Рыцарь Шестопер. Новый дом - Фёдор Соколовский

Снял все пять, упрятав подальше, в один из самых надежных своих карманов.

И только после этого пришло время показать навыки санитара. Живо перевязал Брониславу все его раны, да и самого приятеля устроил полулежа непосредственно в углу, возле печи. Свои раны тоже осмотрел, ту, что на голове, только осторожно ощупал, убедился, что кровь перестала течь, и не стал больше тревожить.

Затем наступила пора очередного подвига: перенос туши Агапа. Раз пять носильщик падал, еще больше раз тело власнеча срывалось само, при попытках Грина водрузить его себе на спину. Как заволок гиганта в дом, толком и рассказать бы не смог. В глазах рябило, а в сознании набатом билась одна мысль: «Сейчас сдохну! Водолаза в миномет, зачем этот боров столько жрал все эти дни?!»

Сбросил. Пристроил в другом углу. Отдышался кое-как. Спохватился, вышел посмотреть на раненых. Тот, что с раной в плече, потерял сознание. Второй явно пытался сдвинуться к валяющемуся оружию, чтобы разрезать путы.

– Вот с тебя и начнем! – рявкнул, нависнув над ним, Грин. Дернул за шиворот вверх, поставил на ноги. После Гирчина неизвестный воин казался исхудавшим ребенком. – Двигаем в избу! И начинай рассказывать: кто такой?!

Парень, сильно припадая на правую ногу, подчинился.

– Да чего там говорить, из наемников я. Двадцать три года. Карлаш мое имя. А наняли нас двое власнечей. Один в пещере сегодня ночует, а второй вон лежит, Чередыш… Гад! Уверял, что в этом лесу нет разбойников…

Пленника Василий усадил на грубо сколоченный стул, а руки стал привязывать к спинке его же ремнем.

– Это ты кого за разбойников принял? – Возмущение в голосе было не наигранным, хотя не стоило забывать, что он сам в данный момент беглый и бесправный преступник.

– Ну так… а вы кто такие? – не столько спросил, сколько констатировал пленник.

– Хм! Мы законно здесь находимся! Вон тот воин – истинный хозяин здешних мест, баронет Бронислав Гармаш. Слышал о таком?

– Да. Но что здесь делает баронет в такое время и в такую непогоду? – поразился недоверчивый наемник.

Пришлось Василию на него прикрикнуть:

– Это не он должен отчитываться, а ты! Чего ищут в пещере нанявшие вас колдуны?! Говори!

– Понятия не имею, что они там ищут. – Слова из пленника потекли со скоростью горного ручья. – Они нас наняли, чтобы мы их защищали от умертвий. Утверждали, что тех много, хотя за четыре дня мы ни одного не видели. Ну а сами какие-то свои обряды в пещере проводили, свечи жгли, варево вонючее готовили. А этот Чередыш все больше по лесу окружающему бродил, пытался найти какие-то древние знаки.

Далее Карлаш уже говорил без понуканий и окриков. Получалось, что нанявшие их черные власнечи не золото с серебром искали, а какую-то древнюю святыню, благодаря которой можно в этот мир вытягивать людей из иных миров. Условиями найма вообще запрещалось расспрашивать о цели поисков, воин случайно подслушал разговор колдунов и сделал такой вывод по нескольким прозвучавшим фразам.

Из этой скороговорки Василия больше всего заинтересовало упоминание об уникальной святыне. Сам-то он здесь тоже каким-то божественным способом оказался, очнувшись в чужом, хоть и сильно похожем на его прежнее молодом теле. Да и великий волхв Гонта подтвердил, что такие чудеса здесь иногда случаются.

Но вот намеки, что подобное можно сотворить специально, целенаправленно, чрезвычайно заинтриговали Райкалина: «Да за такую святыню государства могут пойти войной друг на друга! Почему только Гонта о таком не говорил? Или сам не знал? Или не успел?.. Но в любом случае надо раскрутить это дело до конца и выяснить всю подноготную!»

Но сразу расспрашивать о святыне не стал, сосредоточился на умертвиях. За все время пребывания в этом мире он еще ни разу не слышал о подобном. Хотя вполне возможно, что умертвиями здесь называли каких-нибудь особо облезлых волков, исхудавших отшельников или сильно отощавших медведей. Все-таки некоторые слова местного диалекта до сих пор ставили Райкалина в тупик.

Но он тут же вспомнил, что говорили об этой чаще его новые приятели. Скорее всего Гирчин умышленно распространял среди пейзан жуткие, леденящие слухи, чтобы посторонние к срубу и к пещере боялись на пушечный выстрел подойти.

Поразмыслив, Шестопер презрительно фыркнул:

– Хорош врать-то! Тем более про умертвия!

Пленник посмотрел на рыцаря чуть ли не с обидой. Мол, как в таком можно сомневаться?

– А что за знаки, да еще древние, ваши наниматели разыскивали?

– Понятия не имею…

– Опять врешь! Вдруг они из золота?

– Да чего мне врать-то! Правду говорю. Разве что десятник наш знал, они с Чередышом на пару два дня по окрестностям ползали.

– И где твой десятник?

– Так снаружи лежит… тот, что ранен в плечо.

Ведя допрос, Грин и меч держал наготове, и наружу посматривал постоянно. Так что означенного раненого видел хорошо. Тот, когда о нем заговорили, словно услышал и шевельнулся.

«Живучий! – удивился рыцарь. – Не умер еще от потери крови. Может, и на вопросы мои успеет ответить перед смертью?» – Проверил веревки на Карлаше и направился к раненому.

Личной ненависти он к десятнику не испытывал. Прекрасно понимал, что это обычные наемные солдаты, которые оказались не в том месте и не в то время. Вполне возможно, что они добрые и по-своему честные, а вот оно как, не повезло… Профессия такая: умирать, защищая своего нанимателя.

Приблизившись, Василий не стал тыкать мечом в рану. Вряд ли человека, стоящего на пороге смерти, можно запугать или ошеломить болью. Просто присел на безопасном расстоянии и спросил, глядя в глаза:

– Какие именно знаки ты разыскивал в лесу вместе с колдуном по имени Чередыш?

– Все знаете? – удивился раненый. – Значит, вы не случайно на нас напали… Но нашей личной вины ни в чем нет.

– Ты на вопрос-то отвечай! – Пришлось не только добавить в голос угрозы, но еще и кончиком меча постучать по голени десятника. А это всегда больно. Но страдалец даже не скривился.

Тем более невероятно прозвучало условие:

– Перевяжешь мне рану, тогда скажу.

Рыцарь хмыкнул:

– А смысл перевязки какой?

Он не договорил: «Ты мне все расскажешь, потом все равно умрешь сам, или я тебя добью», – но его поняли прекрасно.

– Добивать ты меня не станешь, потому что не разбойник.

– Откуда такая уверенность?

– По одежде вижу, что рыцарь, да и баронета я узнал, видел его как-то пару раз в соседнем баронстве. Конечно, барон будет вправе меня казнить, но… если выживу, может и помиловать. Хороший воин всегда пригодится.

Опыт десятника не только в рассуждениях просматривался. Лет сорок на вид, на лице несколько шрамов. Бывалый воин. Не подрежь его Бронислав сразу, итоги схватки могли быть совсем иным. Да и левая рука его так цепко и точно сжала края раны, что кровь перестала течь. Вполне могло быть, что выживет.

Ко всему Василий никогда не шел на лишнее смертоубийство, если удавалось этого избежать. Покачал в сомнении головой, но потом решился:

– Ладно, перевяжу. Только ты пока никуда не убегай! – Ехидно улыбнулся и поспешил в избу. Благо там еще запасной одежды в мешках оставалось достаточно.

Первым делом осмотрел пленных. Колдун по-прежнему был без сознания, а Карлаш сидел смирно, не делая ни малейшей попытки освободиться. Разговора Василия с десятником он слышать не мог, говорили тихо, поэтому сделал ошибочный вывод:

– Ты его добил? – Наверное, он и рану своего боевого товарища рассмотрел.

– Наоборот, сейчас перевязывать буду, – не стал скрывать Грин, выбирая из очередного мешка подходящие куски ткани и некое подобие длиннополой рубахи. – Он ведь баронета узнал, так что понимает, кто мы такие.

– А-а-а! – протянул пленник, смекнувший, что и он может выжить, если максимально станет сотрудничать с местными властями. – Наши четверо, что ночуют со вторым колдуном этой ночью в пещере, нормальные ребята. Если я успею им крикнуть или подать условный знак, они сами этого власнеча спеленают.

Василий хмыкнул, одобряя инициативу наемника. Бронислав и Агап пока не пришли в себя, а если и вообще не придут, что тогда делать дальше? Одному вступать в бой с четверкой воинов, возглавляемых сильным магом, бессмысленно. А ведь те могут ранним утром наведаться в избушку. Особенно если тут у них основные запасы еды.

Пришлось поинтересоваться:

– Что у вас планировалось на утро?

– Десятник с четырьмя наемниками должен был отправиться к ним, один – остается на хозяйстве, еще один – на заготовке дров. Чередыш уходит на дальнейшие поиски.

«Надо будет в личных вещах этого Чередыша покопаться, – решил Райкалин, спеша к раненому десятнику. – Уж наверняка у него есть какие-то записи, схемы, рисунки. Описание тех же древних знаков. Хотя понять не могу, что можно в этой чащобе отыскать?»