — Люди, готовые свершать великое! Отопить холодом всю Арктику, как крытый стадион? Должно быть, слишком он, Федор, крепко стоит ногами на земле, чтобы понять такое!..»

Федор был недоволен собою. Как нелепо омрачился светлый день!..

Глава вторая

МЕЧТЫ

После веселой грозы, обновившей природу, ночью вдруг зарядил скучный мелкий дождь. Утро выдалось хмурое, небо затянуло тучами. Капитанская фуражка Федора намокла. Институт холода, оказалось, очень трудно найти. Моряк окончательно запутался в переулках со старыми, неприглядными в дождь домами, да и не только в переулках.

Да, запутался!.. Никогда бы он не поверил, что станет ворочаться ночью с боку на бок, размышляя: может ли человек что-либо чувствовать вопреки собственной воле и рассудку? Особенно досадно ему было, что он нисколько не лучше тех молодых людей, которые сотни лет назад, заподозрив горькую правду, сжимали кулаки, скрежетали зубами или ходили взад и вперед по тесным каморкам.

Федор шел по мокрому тротуару и злился на себя. Виновница же его неурядиц, промочив ноги, нетерпеливо ходила по переулку, чтобы встретить гостя-моряка.

Увидев девушку, капитан не поверил глазам. Она была, как и вчера, в сером костюме и с непокрытой головой. Дождь словно не существовал для нее, не смел намочить ее одежду… и, конечно, в следующее мгновение Федор заметил прозрачный плащ, которым она прикрылась, как огромным колоколом.

— Ой, какой мокрый! — девушка протянула Федору руку.

Пожимая ее пальцы, Федор вспомнил стадион.

— Мы опоздали, — сказала Женя и, не выпуская руки Федора, потащила его к подъезду института.

Защита уже началась. Идя на цыпочках, Женя ввела моряка в зал научных конференций. Федору бросились в глаза два ряда слабо светящихся и потому кажущихся хрустальными колонн. Он невольно оглянулся на свою провожатую. Сосредоточенная, с гордо поднятой головой, она смотрела на возвышение, где, отделенные белой мраморной балюстрадой, за длинным столом сидели члены ученого совета, профессора и академики. Указывая на председателя, широкоплечего гиганта с седой львиной гривой, прикрытой черной академической шапочкой, Женя шепнула:

— Мой отец.

Пройдя вдоль мраморной балюстрады, соединяющей колонны, молодые люди сели в один из последних рядов. Кожаное кресло показалось Федору удивительно покойным.

Еще в дверях зала, огромных, двустворчатых, Федор прислушался к тому, что говорил Алексей, стоя на кафедре перед географической картой и чертежами:

— В Арктике и поныне еще действует старая поговорка: «Каждый завезенный в Арктику гвоздь становится серебряным». Дорого еще стоит перевоз! Трудно еще плавать в полярных морях. Дорог ледокольный флот, который борется со льдами. Дорога сеть полярных станций, да и обслуживают они сравнительно небольшое число судов, плавающих лишь короткие два-три месяца арктической навигации.

Завтра нашу страну уже не могут устроить современные условия плавания в полярных морях. Завтра мы уже не можем подчиняться капризам льдов и ветров Арктики. Современная наука и техника позволяют нам изменить условия плавания кораблей в ледовитых морях. Этому и посвящена диссертация.

Федор оглядывал зал. В нем сидели по преимуществу молодые люди, многие в очках, лысеющие. Вероятно, все это были научные сотрудники институтов, которые завтра сами будут защищать свои диссертации с мудреными названиями, всегда вызывавшими у Федора смешанное чувство почтения и недоумения. Они казались ему заумными и далекими от жизни. «Об одном обобщении меры и категории», «Некоторые задачи равновесия пластин и стержней за пределами упругости», «Короткопериодические возмущения электромагнитного поля Земли», «О второй конечной разности и второй обобщенной производной», «Методика правописания непроверяемых безударных гласных в непроизводных основах»… Столь же непонятно и внушительно было и название диссертации А. С. Карцева, выступающего с ней, как говорилось в газетном объявлении, на соискание ученой степени кандидата технических наук: «О возможном изменении характера обледенения полярных морей в условиях применения холодильной техники».

«Рычаг, — думал Федор. — Повернуть мир! Уничтожить холод. Чем? Атомной энергией? Реально ли? Растают льды — поднимется уровень морей. Все столицы Европы, кроме Москвы, расположенной на возвышенности, окажутся под водой… Не создашь искусственный Гольфстрим».

— Гольфстрим, — произнес с кафедры Алексей Карцев.

Федор невольно улыбнулся совпадению.

— Одна ветвь этого могучего теплого течения идет к островам Шпицбергена, и климат там куда более мягкий, чем в любом другом месте Арктики. Другая ветвь делает петлю в Баренцевом море, отдавая ему свое тепло, препятствуя там появлению льдов, и это полярное море не покрывается льдом круглый год. Если бы условия, подобные существующим в Баренцевом море, были бы на всем побережье Сибири, будущая промышленность этого края получила бы самый дешевый в мире транспорт — морской. Через весь Азиатский континент проходит Великая сибирская железнодорожная магистраль. Новая морская магистраль по пропускной способности равна будет ста параллельным железнодорожным путям.

«Сто железнодорожных путей? — прикидывал в уме Федор. — Это даже трудно представить! Чуть ли не вся железнодорожная сеть страны, протянутая в одну сторону».

— Третья ветвь Гольфстрима, — продолжал Алексей, — стремится пройти вдоль сибирских берегов в пролив Карские ворота, отделяющий материк от Новой Земли.

Сколько раз проходил Федор через Карские ворота! Он мог бы быть там лоцманом. Даже в штиль, когда нет ветра и волнения на море, там, в проливе, над поверхностью воды всегда вздымаются огромные, вращающиеся, похожие на конусы волны. Полярный капитан прекрасно знал, что водовороты эти вызваны борьбой двух встречных течений.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});