Террор не пройдет! (Белый легион - 2) - Илья Рясной

- Чтобы в десять дома был.

- Да по-о-ял я, по-о-ял, - молодежно-хулигански растягивая слова, изрекло лысое по последней моде дитя улицы.

- Смотри мне.

- Да понял я...

Недоросль буркнул Глебу "зрасьте" и сбежал быстро вниз по лестнице.

- Одни дискотеки на уме, - заворчал озабоченный папаша. - Сегодня в Москве группа "Катастрофа", так они туда все двинули. Слушай, почему у них одни дискотеки на уме? Мы, помню, другие были.

- Были? Чего-то рано нас хоронишь, Семеныч!

- Я не в том смысле.

- Ладно... Не занудствуй.

- С работы? - поглядев на осунувшегося Глеба, поинтересовался сосед.

- С нее, родимой.

- Много заработал?

- Пару седых волос.

- Мои года - мое богатство.

Глеб усмехнулся, представив, как вытянулось бы лицо соседа, узнай тот, какой работой занимается свой в доску молодой человек, которого все считают бизнесменом средней руки.

- Как насчет пивка? - спросил сосед, чмокнув и облизнувшись.

- Завтра, - Глеб надеялся, что завтра выдастся спокойный день.

Дверь открыла Настя, и Глеб утопил лицо в ее пушистых, пахнущих цветами волосах. Она крепко прижалась к нему. В этом движении было выражено скупо все - облегчение, что ожидание закончилось, счастье почувствовать вновь рядом родного человека. Муж вернулся. Вернулся живым. И целым... Настя отлично знала, что Глеб уходит от нее не торговать зубной пастой или апельсинами. Он уходит на войну. И от нее никогда не слышно было ни нытья, ни причитаний. Она была создана женой воина. Ее призвание было любить. Ждать. Стиснув зубы, терпеть боль.

- Как вы тут без меня? Расслабились небось без отца семейства, спросил Глеб, проходя в комнату.

- Мы отлично. Сидим тихо и осваиваем мультики. "Карлсона"... Восемь раз посмотрели.

Из спальной как ураганом вымело четырехлетнего Вовку.

- Папка! Купи мне летательный мотор! - с ходу огорошил он.

- Зачем мотор? - Глеб схватил сына и подбросил вверх.

- Летать.

- Правильно. Рожденный летать ползать не может.

- Я и ползать могу, - заверил Вовка.

- Тоже иногда пригодится, солдат ты мой!

- Буду солдатом! - звонко объявил Вовка.

- А кем же еще, - вздохнул Глеб, опуская его на пол.

Вовка будет воином. Такая судьба Кондратьевым написана на роду. Они не первый век были воинами. И Настя тоже знала, что так и будет. И от этого скорбь лежала на ее сердце. Но она знала, что иного им просто не дано. И принимала это стойко.

- Пельмени сейчас сварю, - засуетилась она.

- Сибирские?

- А как же, дорогой мой. Настоящие... Свои...

- Попробуем. Оценим, - произнес Глеб.

Он обожал сибирские пельмени в исполнении своей жены. Что-то в ее руках было такое, что она творила просто произведения кулинарного искусства. Это была традиция. Пельмени. Этот ритуал будто привязывал стремительно летящего по жизни Глеба к земле, к обыденной размеренной жизни... Пельмени. И еще стопка водки. Настя тоже за компанию прикладывалась. Водку она воспринимала в небольших дозах. Зато до тошноты ненавидела вино. Дело не в вине как таковом, а в воспоминаниях. Вино любил палач по кличке Менге, в чьем исследовательском центре Настя провела в ожидании смерти не самые лучшие дни в ее жизни. Из-под ножа этого ученого-расчленителя в последний момент ее вытащил Глеб. Он явился как Ангел небесный с огненным мечом и спалил то осиное гнездо. Пять лет... Прошло пять лет! Как будто фантастический роман вспоминалась та битва с "Синдикатом", когда обе стороны оставляли после себя выжженную землю.

- Что у нас хорошего в семье? - полюбопытствовал Глеб.

- Попытки неповиновения. Революционные устремления, - сообщила Настя. Для Вовки один авторитет - ты. А меня замучил. Тысяча вопросов - что, как да почему. И минимум послушания.

- Счастливое детство, - хмыкнул Глеб. - Балуешь террориста. Вот разделаюсь с делами, и будет у нас воспитанный в спартанских традициях ребенок.

- Японцы позволяют детям до семи лет делать что им вздумается, а потом берут в ежовые рукавицы, - злорадно произнесла Настя, покосившись на надувшегося сына, устроившегося с ногами на высоком табурете.

- Слышь, Вовка, через три года будешь у нас в ежовых рукавицах. И станешь самураем...

- Ежовые - это которые ежи носят? - поинтересовался Вовка, переместившись поближе к отцу на мягкую скамейку у кухонного стола.

- Ежовые - это колючие!

- Здорово! А почему?

- Все, - хлопнула Настя ладонью по подоконнику. - Молчать. Дать папе поесть!

Молчание воцарилось секунд на десять. Потом было прервано очередным вопросом:

- Пап, а ты киборга-терминатора можешь побороть?

- Ага, - кивнул он. - И Змея Горыныча.

- Пап, а если...

- Дай очухаться, - Глеб прижал к себе сына, ощущая, как по телу прокатывается сладкое чувство - ощущение дома-крепости. Пусть дом - съемные хаты. Но все же он есть, и в нем живут Настя и Вовка.

Он принялся за еду. При этом одновременно беззаботно болтал со своими. С Настей он с удовольствием говорил о планах на будущее. О поездке к морю. О покупке страшно нужных вещей. Он будто произносил заклинания, поскольку очень хорошо знал, что будущее слишком неопределенно.

Он молил, чтобы ему дали время. Во всей холодной Вселенной, в сумасшедшем мире, сорвавшемся с катушек, он заработал право на тихий, родной уголок. Эдакое потаенное пространство, где пребывают три родные души - он, Настя и Вовка. Где ему хорошо и спокойно. Где душа его отдыхает и преисполняется умиротворения. Где понимаешь, что бог есть любовь. Как же он ждал этих минут! Ласковые глаза Насти. Бесконечные "почему" Вовки. Мягкий диван. Желтый свет ночной лампы. И обязательно книга Гоголя, Тургенева или Толстого... Это счастье.

Потом был блаженный миг, когда на свете остаются только два любящих человека - мужчина и женщина. И божественное ощущение единства тел и душ. Это тоже счастье!

Вот только счастье не может быть долговечным.

Оно слишком хрупко. Его легко может разбить вдребезги звонок мобильного телефона.

Этот самый телефон зазвонил на тумбочке. Настя вздрогнула, в глазах ее на миг появилось страдание. Она закусила губу.

- Сейчас, Настюш, - Глеб потянулся за мобильником. - Может, добрые вести...

На маленьком корпусе "Нокиа" зажегся разноцветный жидкокристаллический дисплей. Глеб выслушал сообщение и отложил телефон.

- Не туда попали? - спросила с надеждой Настя. Глеб не ответил. Попали именно туда. Через два часа он должен быть на КК-5.

* * *

Зевс ждал на КК-5 - конспиративной квартире номер пять. Обычная трешка на последнем этаже стандартной блочной шестнадцатиэтажки на северо-западе столицы. Те, кто подбирал конспиративные квартиры, знали в этом деле толк. Она отвечала всем возможным требованиям, в том числе по безопасности информации. Стоимость аппаратуры, которая была здесь напихана, многократно превышала стоимость самого жилья. Считать информацию с технических каналов связи, определить разговор по дрожанию стекла, поставить "жучок" в ней, когда защитсистемы активизировались, было довольно затруднительно.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});