Дар богов (СИ) - Валентина Нурисламова

как это делали братья. Если она говорила, что так можно, то, наверное, не сильно бы расстроилась, если бы этим все и ограничилось. Да и вообще, вот так, просто, ласкать ее и чувствовать, что ей это нравится, было чудесно само по себе. Так Ивар ощущал себя мужчиной куда больше, чем тогда с Маргретой, когда все-таки вошел в нее и пытался трахнуть.

Он покрывал грудь Ангрбоды поцелуями и гладил ее по ягодицам. Она откинула голову назад и перебирала пальцами его волосы. Ивар приподнял вверх подол платья и провел ладонями по ее ногам — от щиколоток до бедер. Ее ноги, такие же длинные, как и в детстве, теперь лишь стали стройнее.

После очередного долгого поцелуя в губы Ангрбода сняла с него кожаный жилет и, поддев низ рубахи, прошлась по животу и груди Ивара руками — от этого мурашки побежали по всему телу, он крепче вжался своими губами в ее и, кажется, даже немного их прикусил. Он помог ей стянуть с себя рубаху и уже потянулся к шнуровке на ее платье, чтобы ослабить ее окончательно и полностью обнажить грудь, но Ангрбода принялась за завязки на его штанах.

Все повторилось сначала — он схватил ее за запястья и подобрался.

— Расслабься, — тихо сказала Ангрбода и поцеловала его.

— На мои ноги не стоит смотреть, — заявил он, глянув на нее исподлобья.

Вообще-то дело было не только в ногах — лучше было оставить все как есть, без вида вялого члена. И хотя сейчас все было не так, Ивар знал, что это временно. Но и в ногах отчасти тоже…

— Я видела их в детстве сотни раз, — подняв глаза вверх, вздохнула Ангрбода.

— Это было в детстве, — отрезал Ивар.

— Это было, — в тон ему ответила она.

Она слезла с его колен, сняла с его ног сапоги и начала расстегивать ремни, которыми связаны были голени, и разматывать кожаные лубки. Ивар обреченно вздохнул и принялся ей помогать.

— Оставим штаны, если тебе так спокойнее, — сообщила она, когда казалось, что история с Маргретой вот-вот повторится.

Ивар улыбнулся и с облегчением кивнул. Ангрбода сунула ему в руки бутыль, и он отхлебнул из нее, совершенно не чувствуя ни крепости эля, ни собственного опьянения. Все и так происходило в каком-то то ли полусне, то ли полубреду.

А Ангрбода взялась за подол платья и одним движением стянула его с себя. При виде ее обнаженного тела Ивар даже забыл о том, чего боялся всего несколько мгновений назад.

Она склонилась к нему и поцеловала. А он провел ладонями по ее лицу и волосам и попытался вытащить из них перья.

— Не ломай птице крылья, — улыбнулась Ангрбода на свой манер — правой стороной губ — и сама распустила косы. Соколиные перья опали на медвежий мех и грудь Ивара. Она собрала их и бережно уложила на пол в стороне.

Ивар притянул ее за талию и усадил себе на колени. Отвел волосы с шеи — там, где еще желтел след от синяка — и уткнулся в нее губами и носом, сходя с ума от запаха ее тела и растворяясь в нем. Он прикоснулся к ее грудям и взял их в ладони — впервые по-настоящему, без одежды, как всегда мечтал с того дня. Провел рукой вниз, по ее животу и еще ниже — чуть раздвинув ноги. Ангрбода ахнула и закусила нижнюю губу. Другой рукой Ивар взял ее за затылок, притянул к себе и поцеловал. Она изогнулась, подавшись навстречу его движениям, прикрыла глаза и издала тихий стон. Ивар улыбнулся: значит, он все делал правильно.

Ее возбуждало то, что он делал с ней, и ему передавалось ее желание, усиливая собственное в разы. Словно волны накатывали, одна за другой, и каждая новая была сильнее прошлой.

Ангрбода слезла с его колен и, не разрывая поцелуя, потянула Ивара вниз. Он опустился на шкуру, ощущая спиной жесткие медвежьи шерстинки. Ангрбода легла сверху и снова шепнула:

— Расслабься. И закрой глаза.

Он так и сделал. Он уже плохо понимал, что происходит. Он ласкал ее, а она его. И он был совершенно опьянен — то ли элем, то ли Ангрбодой.

Как она распустила завязки на его штанах, он даже не понял. Он осознал, что это произошло, лишь когда ощутил, как его напряженный член входит в ее тело. И это было настолько умопомрачительно приятно, что он даже испугаться не успел, что ничего опять не выйдет. Ивар втянул воздух сквозь зубы и впился губами в шею Ангрбоды — снова оставит ей засос…

А Ангрбода двигалась, и с каждым ее движением волны желания становились все сильней. Ивар положил руки ей на бедра и помогал задавать ритм. Она вздыхала и откидывала голову, а потом снова склонялась и целовала его — в губы, в шею, в грудь. А ее волосы при этом падали с обеих сторон от лица и приятно щекотали кожу.

Последняя волна была самой сильной. Ивар прижал Ангрбоду к себе, обхватив за спину и плечи и глухо застонал, уткнувшись носом ей в волосы.

— Ну вот, а говорил, что не можешь удовлетворить женщину, — улыбнулась Ангрбода, приподнявшись на локтях, когда он отдышался и смог ослабить объятия и отпустить ее.

— Кажется, я все-таки не успел тебя удовлетворить, — смущенно ответил он.

— Ты еще можешь это сделать, — сказала Ангрбода, и в ее вечно спокойных глазах заиграли лукавые огоньки. — У тебя для этого все так же есть руки, губы и язык.

Ивар очнулся от яркого света — солнечный луч упал на лицо. Ангрбода мирно спала в его объятиях, повернувшись к нему спиной. Кажется, они заснули уже на рассвете и сами не заметили, как, — видимо, слишком вымотались. Ночью они все же перебрались в постель. И Ивар в конце концов лишился штанов.

Он пошевелился, стараясь улечься так, чтобы солнце не светило в глаза. И потревожил Ангрбоду. Она проворчала что-то в полусне и, протянув назад руку, безошибочно нащупала его ладонь и уложила себе под грудь, замыкая объятье.

Ивар усмехнулся и улегся обратно. Потерпит он солнце, так и быть.

Он уткнулся носом в светлые с легким медным оттенком волосы на ее затылке и вдыхал их знакомый аромат. К их вечному запаху — моря — теперь примешивался другой. Но почему-то не запах пота, как стоило ожидать