Холодные голоса. Академия «Редкие дары» - Татьяна Волчяк

до плеч, голубые глаза, среднего роста, прижимает к груди книги. Но почему у меня такое чувство, будто я ему что-то должна? Может, я с ним знакома?

— Анна-Лея, — представилась и сразу спросила: — Мы виделись раньше?

— Нет, — смутился парень. — Просто я увидел, что́ ты читаешь и подумал, тебе будет интересно узнать о подобных книгах. Ладно, я пойду, — спохватился Моран. — Нужно готовиться к занятиям.

— Подожди, — остановила я его, еще не зная, что хочу сказать.

Мне не хотелось с ним расставаться. Притяжение и сильное чувство страха за него не отпускало. Хотелось следовать за ним по пятам. Заботиться и защищать.

Однажды я читала, что древние расы существ Атерры выбирали себе пару именно так. Обострившееся чувство заботы и желания защитить избранника было настолько велико, что не давало возможности отстраниться от него на долгий срок.

— Мы точно с тобой не были знакомы до этого? — отогнала я от себя неуместное предположение.

— Э-э, нет, — еще больше смутился студент, развернулся и зашагал от меня прочь.

С каждым шагом удаляющегося стихийника мое внезапно появившееся чувство меркло. Жажда помощи и сильное притяжение проходило, но до конца так и не отпустило. Невидимая нить между нами осталась и тянулась вслед за ним. Со мной такое было впервые. «Странно…» Книгу о редких дарах богов я решила взять с собой, надеясь, что за двойную порцию пончиков от Розы старый эльф разрешит мне это сделать.

Договорившись с ним, я добралась до своей комнаты и прошла в умывальню. Маленькая кобинка, отделанная дешевой водонепроницаемой губкой, укрыла меня от всего мира. Вода просачивалась из множества мелких отверстий в потолке, даря свежесть мыслям.

Из-за какого-то студента я совсем забыла, что хотела сделать. А хотела я поискать спасение от голосов в артефакторике и других дисциплинах. Моран Стир сбил меня с толку. Яркие чувства к нему меня откровенно взволновали. Надо бы разузнать о нем побольше. Что-то не нравится мне это…

Надев свежее белье и платье и выйдя из умывальни, я открыла чемодан, чтобы взять зелье, и ужаснулась.

— О богиня, здесь совсем чуть-чуть!

На дне бутылочки плескалось меньше одной дозы отвара.

Страх огненной волной прокатился по всему телу. Воздух застрял в легких, не находя выхода. Мне не хватит даже на эту ночь! Не хватит, не хватит! Чтоб тебя… окоченевший труп умертвия сожрал, глупая гусыня! Как теперь быть? Знала же, что зелья мало, и не позаботилась о нем.

«Что делать? Что же делать? — заходила я по комнате взад-вперед, пытаясь унять подступающую панику. — Думай! Думай!»

Так, хорошо, у меня есть запасы трав, все, кроме жалящего папоротника. Это нестрашно, папоротник нужен только для вкуса, не более. С количеством сложнее, но должно хватить на неделю. Остается только приготовить. Что там Клима говорила о лаборатории?

Схватив в охапку сверток с травами, я ветром вылетела за дверь. Беззаботные студенты прохаживались группками, некоторые сидели на лавочках и не понимали, куда я так спешу.

Перепрыгнув низкие ступеньки лестницы, я рванула ручку двери лекционного здания. И ничего. Дернула еще раз и еще, но дверь не хотела поддаваться.

— Открывайся же ты! Штырей на тебя нет, дубовая зараза! — пнула я ее в отчаянии.

— Студентка, вы что-то забыли? — услышала за спиной знакомый глубокий голос.

Я обернулась и уткнулась носом в грудь профессора-некроманта. «А он высокий», — подумала я и зачем-то произнесла это вслух.

— Что, простите? — откашлялся он.

— Что… Что? — отозвалась я, всматриваясь в ярко-серые глаза.

— Студентка Каллийская! — отошел Дар-Кан Арк на пару шагов от меня. — Зачем вы ломаете дверь и почему ругаетесь как садовник?

— Что? — повторила я.

— Анна-Лея! — прикрикнул профессор.

Я вздрогнула. Ну надо же, и имя запомнил.

— Здесь закрыто, а мне надо в лабораторию, — объяснила я наконец.

Некромант нахмурился и надменно произнес:

— Студентка Каллийская, который сейчас час?

— Да откуда я знаю! — возмутилась я.

Сам не может посмотреть, что ли? Ругаюсь я… Подумаешь, я и не так могу! Когда голоса разрывают мозг на части, тебя знобит и мучают чужие эмоции — и не так заговоришь. Если в ближайшем будущем не найду замену своему зелью или на худой конец не приготовлю старое, услышите много интересного, профессор!

— Вот когда узнаете, тогда и поймете, почему дверь не открывается, — сказал некромант. Затем развернулся и, слегка прихрамывая, направился прочь.

Я не удержалась и передразнила его:

— Узнайте время, потом поймете…

Мертвяк, одним словом.

В этот момент профессор обернулся. Смерил меня взглядом с головы до ног и… улыбнулся? Ужас.

Я же, проводив его глазами, схватила первого попавшегося студента за локоть.

— Слушай, а почему двери закрыты, не знаешь? — заглянула в глаза парню, а тот испуганно посмотрел на меня, будто умалишенную увидел, но ответил:

— Время позднее, после восьми вечера учебное здание закрыто.

— Как?! — вскрикнула я.

Студент вздрогнул, вырвал свою руку из моей и торопливо зашагал прочь.

Дожила, пугаю людей, пинаю двери, ругаюсь и, о кошмар, общаюсь с «остальными». Матушку хватил бы удар или череда внезапных обмороков из-за такой дочери. Ладно, раз в лабораторию сегодня не попасть, буду надеяться, что ночь пройдет спокойно и оставшегося зелья хватит до утра.

Вернувшись к себе, я застала соседку, неумело пытающуюся высушить волосы. Магия ветра ей не давалась, а меня все раздражало, особенно ее неуклюжие действия. Я щелкнула пальцами, и рыжие волосы ведьмочки распушились уже сухими кудрями.

— Фух! Спасибо, подруга, выручила. А ты чего такая злая?

— Ничего, все нормально, — проворчала я.

Не желая продолжать разговор, легла на кровать и отвернулась к стене. Уснула я мгновенно. Климентия не шумела, не шаркала ногами и не болтала без умолку.

Мне снился сон. Я стою возле своего окна в особняке. Разговариваю со своим молчаливым другом, окруженным листвой. Он мне подмигивает. Я улыбаюсь. Чувствую себя хорошо, спокойно, ни одна плохая мысль не посещает меня. Но внезапно накатывают сильные эмоции. Желание спасти, спасти своего друга. Знаю, что сейчас произойдет непоправимое. Предчувствую беду. Вижу, как к дереву подходит Жак. У управляющего в руках огромная пила. Я кричу в закрытое окно, меня не слышат. Взмах руки — стекло вдребезги. Снова кричу, но дерево и Жак далеко, меня не слышно. Беспомощность, страх и нет возможности помочь. В слезах я резко просыпаюсь.

На магчасах