Приключения Муна и Короля призраков - Михаил Жуковин

Папа утят заснул, мама же чистила перья, иногда поглядывая на детишек, каждый из которых нашел себе развлечение. Самый спокойный утенок плавал за пузырями, трое озорных резвились около водопада, подлетая на небольших волнах, а остальные брызгались возле бегемота, который спал по-прежнему без намёка на пробуждение.

Иногда мама поглядывала и на Муна с Пятым. Мальчик сначала думал, что она относится к ним, как к чужакам, но вскоре понял, что это не так: у нее были добрые глаза, и она была явно рада гостям. От этого Муну стало еще теплее на душе.

– Эти призраки могут быть опасными? – спросил мальчик у Пятого.

– Не знаю, – Пятый задумался. – Но даже если бы здесь плавало стадо кровожадных сельстиров, я бы с места не сдвинулся. Как же тут хорошо…

Мун засмеялся, что было для него уже не впервой за последний час в пруду. И этот час по числу смешков превосходил для мальчика несколько последних лет.

– Думаю, отправляться дальше надо завтра утром, ночью в лесу будет еще холоднее, чем было, – сказал Пятый после очередной минуты наслаждения. – Переночуем здесь, на берегу.

Мун обрадовался такому предложению и сразу согласился. От усталости и теплой воды очень клонило в сон.

На торчащий камень склона, с которого водопад устремлялся в прудик, села небольшая серая птица с черными мечтательными глазками. Она затянула нежную печальную мелодию.

– Теперь я знаю, что это за место, – неожиданно произнес Пятый.

– Пожалуйста, расскажите! – попросил Мун.

– Эти серые птицы, одна из которых – видишь – сейчас поет волшебную песню, рождаются в полном одиночестве. Высоко на деревьях, возле самых вершин. В пустынном гнезде вылупляется птенец. Он сам учится летать, добывать еду, укрываться от врагов, которых у него очень много. И вот настает день, когда он покидает гнездо. Птенец скитается по лесу, встречая много опасностей. В полном одиночестве, каждый день борясь за выживание. Но однажды встречает лунную радугу. Ты когда-нибудь видел лунную радугу? Она менее заметная, чем обыкновенная, и состоит из оттенков серебряного цвета. В одном из концов этой радуги птица находит свой дом. Тогда она начинает петь, потому что этого требует ее единственный спутник – ее душа.

– И птица так и остается одинокой? Если, конечно, не считать души.

– Нет. На другом конце радуги свой дом нашла другая птица, тоже одинокая. Когда-то они захотят полететь вдоль этой радуги, узнать что там, на другом конце. И где-нибудь, может быть в центре серебряной дуги, встретятся. Они будут зачем-то долго глядеть друг другу в глаза, хотя если ты приглядишься, то увидишь, что глаза у этих птиц бездонные. Смотреть в них можно бесконечно, и встретившиеся птицы будут тонуть друг в друге. А потом они захотят спеть, потому что, как ты уже понял, этого будут требовать их души. Они затянут мелодии, которые переплетутся в одну. Эта песня будет греть и в зной, и в стужу, помогать держать полет, даже когда неминуемо падение. Сейчас они этого пока не знают, но скоро встретятся, и, в конце концов, найдут ту ветку, где поселятся, а потом появится гнездо для птенца.

– Но почему они бросят его? – прошептал Мун. – Вы же говорите, эти птицы появляются на свет в одиночестве.

– Не забывай, это призраки. Нам не понять их. Но говорят, лишь отложив яйцо, птицы летят, чтобы служить Королю призраков.

Мун, несмотря на расслабленное состояние от бурлящей ванны и необычного, тихого, усыпляющего голоса Пятого, тут же нашел в себе силы повернуть голову в сторону спутника, чтобы не упустить ни одной буквы из дальнейшего рассказа про Короля призраков. Пятый ухмыльнулся.

– Король призраков? Тебе интересно, кто это? Не знаю. Не знаю, кто он. Никогда его не видел. Говорят, все призраки служат ему, что он самый могущественный среди них. И никто из зверей не может ему противостоять.

Пятый явно устал говорить. Мун понял, что больше его допрашивать не стоит.

Птица продолжала петь – каждая нота извивалась в сердце, вызывая удивительные чувства, которых Мун раньше не испытывал. Приближались сумерки, над прудом возникла переливающаяся на лунном свете дуга – начало лунной радуги из капель и снежинок. С каждой секундой она расцветала все ярче.

– Звери собираются покинуть пруд… Скорее всего, и птица тоже. Ей пора, – произнес Пятый, внимательно оглядев призраков.

– Откуда ты знаешь? – сказал с грустью Мун, уже привыкший к соседям.

– Внимательно слушаешь мелодию?

– Да…

– Ее песня становится все болезненнее и болезненнее. Пора ей лететь.

– Жалко, нам нельзя с ней, – тоскливо произнес Мун.

– Зря ты расстраиваешься. – загадочно произнес Пятый. – Всё когда-нибудь возможно. Тем более в этом лесу. Пойдем палатку ставить.

Мун кивнул. Они вышли на берег, где было по-летнему тепло от пара, и довольно быстро соорудили из паруса и каркаса жилище в виде палатки. Пятый разложил внутри пледы. После всех приготовлений путники вернулись в воду.

Папа и мама утят поспешили к началу радуги, те за ними. Возле переливающейся серебряной дуги, что начинала свой путь прямо из пруда, папа еще раз провел пересчет, мама проверила внешний вид птенцов. Учитывая то, что утята были неугомонными и постоянно носились, задача была не из легких.

Бегемот очнулся и чинно также направился к началу радуги, обходя пруд по суше, чтобы снова не намокнуть. Мун про себя отметил, что ему очень бы пошел цилиндр и трость. Призрак приблизился к утиному семейству и сразу привлек внимание утят, которые стали носиться возле него. Это не очень понравилось столь серьезному господину: он недовольно посопел, лег и закрыл глаза. Птица же тем временем взлетела над прудиком, продолжая петь.

Папа и мама суетливо стали подгонять утят к радуге. Те радостно, опережая друг друга, понеслись к ней. Касаясь до неё, они превращались в крошечные туманные облачка и взлетали. Вскоре все шестеро были уже в пути. К радуге подошли папа с мамой. Перед тем как коснуться ее, они неожиданно повернулись и посмотрели на путников, словно желая что-то сказать. Мун и Пятый не понимали, что ответить, и призраки отправились в свое путешествие по радуге.

Бегемот, как оказалось, только притворился спящим, чтобы утята от него отстали. Не глядя по сторонам, он неспешно подошел к радуге. У Муна промелькнула мысль: неужели она его выдержит? Ответ последовал сразу – бегемот шагнул и медленно пошел по радуге, даже не утруждая себя превращаться в туман. Неспешно пройдя несколько метров, он остановился и обернулся на путников. Мун и Пятый не шевелились. Бегемот спокойно продолжил свой путь. Видимо, он проверял, не пойдут ли они за ним, ведь тогда неторопливому господину, занявшему в ширину всю радугу, пришлось бы как-то изворачиваться и уступать дорогу.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});