Северная корона. Часть 2 - Анна Джейн

Ожидая сообщения от своих людей, находящийся в любимом ресторане "Милсдарь" несколько нервный, усиленно размышляющий Макс совершенно некстати вновь вспомнил эпизод из прошлого, когда Март глумоливо называл его Петром. И также некстати догадался, почему кажущийся трезвым после моря водки и пива Андрей так обращался к нему, не переставая ехидно скалиться в своей лучшей манере. Это открытие Максиму не понравилось, но и не обозлило, а, напротив, вызвало недоумение, ухмылку и толику восхищения провидческими способностями Марта. Надо же, знал, что такое может случиться. А Радику-то такого не говорил - и правда, тот остался верным до конца, предпочтя гнить в тюряге. Однако долго на эту тему думать мужчина не стал - ему помешал телефонный звонок.

"Твой малый в городе, братиш, - перед тем, как ответить, мысленно обратился Макс к Андрею, что делал весьма и весьма редко, и вдруг добавил. - Проследи за ним, а то ему две дороги: либо к Радику, либо к тебе. Если просто приехал - так и быть отпущу. Пусть проваливает из города. И носа не сует сюда. А если нет, сам знаешь, что я с ним сделаю. Петр, мать твою...".

И он потянулся к небрежно брошенному мобильнику, раздраженно кричащему со стола, ожидая услышать новости о том, куда и зачем поехал Никки.

Однако его ожидания не оправдались. Ника не нашли. Такси приехало пустым. Вернее, водитель в нем наблюдался, а вот пассажира и след простыл. Перепуганный шофер, который уже и не был рад, что взял "на борт" такого проблемного пассажира, глядя на молчаливых, но сильных с виду молодчиков, встречающих такси с Ником, сообщил несколько дрожащим голосом, что светловолосый парень, которого он вез из аэропорта, вдруг попросил свернуть с трассы и подъехать к расположенному за чертой города кладбищу - огромному, нет, даже бескрайнему, глумливо-печальному, как Арлекино, в которого вселился злой дух.

- Он вышел, расплатился, все чин по чину, купил, кажись, венок или цветы и пошел туда... ну, на кладбище, на главную аллею, - проговорил мужчина, понимая, что каким-то образом вляпался в разборки "долбанных крутых". - Я у него еще в машине спрашивал, мол, ты, парень, к кому на кладбище собрался? А он на меня посмотрел, улыбнулся и сказал, что просто так, погулять решил. Я тогда еще подумал, что парень-то странноватый...

Водитель уже готовился к плохому - вдруг он стал свидетелем того, что чего не должен был видеть? - но его неожиданно отпустили на все четыре стороны.

Макс, узнавший о случившемся, рассердился и тут же послал своих людей на это самое кладбище, предположив, что Никки решил наведаться на могилу своего старшего братца. Он не понимал, догнал ли щенок Марта, что его выследили, или же он совершенно случайно решил заехать на кладбище, где была похоронена вся его семья. И это нужно было как можно скорее выяснить. А потому новый глава Пристанских возжелал, чтобы его люди как можно скорее оказались в месте последнего пристанища тел.

Те, выполняя приказ, так спешили, что на повороте, ведущим к главным воротам кладбища, где, собственно, и скрылся Никита, едва не врезались в небольшой оранжевый и явно женский автомобильчик с затемненными стёклами. Однако спешка не дала результатов - никакого Кларского на кладбище уже не наблюдалось.

Люди Макса в некотором недоумении топтались около могилы Марта, которая, кстати, выглядела чистой и ухоженной, такой приятной - словно там был похоронен не жестокий лидер преступной группировки, а агнец Божий. Справа от нее росла поздно начавшая цвести невысокая молоденькая сирень. Слева - какие-то цветочки с полураскрытыми светло-желтыми бутонами. А над ней высился необыкновенный, даже изящный надгробный памятник из черного гранита - умиротворенный ангел с закрытыми глазами и с одним крылом, поднявший руку вверх, к невероятно высокому в этот день небу. Под темным ангелом лежали свежие цветы - розы, как ни странно, а еще пара венков: несколько огромных, запыленных, старых, но сохраняющих еще достойный вид, и один новый, без единой надписи на черной скорбной ленте, но дорогой и красивый, из настоящих цветов. Такие венки грех дарить мёртвым людям - не все живые получают в подарок подобную красоту.

- Его тут нет, но, кажись, был. Свежие цветы и венок лежат, - ежась не холодном, норовящим забраться под одежду ветру, который за пределами кладбища не наблюдался, сообщил один из прибывших на кладбище Максу по мобильнику. Один из парней небрежно пнул роскошный венок, помяв несколько цветков, при этом гадко ухмыльнувшись и выругавшись. Его более почтительно относящийся к мертвым "коллега" постучал пальцем по лбу пальцами:

- Ты че делаешь? Ты, типа, на кладбище, а не в баре.

- Иди ты, - отмахнулся молодой человек. - На кладбищах бухают не меньше.

- Если бы Март видел, что ты пинаешь его венки, он бы тебе этот венок в задницу засунул, - проворчал второй парень, которому довелось видеть пару раз легенду преступного мира, коей Андрей стал за последние пару лет. Его, правда, не послушались и с чувством послали по матушке.

Макс тем временем хорошенько выругался и велел хорошенько осмотреться - вдруг Никки "схоронился где-то поблизости". Максим так и сказал - схоронился, а потом до него дошел весь этот каламбур - схоронился на кладбище, и он засмеялся, с неожиданной горечью подумав, что Марту такие слова понравились бы.

- Найдите его. Хоть из-под земли, но достаньте. Черт, - тут он вновь рассмеялся, глухо, как будто закашлялся. - Вы же на кладбище. Кого вы достанете из-под земли? Если только Марта. Лады. Ищите Никки.

Его парни старательно выполняли приказ Макса, однако, Никиты Кларского они не обнаружили, даже прочесав округу и вновь встретившись у могилы Марта.

Вновь подул злорадный ветер.

- Все, поехали, пацаны, - наконец, коротко сказал самый главный из них, тот, который разговаривал с Максом, ступая на мощеную дорожку и сдуру оглянувшись напоследок на могилу с черным однокрылым ангелом. Ему вдруг показалось, что Андрей Март, изображенный на большой круглой черно-белой фотографии, пристально, даже с каким-то интересом смотрит на него. Так, будто находится по ту сторону памятника, у какого-то окошка, прижавшись к нему. Молодого мужчину аж передернуло, а когда один из идущих впереди вдруг вскрикнул, он аж вздрогнул, а после машинально полез в кобуру.

- Что там?!

- Брателло, ты чего? Ошалел? - удивились и другие "сыщики", оглядываясь, но не видя и не слыша ничего подозрительного. Шум поднял тот самый парень, который непочтительно пинал венок.

- Да так, хрень, - сплюнул он в молоденькую траву, которой все равно где было расти: на детской площадке, у санатория или на кладбище. Ему стало как-то неловко. Подумают еще, что трус.