Соучастник (ЛП) - Харт Калли

─ Тогда же я впервые в жизни позавидовал другому человеку. У меня было больше денег, чем у кого-либо из моих знакомых. Огромный, бл*дь, дом. У меня было все, что нужно, но потом появилась твоя гр*баная мать, кудрявая блондинка с улыбкой, которая, казалось, освещала весь мир, и я захотел ее. Но я не мог иметь ее из-за Пола. Потому что я ей нахрен был не нужен. Затем появился ты, и я увидел, как чертовски счастлива она из-за тебя, и я возненавидел тебя. Ты должен был стать моим сыном. Но не стал. Ты был клеем, который сделал их сильнее. ─ Он указывает пальцем на экран, где моя мать поднимает меня с земли, вырывая стебли травы из моих маленьких пухлых рук.

Его слова ударяют меня в грудь, словно тяжеленный шар для боулинга. Он не мой отец. Чарли не мой отец. Меня прошибает холодный пот, желудок скручивается, облегчение слишком велико. Лучше пусть мой отец будет мертвецом, которого я едва помню, чем этот тип.

─ Так ты и про Лэйси соврал?

Чарли резко взглянул на меня, постукивая серебряной капсулой по голени.

─ О, нет, сынок. Лэйси моя. Однажды ночью я заделал ее твоей матери. Я отправил твоего отца, ханжу Пола, за город. Ему нужно было собрать для меня деньги. Он поехал, а я навестил твою мать. Она всегда немного опасалась меня. Но к тому моменту я ждал уже много лет. Годы. И мне надоело ждать, когда на нее произведет впечатление то дерьмо, которое я ей купил, или деньги, которые я пытался ей дать. Я заставил ее впустить меня. А затем заставил ее вести себя хорошо, пока получал то, что хотел.

К черту боль в теле. Я вскакиваю со своего места и бросаюсь на мужчину. И радуюсь боли в кулаках, когда вбиваю их в лицо Чарли, раз, два, а потом меня внезапно оттаскивают от него. Я вырываюсь, бьюсь, кричу. Я не могу освободиться. О'Шеннесси и Сэмми хватают меня за плечи ─ должно быть, они все время прятались в темноте. Чарли выпрямляется в своем кресле и сплевывает кровь на пол. Вытирает рот носовым платком, который ему протягивает О'Шеннесси, как всегда, чертов подлиза.

─ Это было довольно грубо, ─ говорит мне Чарли. ─ Честно говоря, я понимаю, почему ты расстроен тем, что я принудил твою мать. Но ты должен знать, что, несмотря на то, как яростно она сопротивлялась, я видел по ее глазам, что ей это нравится. Она была из тех женщин, которые притворяются хорошими, а внутренне умоляют об этом. Если бы я встретил ее до того, как она вышла замуж за Пола, она была бы моей. Я ни на минуту в этом не сомневаюсь.

─ В твоих, бл*дь, снах.

Пытаюсь освободиться, но, похоже, я слабее, чем думал. О'Шеннесси и Сэмми удается удержать меня, хотя я не облегчаю им задачу.

─ Кстати, о снах… ─ говорит Чарли. ─ Как тебе спится в эти дни, Зет? ─ Что-то болезненное и неприятное скручивается внизу моего живота. ─ После того как ты переехал ко мне, ты никак не мог нормально выспаться.

Бл*дь. Нет. Я не хочу думать об этом сейчас. Не хочу думать о нем.

─ Тебе лучше убить меня прямо сейчас или заткнуться, Чарли, иначе я перережу тебе глотку.

Он смеется.

─ Точно так же ты говорил, когда я к тебе приходил. Помнишь? Иди на х*й, козел, ─ говорит он, подражая высокому, косноязычному голосу ребенка. ─ Ты меня не убьешь. Ты меня не тронешь. Я первый тебя убью. Я перережу тебе глотку.

Я не хочу вспоминать эти слова. Они не появляются в моих ночных кошмарах, но звучат очень правдиво. Я говорил их. Я говорил эти слова, когда пытался защититься… от него. Конечно, в этом есть смысл. Глубокий, очевидный смысл, который я должен был осознать задолго до этого. Дело в том, что я знал. Я знал все это время, даже тогда, но не мог признаться себе в этом. Когда Чарли приехал за мной и забрал из дома дяди в Лас-Флорес, я думал, что этот сильный, властный человек приехал, чтобы спасти меня. Он относился ко мне как к сыну. Я не хотел верить, что это он каждую ночь приходил в мою комнату и пытался изнасиловать меня. Убить меня.

Когда это только начало происходить, я убедил себя, что человек в темноте на самом деле не хотел причинить мне боль. Если он так сильно хотел заняться со мной сексом, значит, я ему очень нравился, верно? Я был слишком мал, чтобы понимать, что изнасилование и убийство идут рука об руку. Я думал, что изнасилование ─ это акт мучительной любви, вместо того чтобы увидеть в нем то, чем он является, ─ деградацию. Унижение. Акт ненависти настолько мерзкий и злобный, что даже преступники в тюрьме забивают насильника до смерти.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

─ Заткнись нах*й,─ огрызаюсь я.

Чарли поднимает брови, глядя на меня. Видео с моей матерью перестало воспроизводиться. Он поднимает руку, жестом показывая тому, кто находится в проекционной, чтобы тот запустил его с самого начала.

─ Почему ты не хочешь, чтобы я говорил об этом? ─ спрашивает он меня. ─ Значит ли это, что ты не хочешь, чтобы я рассказывал о том, как убил твоего лучшего друга, а потом позволил тебе гнить в тюрьме за его убийство? Значит ли это, что ты не хочешь, чтобы я рассказывал о том, как я пытался скинуть с дороги твою девчонку? Значит ли это, что ты не захочешь, чтобы я рассказывал о том, как скинул с дороги твою мать?

─ Что?

В ту ночь, когда Чарли убил Мерфи, он дерьмово высказывался о Герцогине. Учитывая дерьмовый характер Чарли, я всегда считал, что именно поэтому он приставил мачете к его шее и перерезал горло. Но это… это едва ли вяжется с его последним признанием. В официальном полицейском отчете о смерти моих родителей говорилось, что у моего отца была эмболия, из-за которой и произошел несчастный случай. Что он въехал на машине в уличный знак. Но Чарли… Чарли?

─ Ой, да ладно. Не смотри на меня с таким удивлением. Твоя шлюха-мать сбежала с моим ребенком. Я не мог позволить ей уйти. Я не прощаю, Зет. И уж точно не забываю.

Глава 9

─ Слоан. Слоан, очнись. ─ Кто-то трясет меня. Грубо. Это, возможно, худшее ощущение в мире. Мне кажется, что мне не время приходить в себя. Возможно, я не очнусь еще очень долго. ─ Слоан, ты должна встать. Сейчас же!

Настойчивость, прозвучавшая в голосе собеседника, прорывается сквозь туман, окутавший мою голову. Все снова нахлынуло на меня ─ церковь, гроб, бомба. Лазурная синева безоблачного неба превращается в промышленную серость улицы подо мной. Боль, жар и паника. Я открываю глаза, и на меня смотрит Лэйси, на ее лице появляется озабоченность.

─ Слава богу. Ты жива.

Ее руки дрожат, когда она проводит ими по моему туловищу, пальцы осторожно стягивают куски моего разорванного платья. Я опускаю взгляд на свое тело и вижу, что я в полном беспорядке. Гребаный беспорядок.

─ Что, черт возьми, происходит? ─ хриплю я.

─ Чарли пытался убить тебя. Но ничего не вышло, ─ объясняет Лэйси.

Я пытаюсь сесть, но не могу. Лэйси закидывает одну мою руку себе на плечо и поднимает меня в вертикальное положение. Комната немного кружится, но затем замедляется и останавливается совсем. Майкл лежит на полу в нескольких сантиметрах от нас. Похоже, он в отключке.

─ О, черт! С ним все в порядке?

Я ползу вперед на четвереньках, нащупывая руками воротник, пытаясь расстегнуть рубашку, чтобы проверить пульс. Он есть, сильный и ровный, хотя и немного замедленный.

─ Когда вас привезли сюда, у него шла кровь из головы, ─ говорит Лэйси. ─ Но недавно остановилась. Я не знала, что делать.

Она права ─ у Майкла рана на голове, чуть выше правого виска. Кровь уже запеклась, образовав корочку. Я приоткрываю ему веки и пытаюсь увидеть, реагируют ли зрачки, хотя в темноте это трудно определить. Думаю, да. Возможно, его организм пытается самоисцелиться, но ему все равно нужна медицинская помощь. Первым делом я осматриваю комнату, но не в поисках аптечки или выхода, а в поисках того единственного человека, который может все уладить. Единственного человека, который сможет все это исправить. Но его здесь нет.

─ Где Зет, Лэйси? ─ Она бросает на меня виноватый, растерянный взгляд. У меня в животе начинается бурление, словно меня сейчас вырвет. ─ Лэйси, где твой брат?