Грезы наяву - Патриция Райс

— Ваша кузина — очаровательное дитя, мисс Веллингтон. Надеюсь, она скоро последует вашему примеру.

Широкие складки юбки держали ее провожатого на приличном расстоянии, а его откровенные взгляды не волновали Эвелин. Она знала Хэндерсона с детства и была хорошо осведомлена, что так он смотрел на всех женщин. Он был не так высок, как Хэмптон, но все же выше среднего роста, а его бледноватое аскетическое лицо многим нравилось. Она была уверена, что он, как и Алекс, любил общество женщин. Но сама никогда не давала ему никакого повода вести себя вольно.

— Кое-кто на это очень надеется, — ответила она с той откровенностью, которая бы понравилась Алексу.

Френсис до сих пор дулась на нее из-за Алекса.

— У вас уже есть какие-либо планы относительно распоряжения имуществом вашего отца? Думаю, когда вы отбудете с супругом в Англию, управлять складами оттуда будет затруднительно.

Эвелин устало посмотрела на него.

— Пока никаких, мистер Хэндерсон. Завещание предусматривает, что моя часть отойдет в качестве приданого Алексу. Кроме того, у меня есть младший брат, который потребует свою долю.

— Завещание вашего отца составлял я, мисс Веллингтон. И знаю, что все имущество в вашем полном распоряжении. Если возникнет необходимость продать долю брата, вы можете это сделать. Может быть, будет более разумно вложить деньги куда-то еще? Я просто советую как друг семьи.

— Благодарю за заботу, — сухо отозвалась Эвелин и довольно невежливо отвернулась, присоединяясь к группке молодежи, собравшейся возле Френсис.

Из другого конца зала Алекс видел, как адвокат подошел к Эвелин, как потом они вместе прошли к танцевальному кругу. Хэндерсон был, в общем-то, неплохим парнем и даже дал Алексу пару дельных советов, но Хэмптону очень не нравилось, как он смотрел на Эвелин. Платье, которое она сегодня надела, шло ей, в нем она выглядела великолепно. И Хэндерсон не зря крутился рядом с ней.

Раздвигая плечом толпу, Алекс подошел к Эвелин в тот момент, когда музыка смолкла. Она посмотрела на него с удивлением и, как показалось, с облегчением.

Хэмптон любезно поклонился адвокату и взял Эвелин под руку. — Благодарю за заботу о моей невесте, которую я совсем забросил. Надеюсь, она не очень сердится.

— Мне приятна компания мисс Веллингтон, и я всегда готов ей помочь.

Хэндерсон вежливо откланялся и отошел. На нем был такой же роскошный парик, как и у Алекса. Эвелин без особого удовольствия отметила, как переливается искрами его атласный камзол.

— Раньше он всегда говорил, что я спорщица.

Хэмптон с усмешкой посмотрел на ее нахмуренный лоб и подошел к открытой двери на террасу.

— Бывают моменты, когда вам лучше придержать язычок, но, сказать по правде, лучше уж ваша язвительная болтовня, чем глупое жеманство.

Сегодня он был необычайно вежлив, и Эвелин глянула на него с подозрением.

— Ваши похвалы приводят меня в трепет, — отозвалась она сухо. — Мы уже уходим?

— Да, я простился за вас с хозяйкой. Пока я буду разыскивать экипаж, подышите свежим воздухом.

Помпезная карета дяди была еще одним яблоком раздора между ними, но сейчас Эвелин сдержалась. Ноги так болели, что она не прочь и проехаться. Вдыхая опьяняющий аромат ночных цветов, она наклонилась, чтобы сорвать веточку чабреца.

— Иногда вы учтивы, мистер Хэмптон. Это пугает… Растерев нежные листочки между пальцами, она вдохнула смолянистый запах, потом вставила букетик в его петлицу.

Алекс остановился, развернул ее к себе и, крепко обвив руками талию, заглянул в бледное лицо.

— Я сам временами почти пугаюсь, мисс Веллингтон. Как, например, сейчас. И еще мне хочется отругать вас за то, что вы слишком много работаете. Я знаю, это не мое дело, но не стоит доводить себя до изнеможения. С контрабандистами я справлюсь сам. Не надо по ночам рыться в квитанциях.

Если бы Алекс знал, почему она на самом деле не спала по ночам, он бы наверняка расхохотался. А сейчас, дрожа от неожиданной близости, она постаралась высвободиться.

— Вы не понимаете серьезности ситуации, мистер Хэмптон… Пожалуйста, пустите меня.

— Я понимаю гораздо больше, чем вы думаете. Но пока ваш дядя — офицер таможни, вам нечего бояться. Ваши склады будут проверять в последнюю очередь.

— В этом и беда, — прошептала она, глядя на склоненные ветви яблонь. — Они используют меня, а друзья думают… — Справившись с собой, она тряхнула головой и не стала продолжать. — Идемте. Я устала.

Алекс ничего не понял. Он заглянул ей в лицо. Ему было слишком хорошо знакомо это состояние. Но из-за чего она, окруженная любящей семьей и друзьями, может грустить, Хэмптон не понимал.

Положив на ее бледную щеку большую ладонь, Алекс какое-то время боролся с желанием коснуться ее губ.

Эвелин сделала протестующее движение. Но она слишком устала и слишком желала этого сама. Убеждая себя, что делает это исключительно ради того, чтобы сдвинуть себя с какой-то мертвой точки, она положила руку на его широкую грудь и потянулась к нему губами.

Сначала касания его губ были нежными, едва слышными. Он словно спрашивал, согласна ли она. Сердце Эвелин билось все быстрее, а под своей ладонью она ощущала, как бьется сердце Алекса. Губы его осмелели. И волшебство первой встречи, которого она не ощущала все последние дни, вдруг нахлынуло с новой силой. Она, забывшись, отвечала на его поцелуи. Он поднял ее на руки, и единственное, что разделяло их сейчас, была ее рука у него на груди.

Чувствуя, что поцелуи становятся все требовательнее, погружая ее в ту бездну, которой она едва не подчинилась в амбаре, Эвелин отвернула лицо. Но не оттолкнула его рук. Она чувствовала его сильное тело, тепло его ладоней, касавшихся спины, и понимала опасность этой близости, но не сопротивлялась. Эвелин прильнула разгоряченной щекой к его плечу, и он стал целовать ее волосы.

— Не делайте этого, Алекс, прошу вас. Это неприлично. — Она не узнавала собственного голоса. И не хотела говорить этих слов. Она не понимала, что с ней творится, не понимала дрожи, которая возникала у нее внутри в ответ на его прикосновения. Никто прежде не касался ее так, и он был последним мужчиной на земле, которому она позволила бы это.

— Прилично… Прекрасное слово. — Алекс застыл, все еще держа ее в объятиях. Но смутное, неотвратимое волнение уже уходило. — Вы правы. Это неприлично. Для этого нужна спальня с кроватью.

И ощутив, как она вздрогнула от негодования, усмехнулся. Этого достаточно, чтобы восстановить между ними привычное равновесие.

Эвелин выскользнула из объятий и, приподняв юбки, поспешила к выходу. Алекс догнал ее и взял за руку.

— Вы грязный ублюдок! — прошипела она, старясь вырваться.