Третьего не дано - Александр Трапезников

Елизавета Васильевна долго и подробно рассказывала о каждой фотографии, а Днищеву так и не получалось как-то перевести разговор на другую тему. Наверное, этот фотоальбом - был единственным, что у нее оставалось в жизни. Она и жила лишь прошлым, в котором у нее было гораздо больше светлого и праздничного, чем ныне. Как, впрочем, и у большинства людей. Украдкой зевнув, Днищев перевернул картонный лист. И тут его словно ударило электрическим током. На фотографии, вместе с Просторовым и Елизаветой Васильевной, был запечатлен подросток - с выступающими надбровными дугами, глубоко посаженными глазками и каким-то обезьяньим ртом. У Днищева даже заколотилось сердце, он не мог поверить в свою догадку.

- А кто это между вами? - затаив дыхание, спросил он.

- Ах, это! - откликнулась Елизавета Васильевна, приблизив лицо к альбому. - Леша Мокроусов.... Сын моей институтской подруги. Она погибла на фронте, вместе с отцом мальчика. И некоторое время он воспитывался у меня. Потом его забрали родственники.

- У вас есть другие его фотографии?

Старушка перевернула несколько страниц в альбоме.

- Вот, пожалуйста, здесь он уже взрослый.

Сомнений не было - Мокровец собственной персоной, да еще в солдатской форме. "Неисповедимы пути Господни!" - подумал Днищев, еще не зная - что стоит за этим неожиданным открытием.

- А Геннадий Сергеевич... как он к нему относился?

- Да как! - откликнулась старушка. - Сначала пытался воспитывать, учить уму-разуму... Но потом... понял, что бесполезно. У Леши был очень своевольный характер, хитрый. Наверное, смерть родителей повлияла. Хотя Геннадий и пытался заменить ему отца. Но не получалось. Слишком они оказались разными.

- А когда вы видели Мокров... Мокроусова последний раз?

- Вы знаете, очень странно, - ответила Елизавета Васильевна. - Почти десять лет о нем не было ни слуха, ни духа. А тут вдруг - в декабре прошлого года объявился... С подарками, возмужавший. Сказал, что работает на Севере, в каком-то "шахтоуправлении". Много шутил, смеялся. Несколько раз приходил.

- А расспрашивал что-либо о Геннадии Сергеевиче?

- Ну, конечно! Все-таки не чужие. Но встретиться им так и не довелось.

"Как знать", - подумал Днищев. "Мокровец ничего не делает просто так. "Шахтер"!

- И после смерти Просторова он больше не появлялся? - спросил он, уверенный в ответе.

- Нет, заходил еще раз, - неожиданно ответила она. - Не далее, как три дня назад. Интересовался, как я живу. А как мне жить? Только воспоминаниями....

- Вы ему ничего не рассказывали... допустим, о друзьях Геннадия Сергеевича? Обо мне?

- Не помню, кажется, да. А что же тут скрывать?

- Конечно, - согласился, скрипя сердцем, Днищев. Все ясно: акции Мокровца против "Русского Ордена" будут продолжены. Видно, именно на это его ориентируют "хозяева". Но что он вынашивает, какие планы? И Елизавета Васильевна... ее нельзя здесь оставлять.

- Вы не хотели бы отдохнуть в каком-либо пансионате? - спросил он. Сейчас самое время, май, все начинает цвести и пахнуть. Хотите, я устрою вам путевку в Подмосковье? О деньгах не беспокойтесь, вы заслужили отдых.

- Я уже заслужила место на кладбище, - засмеялась она. - Нет, право, это напрасные хлопоты.

- И все же подумайте. Когда Мокроусов обещал прийти снова?

- А он ничего не обещал. По-моему, Леша вообще собирался куда-то уехать.

- Ну хорошо. Вечером я приду снова и мы поедем в пансионат, - произнес Днищев, поднявшись. - Считайте, что такова последняя воля Геннадия Сергеевича. Я вас в покое не оставлю.

- Неужели вы увезете меня силой? - спросила старушка.

- Непременно, даже не сомневайтесь.

Попрощавшись, Днищев покинул ее квартиру и вышел из дома. Возле метро "Киевская" он немного задержался, прислушиваясь к какому-то тревожному чувству внутри себя. Словно там сидел какой-то занозистый бесенок, мешая дышать. Купив сигареты, он посмотрел в сторону оставленного позади высотного дома. Тревога не покидала его, нарастая все больше и больше. Что-то тут было не так.... Человек в подъезде. Ну конечно же! Когда он выходил из лифта, тот копался в почтовом ящике, спиной к нему, в шляпе, с поднятым воротником плаща, а затем торопливо пошел вверх по лестнице. И эта походка "в раскачку" .... Мокровец.

Смяв в кулаке сигареты, Днищев бросился назад, через улицу, наперерез машинам. Влетев в подъезд дома, он огляделся. Затем побежал вверх по лестнице, на ходу вытащив из-под куртки "ТТ". На четвертом этаже остановился, прислушиваясь к каждому шороху. Дверь в квартиру Елизаветы Васильевны была чуть приоткрыта. Толкнув ее, он вошел внутрь... Она была убита точно так же, как и жена Мокровца. Ударом ножа в сердце. А рядом с ней валялся фотоальбом с вырванными листами. Днищев тяжело опустился на стул, блуждая взглядом по комнате. "Обезьяна" снова исчезла. "Но почему он не застрелил в подъезде и меня? - подумал Днищев. - Или ему нравится играть со мной в кошки-мышки?" Сняв телефонную трубку, он набрал номер Кротова.

- Я еду, - коротко произнес он.

3

Из записных книжек Просторова

"...С сожалением вынужден признать, что после смерти Владыки Иоанна Русская Православная Церковь осиротела. Разве может сравниться с ним расчетливый, осторожный, если не сказать боязливый, Патриарх Алексий II? Кого надо анафематствовать - с теми он вступает в компромисс, поддерживает под ручку стоящих в церкви по большим праздникам истуканов со свечками, у которых на лицах написаны все пороки вместе с печатями Каина и Иуды, охотно кушает в Кремле водочку, куда его приглашают, как ряженого, и не прочь сесть за стол переговоров с экуменистами. Я уже не говорю о деньгах, выжатых из обездоленного народа, на которые Лужков выстроил храм-памятник и себе, и Ридигеру. Таковы же и его ближайшие соратники - митрополиты Кирилл, Питирим, другие высшие иерархи церкви. Девяносто процентов из них надо менять. Но я ни в коем случае не имею в виду среднее и низшее звено духовенства, истинных священнослужителей, каждодневно несущих тяжкий крест в мелких городах и селах, в приходах провинциальной России. Не имею в виду сотен чистых духом монахов и проповедников, на которых стоит Православная Россия. А что же наши церковные "генералы", многие из которых были по совместительству и действительными генералами КГБ?

Алексий II объявил себя слугой богопротивной власти демократов хотя перед его глазами - пример патриарха Тихона, вступившего с большевиками в смертельную схватку. Вместе со всеми своими архиереями он не способен защитить православную веру, легко братаясь не только с лютеранами и кальвинистами, но и с хасидами. Вот почему он столь частый гость у католиков и у иудаистов, монофизитов и униатов. Не даром многие простые священники в России отказываются поминать его в своих молитвах. Полистайте любой номер "Православной Москвы" и вы почувствуете нехороший душок, на всех фотографиях - патриарх в окружении власть предержащих, осыпанный золотом и бриллиантами, с лицом человека, исполненного презрения к простому народу. Зато он радостно улыбается, общаясь с Ельциным, Черномырдиным, Лужковым, Чубайсом, Клинтоном. Жрецы духа под предводительством Алексия II уже впаяны в государственную структуру ельцинской власти, как католики и протестанты, хасиды и сциентологии, экуменисты и прочие. А посланцы синагог, вроде Меня или Глеба Якунина, пробравшиеся в православную церковь, разрушающие ее изнутри? А армянские священники-монофизиты, которые с благословения Алексия II и католикоса вытесняют из русских приходов настоятелей храмов? Возможно ли возрождение Православной Церкви с подобными иерархами? Ридигер как огня боится православных братств, народных объединений, приходских общин, всячески третируя их. Ведь и на нем лежит вина в том, что народ опутан шпиками синагог, сектантскими агитаторами, зарубежными миссионерами, которым дана зеленая улица. Газета "Русь Державная" финансируется денежными мешками Запада, сама Патриархия занята экспортом нефти и торговлей различными товарами. Что ж удивительного, коли с самой юности Ридигер тяготел к "хлебным" должностям? Во время расстрела Парламента в 1993 году Ридигер притворялся больным, спрятавшись под одеяло, хотя ему надо было выйти к народу и остановить бойню. Да за одно это патриарху поставили бы памятник! Он равнодушно взирал на резню в Чечню, безмолвствует, когда вымирает от голода русское население. Но можно устроить травлю митрополита Иоанна, можно посадить на его место в епархии ярого экумениста отца Владимира, можно благословлять "подсвечников" Лужкова и Ельцина, можно приветствовать регистрацию в Москве Ордена иезуитов и общаться с масонами.

А взглянем на другого высшего иерарха церкви - митрополита Кирилла? В Патриархии он как бы занимает пост министра иностранных дел, что было прерогативой императора. Каждую субботу иерарх появляется на ОРТ и рассказывает миллионам телезрителей о своих успехах. Но почему-то не говорит о том, что активно занимается коммерческой деятельностью, связанной с продажей сигарет, вина, нефти, приобрел в собственность два лайнера, создал собственный банк "Пересвет" и владеет 35 процентами уставного капитала в "Народном банке". Создав свой мощный пресс-центр, митрополит Кирилл единолично контролирует все православные передачи на телевидение, фактически руководит Издательским советом Московской патриархии, является также и сопредседателем Русского Национального Собора, а кроме того ему обеспечена и мощная поддержка государственных структур, включая лично Черномырдина, Чубайса, Лужкова. Это своеобразный виртуоз, фокусник, экуменист чистейшей воды, нацелившийся в кресло Патриарха. Любопытно, что одно время он намеревался написать совместно с Александром Менем катехизис. Проявляет симпатии к католичеству и обновленцам. Теперь посмотрим, что же произойдет с продвижением митрополита Кирилла (Гундяева) еще выше, ведь ему всего пятьдесят лет. Как опытный политик он устраивает почти всех. Черномырдина, Немцова, Чубайса, Зюганова, Лужкова, то есть всех будущих претендентов на пост Президента России. Кроме Лебедя - этот тяготеет к зарубежной православной церкви (по сути реваншистской партии). В случае победы Лукашенко (возможен и такой вариант - об этом у митрополита Кирилла был разговор с одним государственным деятелем), появляется путь слияния государства с церковью и возникновением цезарепапизма. При Зюганове папоцезаризма. В любом случае - Кирилл наверху. Но все эти варианты "игр с православной церковью" ни в коем случае не должны устраивать "Русский Орден". Иначе мы будем иметь то, что имеем, только в еще худшем варианте. Нас бы устроил президент Лукашено - как президент Великой единой с белорусами и украинцами России, но Патриархом Православной Церкви должен быть такой человек, как Владыка Иоанн. И люди подобные ему в среде духовенства несомненно есть. Большинство же так называемых иерархов, постоянно мелькающих на экранах телевизоров в обнимку с преступной властью - ни по духу, ни по крови никакого отношения к Русскому народу и его интересам не имеют. И защитниками чистоты Православия не являются..."