Оранжевая электричка - Евгений Дубровин

«Это не имеет значения. Я стар. Не думай обо мне. Думай о себе. Тебе жить и работать. Делай дело…»

«Я постараюсь, учитель…»

«Тебе по плечу настоящее дело. Делай его….»

«Я постараюсь, Учитель… Вы отдыхайте».

«Сорви мне ветку…»

Он всегда просил сорвать ему цветущую яблоневую ветку в конце посещения. Коньшин уезжал, а Профессор оставался, глядел ему вслед, с яблоневой веткой у щеки совсем похожий на реквизит, которым играет ребенок: маленькая кроватка, кукла, цветы…

Однажды Профессор сказал, тяжело ворочая языком:

– Завтра… все… Яблони… от… цвели… Про… щай… лаб… тебе… Только… тебе…

– Вам нельзя говорить!

Учитель отдышался, потом опять стал говорить, судорожно ловя воздух своим маленьким, кукольным ртом:

– Нуж… на… лаб… живая… кровь… Дай… словом… не стру… сишь… Не… убежишь…

– Не убегу, Учитель…

Профессор закрыл глаза и пошевелил рукой, давая знак Коньшину уйти…

В своем завещании Профессор просил сделать заведующим лабораторией Коньшина. Однако живые почтительно относятся лишь к просьбам живых. Пришла Рыжая Доцентша и сделала все по-своему…

Делать дело… Но как? В нелепой должности замзавлаба это было невозможно. Уйти рядовым сотрудником? Но Димка и слышать не хотел об этом. Казалось, завлабу доставляло особое удовольствие то, что именно «гений», «сгусток», «аккумулятор энергии» находится в его подчинении. Он по десять раз в день вызывал Коньшина к себе в кабинет и давал разные нелепые поручения, которые никому не были нужны, а главное – заранее обрекались на провал, – ибо сотрудники, получившие от Коньшина эти удивительные поручения, все равно шли к завлабу на утверждение, и тот поручения тут же отменял, приговаривая: «Ну и бред… Надо же додуматься до такого… бреда». Отношения между начальником и подчиненными стали резко ухудшаться, как вдруг произошел случай, который перевернул все с ног на голову.

Как-то утром возбужденный и радостный завлаб сообщил своему заместителю, что принял решение отправить научную экспедицию в Республику Сенегал.

– Поручаю тебе, – сказал Димка, – возглавить эту экспедицию. – Завлаб важно и покровительственно потрепал своего подчиненного по плечу. – Испытания топливной аппаратуры в тропических условиях. Только привези мне живого попугая и чучело крокодила. Привезешь?

Вот оно, наконец, настоящее дело! Испытание насоса в тропиках! Самостоятельная работа… Наконец-то у него появилось ДЕЛО. Он создает универсальный насос: экономичный, мощный, не боящийся ни ливней, ни жары, ни самого лютого холода… Если испытание в тропиках пройдет успешно – а он приложит все силы и постарается, чтобы все прошло успешно, – то следующий этап – Антарктида…

Неужели сбывается гадание на костре?.. Сбывается видение, которые ему мерещились в ледяных глазах замороженных рыб?

Он выполнит предначертание, предписанное Судьбой. Пусть это будет маленькое дело, совсем ничтожное по сравнению с тем, что делают другие, но это будет его дело. Ради которого он родился на земле… Ведь, наверно, из-за этого топливного насоса он родился на земле?

Ты можешь спокойно отдыхать, Учитель…

– Привезу… попугая… И чучело крокодила привезу, – прошептал Коньшин.

– Срочно составляй список необходимого оборудования, консервов там всяких… Водки не забудь Наша водка – лучшая в мире. Мешок полиэтиленовый для шкуры возьми… Клетку для попугая обязательно. Попугаев можешь парочку отловить. Одного научным терминам обучим и директору подарим. Пусть радуется старик.

Взволнованный, с дрожащими руками Петр Кириллович засел за составление списка… Экспедиция в Африку… Экзотика, приключения. Неужели повезло и он вырвется из своего затхлого угла? По ночам Коньшину снились мутные тропические реки, крокодилы и одетые в банановые листья негритянки с горящими, как угли, глазами.

Завлаб почти каждый день вызывал своего заместителя, брал из рук список и, отодвинув от глаз (Димка был дальнозорок), изучал его самым тщательным образом:

– Так… Борщ в пакетах… Это хорошо. Молодец. Борща там захочется… Плавки… А плавки зачем?

– Купаться.

– Купаться там нельзя. Крокодилы.

– Часть экспедиции будет в пустые консервные банки палками бить, чтобы отпугнуть, а другая станет купаться, – объяснил Коньшин.

– Ну что ж… разумно.. разумно… Молодец… Хвалю. А это что такое?

– Соломенные шляпы… От жары.

– Не… не пойдет. Там пробковые колониальные шлемы носят.

– Где же я их возьму?

– Поищи.

– Бесполезно.

– Без колониальных шлемов в экспедицию не пущу, – жестко сказал Димка. – Передохнете там как мухи от солнечных ударов. А я за вас отвечай – не пущу.

Коньшин загрустил. Куда бы он ни звонил – все рты разевали, услышав про колониальные шлемы. А женщины-снабженцы даже впадали в шок.

– Неужели такой дефицит появился? – тревожились они. – Всю жизнь на дефиците сижу, а про шлемы никогда не слышала. Если где найдете, не забудьте для меня парочку. Ну и жизнь пошла. Каждый день чего-нибудь придумывает эта заграница. Не соскучишься.

Однажды под вечер завлаб вызвал Коньшина. Уже давно Петр Кириллович не видел своего начальника таким сияющим.

Димка подмигнул заместителю:

– Ну что, холостяк, такой унылый? Заботы одолевают? Небось все женский пол обхаживает? Замуж хотят? А? Их понять можно. Ха-ха! Желающих много, а ты один. Ну, ничего, скоро ты и от них оторвешься. Между вами встанут крокодилы. А потом привезешь какую-нибудь африканочку. Вот будет цирк! Наши бабы от зависти полопаются! Сколько ни загорай, а такой, как твоя, не станешь! Ха-ха! Ну ты даешь, холостяк! Пробковый-то шлем достал?

– Нет, – огорчился Коньшин. – Сколько ни бьюсь – все бесполезно. Легче скаковую лошадь достать.

– Ну скаковая лошадь нам не нужна. Нам шлемы, шлемы требуются. Я, конечно, понимаю… Времени у тебя мало… Свидания, встречи, расставания. Ну зато у нас, женатиков, досуга хоть отбавляй. На всем готовом живем. Поэтому гляди, холостяк!

Димка быстро достал из стола что-то упругое белое и с торжеством кивнул своему помощнику.

Белое упругое распласталось по поверхности стола и задрожало, как испуганная лошадь крупом.

– Что это? – прошептал Коньшин, уже догадавшись.

– Надень, холостяк!

– Шлемы…

– Они самые. Во, гляди! Класс! Натура! Американские!

Завлаб схватил один из шлемов и напялил его себе на голову. И сразу Димка, трепач, лысатик, выпивоха, важняк, второе лицо в институте, этот сложный многоликий Димка исчез – и вместо него за столом сидел серьезный, загадочный человек, первопроходец, бесстрашный покоритель пространства и времени с загадочным лицом и с еще более загадочными глазами.

– Надевай, холостяк, не стесняйся! Второй – твой!

– Мой…

– Ага!

Петр робко взял упругое, дрожащее и осторожно надел на голову. Шлем мягко стянул голову. Исчезли все звуки. Только вроде бы где-тo тихо неслась среди леса ночная река, выли неведомые звери и кто-то призывно негромко смеялся молодым девственным смехом.

– Вот это другое дело! – сказал Димка серьезно. – На человека стал похож. А то сидишь так, ни то ни се, ни рыба ни мясо. Глянь в зеркало! Там, в шкафу!

Коньшин открыл платяной шкаф и заглянул в прикрепленное на дверце зеркало И тут же невольно отшатнулся. Это было не его лицо. Обычно из зеркала на Коньшина всегда смотрело усталое грустное лицо с усталыми грустными глазами. Сейчас же это было энергичное, целеустремленное, даже жесткое лицо. И глаза глядели вдохновенно, в них горел подвижнический огонек. На Коньшина глядел человек, готовый на трудности, жертвы, даже смерть во имя идеи. ЭТО БЫЛ РЫЦАРЬ БЕЛОГО ШЛЕМА. Рыцарь с родословной, предками, традициями, идеями. ЭТО БЫЛ ЧЕЛОВЕК, КОТОРЫЙ ЗНАЛ, ДЛЯ ЧЕГО ОН РОДИЛСЯ И ДЛЯ ЧЕГО ЖИЛ.

Коньшин обернулся и посмотрел на завлаба. Взгляд получился каким-то значительном, почти угрожающим.

– М-да… – пробормотал Димка растерянно… – А ты, оказывается, того… Тебе идет… Ты его всегда, заразу, надевай, когда бабу охмурить захочешь… Прямо могикан какой-то… Ты знаешь, я тоже решил с вами ехать. Возьмешь? Поеду простым сотрудником. Надоело руководить. Только шишки собираешь, а за что – и сам не знаешь. Включай меня в список. Будем с тобой рука об руку работать. Загорать будем, по деревенькам лазить, на танцы в африканские деревни ходить… В шлемах успех будет страшный… Больше шлемы я доставать не буду. А то растворимся в массе. Накупи остальным шапок. Обыкновенных шапок-ушанок. Ничего, перебьются. Пусть скажут спасибо, что берем с собой. Как ты считаешь? Слушай, ну и поживем мы с тобой! Конечно, дело на первом месте. Вкалывать будем на полную катушку. День отдай! Надрываться будем, но дело сделаем. Зато ночь наша! Ночью мы, холостяк, развернемся. На лианах будем качаться, шашлыки из носорогов жарить, ритуальные танцы-шманцы, то-се, пиво из бананов, а на похмелье сок кокосовых орехов. Зажевать же можно каучуком. Не пробовал? Говорят, здорово свежим каучуком. Ни в зуб ногой – запаха нет. Только где его у нас достанешь? А там на каждом шагу каучуковые деревья. Ткнул ножом – и через минуту жуй – не хочу. Здорово! И никакого семейного контроля. Пиши семье письма мелким почерком, поскольку места мало в рюкзаке, да почитывай ответы крупным почерком. Жизнь! Слушай, холостяк, давай тяпнем по этому поводу, все равно уже конец дня. Сейчас супруженция, зараза такая, за мной придет и погонит под конвоем домой. Как ты смотришь на это мероприятие?