Львы и Драконы - Виктор Исьемини

Сложность ситуации заключалась в следующем: Алекиан отправил их с поручением вовсе не к тильскому герцогу, а к королю Тогера Ройнрику V. Задачей послов было разрешить споры между Ройнриком и Фенгимом, дабы оба, не тратя сил в междоусобице, поспешили с армиями к императору.

Путь в Тогер, зажатый между Дырявыми и Отвесными горами, лежал через Тилу. Посланцы императора пересекли герцогство — и вот на самой границе Тогера их окружили кавалеристы в полном боевом снаряжении и едва не набросились, крича: «Смерть Тогеру!» Оказалось, послы опоздали, и война между Тилой и Тогером началась. Сказать откровенно, рыцари и не надеялись, что им удастся справиться с поручением Алекиана, слишком уж далеко зашел конфликт… Единственный путь из Тогера в центр материка, в Империю, лежал через Тилу, так что Фенгим, пользуясь этим обстоятельством, установил очень высокие пошлины для тогерцев. И если прежде оставались еще морские пути — хотя и не слишком удобные для навигации из-за сложности фарватеров в Мокрых Камнях — то теперь набеги северян лишили подданных и этой возможности торговать с Империей. Тогер нуждался в снижении пошлин, Фенгим не думал уступать… И вот — война!

Разумеется, по пути послы Алекиана наблюдали военные приготовления, однако оставалась надежда, что монархи собираются ограничиться угрозами и демонстрацией… Из двоих более покладистым казался Ройнрик — поэтому к нему и направлялись имперцы. Старший посол, седоватый одноглазый рыцарь, обратился к толстому герцогу:

— Ваша светлость, позвольте нам проехать через ваши боевые порядки к Ройнрику и переговорить с ним. Его императорское величество шлет королю письмо с увещеваниями и…

— Что? Увещевания? — Фенгим снова разгладил усы. — Бросьте! Бросьте, мои добрые господа! Ройнрик — бешеный пес, его не вразумит ничто, кроме холодной стали!

Старший имперец прикусил усы, чтобы не рассмеяться. Младший не сдержался и хихикнул. К счастью, толстяк был слишком увлечен и не обратил внимания.

— Да, да! — воскликнул он, опуская ладонь на эфес меча. — Сейчас мы зададим ему хорошую взбучку! И не отговаривайте меня, дерзкий Ройнрик своими оскорбительными угрозами переполнил чашу терпения Тилы! Войны не остановить! Но я предоставлю вам возможность переговорить с негодяем, да, да! Клянусь, Гангмаровым хвостом! В Тогере, его столице, когда я буду восседать на троне Ройнрика, а самого короля приволокут в цепях — тогда вручите ему увещевательные письма императора. Да, да! А пока что прошу вас не торопиться. Поглядите, как мы всыплем тогерским трусам! Отсюда. С холма, открывается прекрасный вид, да! Да!

И герцог, оставив послов, поспешил занять место под тильским знаменем. Оруженосцы и телохранители поскакали следом, холм, на котором оставались послы, опустел… На противоположном краю поля трубили рожки, там тоже смещались, сверкая доспехами, рыцари и развевались пестрые знамена. Можно было не сомневаться, что и там произносят торжественные речи, грозя «трусливым тильцам»…

— Что же нам делать, сэр? — спросил одноглазого ветерана младший посол, румяный юноша. — Как поступить?

— А никак… — старший пожал плечами. — Думаю, нам надлежит последовать совету герцога и оставаться на этом холмике… Хотя нет, переедем во-он на ту высотку, там безопаснее, а битву разглядим не хуже, чем отсюда.

Дворянин указал на соседний холм.

— А зачем туда? — поинтересовался молодой. — Здесь все-таки лучше обзор.

— Если тильцы побегут, то не исключено, что поскачут через этот холм. Тогда нам лучше не оказаться у них на пути. Когда здешние господа спасаются бегством, они опасней, чем даже когда идут в атаку. Затопчут.

— Ах, вот как… — оба пустили коней, оруженосцы следом.

— Хотя, — продолжил рассуждать вслух одноглазый, — победит все же скорее Фенгим. Он собрал большое войско, как видишь. Полагаю, часть сантлакских волонтеров Велитиана сбежала сюда после того, как мы их разогнали. Что ж, пусть так, пусть лучше они растратят свой пыл на окраинах Империи, чем вновь станут злоумышлять простив его величества… О, глади — они начинают!

Даже здесь, на отдаленном пригорке земля ощутимо задрожала под ногами, когда две конные массы устремились в атаку, а затем с громоподобным треском сшиблись посреди довольно тесной долины, зажатой между пологих холмов. В самом деле, сразу же проявилось превосходство тильской кавалерии — у герцога было больше дворян, и вооружены они оказались получше, чем рыцари короля Ройнрика. Послам Алекиана было хорошо видно с холма, как две лавы столкнулись, рассыпав по краям, словно брызги, отдельных всадников, схватившихся на флангах вне строя… Постепенно топот, крики и лязг стали удаляться — схватка смещалась к западу, дальше от имперских рыцарей. Тильцы одолевали. Топча поверженных, шаг за шагом кавалерия Фенгима теснила противника.

Вслед за рыцарями двинулись пешие латники и стрелки Тилы… На гребни холмов, окружающих долину, высыпали лучники Ройнрика, в небо взмыли стрелы… тильцы выдвинулись против вражеских стрелков… А в это время кое-кто из тогерских кавалеристов уже разворачивал коней, надеясь спастись бегством… Схватка пехоты уже ничего не могла изменить, хотя на флангах успех, кажется, сопутствовал королевским стрелкам — преимущество кавалерии герцога Фенгима предрешило исход боя…

— Н-ну что ж… — протянул одноглазый. — Мы, разумеется, попытаемся отыскать его величество Ройнрика… но уже сейчас можно отправлять гонца в Ванетинию — из этих краев его величеству не следует ожидать ни поддержки, ни нападения. Здесь все заняты собственными делами.

* * *

Принц Гларьель глядел в окно. Он сидел в кресле, а Ионна, его нынешняя любовница, стоя позади, расчесывала роскошную волнистую шевелюру повелителя. За окном простиралась гладь озера — ровное зеленоватое стекло.

Окно, в которое глядел принц — широкое, стрельчатое — находилось на третьем этаже огромного, почти кубического, сооружения, некогда игравшего роль цитадели. Уже минуло более ста лет с тех пор, как предки Гларьеля распространили свою власть на весь остров, заставили прочих сеньоров склониться перед ними — так что еще дед нынешнего принца велел вместо бойниц прорубить огромные оконные проемы, вставить рамы с красивым разноцветным «гномьим стеклом»… при нем же помещения для стражи, оружейные хранилища и склады продовольствия переоборудовали в залы и уютные покои придворных — словом, донжон превратился во дворец. И вот эти огромные удобные кресла появились при дедушке во дворце, нависшем над отвесным обрывистым берегом…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});