Алекс и Алекс 5 (СИ) - Афанасьев Семён

— Вопрос снимается. — Неожиданно прорезается Мах.

— А если бы я вас спрашивал чуть иначе? — загадывает ребус зелёный от любопытства Дирк.

Который уже абсолютно не красный. Хм, никогда не встречал людей с такой переменчивой гаммой эмоциональных красок. Кстати, у него, получается, высокая скорость обменных процессов.

— Если бы вы спрашивали иначе, я б настаивал на семнадцатой поправке и требовал внесения в протокол дословно следующего: являясь по статусу военнослужащим либо приравненным к таковому, находясь в боевой обстановке либо приравненной к таковой — а первый режим госпиталя это она и есть — я имею право на действия согласно одному из уставов сухопутных войск. Курс кафедры права Корпуса. — Чуть подумав, добавляю. — Кстати, это единственный теоретический курс третьего этажа учебного сектора, который вспоминает майор Стоун на практических занятиях. Периодически утверждая, что даже от говноедов в жизни бывает польза, это дословно. Могу задать встречный вопрос? — обращаюсь к федералу.

Он медлит. А я спрашиваю:

— Что с нападавшим на меня? Он же — предположительный убийца сержанта Кайшеты?

— Пока без комментариев, — бесстрастно отбривает меня Дирк.

— Ассамблея выдаст свою правовую оценку по этому поводу, включая силовую поддержку собственного решения. Если понадобится. — Угрюмо отзывается Анна. — Заявляю вполне официально, от имени председательствующих сейчас в Ассамблее.

Почему-то майор в этом месте моментально теряет запал, из зелёного превращается в синего и задумчиво притормаживает мыслительные процессы:

— Заявление не по адресу. Я — маленький человек, мало что решаю. — После чего поворачивается ко мне, придерживая за плево сидящего перед ним капитана. — Почему вы стреляли так избирательно? Заметьте, я не задаю вопросов по второму убитому.

— Да хоть и задайте. С Мохнатым Ухом всё просто. Я уже ответил на этот вопрос. Всё, что может быть истолковано как угроза, при первом режиме является угрозой. Есть оговоренные процедуры. Вернее, были. Вначале меня должен был предупредить о чьём-то визите тот, кого я знаю. А если к тебе через час после неудачного покушения вламываются люди, которых быть не должно… к тому же, я неодарённый, а там почти у всех были искры, для меня потенциально летальные.

— Почему такой странный выбор целей? — перефразирует вопрос капитан, сбрасывая с плеча руку майора.

— Исфахани по мне врезала инфрой. По идее, датчики медсектора должны были это зафиксировать. Чистая самооборона… Вторая цель была с ней на эмоциональной связи. Я это увидел через чип и последовал требованию устава. В стратегической перспективе, безопасник мне показался более опасным, что ли? Не помню. Был взволнован, а капитан Карвальо утверждает, что ещё и неадекватен.

— Почему не стали убивать Питера Штавдакера и его людей?

— Во-первых, они были не вместе. Когда у вас с кем-то есть общий замысел, причём с теми намерениями, что были у Исфахани, лично мне на эмоциональных пиках это видно. У Штавдакера, как ни парадокс, не было собственного внутреннего намерения убивать меня. А двое его сопровождающих и вовсе не несли никакой агрессии. Теоретически, я мог дострелить Штавдакера. Но я уже один раз участвовал в разборах на Ассамблее и отлично помню правила: если имеет место клановый конфликт между Домами, дворняге типа меня лучше держаться от свары подальше. Просто правила игры. Возможно, сработал какой-то подсознательный маркер в мозгах.

— А о каком конфликте сейчас речь? — федерал непонимающе сверлит взглядом коллегу, сделав шаг вперёд.

Тот чуть мнётся, потому за него отвечаю я:

— В моём присутствии, Питер Штавдакер кастовал плазму против Анны Хаас. Это является однозначным намерением с точки зрения Муниципального Уложения о кланах одарённых. По факту, это как переход границы вооружёнными людьми иного государства. Объявление войны.

— Ну-у, граница с оружием — далеко не всегда война! — отчего-то цепляется к словам федерал.

— А искра против одарённого — всегда, — просвещаю его. — По крайней мере, в этом Корпусе. Учите местные правила, не только федеральные… И кстати, ваш коллега является прямым служащим Ассамблеи, если называть вещи своими именами. Ему не очень удобно отвечать вам на такие вопросы. Что до остального… Знаете, точностью мои решения в том состоянии не отличались. Я и сейчас не знаю, почему его недострелил. Уже сам немного жалею. Но его люди мгновенно легли на пол и всячески демонстрировали, что их можно не бояться. А самого Питера держала на прицеле Анна, в том смысле, что под кастом. Если бы она хотела убить, она бы это сделала. Возможно, у меня мелькнула мысль, что его надо оставить в качестве источника информации.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Вас не удивило, что Анна вошла к вам одна? Без сопровождающих? — продолжает задавать бессмысленные с моей точки зрения вопросы Дирк.

— Нет. Первой вошла Саяра. Её искра — энергия, со специализацией инфразвук. Меня она дважды чуть не… вывела из строя. Хаас заскочила почти следом, и концентратор на ней почти что дымился. Для моего профиля в Корпусе это всё равно что намазанный кровью след для охотничьей собаки. Было понятно, что Исфахани отработала по Анне и её людям. Те были без концентратора. Где они и что с ними — было ясно по контексту. А что я не ошибся, стало понятно тогда, когда представители Ассамблеи взяли под стражу Питера, упомянув разрешение его родного отца.

— К ДЕЛУ НЕ ОТНОСИТСЯ! — вспыхивает Анна, широко раскрывая глаза в мою сторону красноречиво таращась мне в переносицу.

— Извиняюсь… — говорю исключительно для неё.

— Что было потом? — вздыхает муниципал, отчего-то тоже испытывая досаду.

Хм. Странно. Я не заметил вообще никакой связи между ним и Хаас. С другой стороны, я могу быть не в контексте. Деньги-то этот парень получает от Муниципалитета, не от Федерального правительства.

— Потом все мельтешили руками, держали друг друга под прицелом и ругались.

— Что делали вы?

— Пытался докричаться, чтоб вернули систему жизнеобеспечения сержанту Кайшете, чью капсулу перевернул Питер Штавдакер. Отсоединяя её от системы.

_________

— У юстиции больше нет никаких вопросов? — спрашиваю хмуро ещё через почти час переливания из пустого в порожнее.

— На нашем уровне нет, но я вижу в реестре исполнительный лист на взыскание, с вас пошлина. — Отчего-то расщедривается на информацию муниципал. — Не моя область, но скоро с вами свяжутся из департамента доходов.

— О каких суммах идет речь? — может, скажет.

— Понятия не имею. — С чистой совестью говорит правду капитан и исчезает вслед за майором.

Анна перед выходом делает знаки, что найдёт способ позвонить, но подобно Баку не задерживается. Почему-то, она не хочет выпускать из виду двоих служивых.

Когда все наконец рассасываются, ко мне подходит Камила, молча обнимает меня и несколько минут сотрясает меня и капсулу надрывными рыданиями, напоминая какого-то диковинного умирающего зверя.

_________

Глава 10

Хайке тяжело отвалилась на спину, порывисто выдыхая ставший почти твёрдым воздух.

Она уже знала, что сын пошёл вместе с Саярой в Корпус, решать тот самый, слегка зависший, семейный вопрос. Питер добросовестно, хотя и коротко отписал ей в мессенджере, обозначив намёками, что будет делать и когда ждать с ним следующей связи.

Откровенно говоря, Хайке и в голове не держала (и предположить не могла), что что-то там может пойти не так.

С одной стороны, Питер был официальным сотрудником Федеральной военной полиции. Помимо доступа к информации (что уже очень немало), это давало еще и целый пакет иммунитетов и привилегий.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Ну, до последнего времени давало; а сейчас надо пролистать все новости от Ассамблеи в клановом чате и посмотреть, как изменилась ситуация на текущий момент.

Во-вторых, вместе с сыном шла Саяра. С точки зрения силы искры, девочка была более чем на высоте. Фрау Штавдакер предполагала, что сама подруга сына и была инициатором предстоящего действия, но это как раз было неважно. Тот случай, когда личные пристрастия (вернее, антипатии) урождённой Исфахани (и будущей Штавдакер) полностью совпадают с кем, что выгодно Клану.