Во имя прогресса - Александр Абердин

Детективу Джеку Бишопу понадобилось всего шесть дней на то, чтобы полностью восстановить всю картину преступления совершенного в Малой Степи неподалёку от озера Гюйгенс. При этом он всего лишь трижды побеседовал с Илем для того, чтобы уточнить некоторые факты. Он был специалистом своего дела и прекрасно знал, где именно нужно искать такие улики и вещественные доказательства, которые никто не смог бы оспорить или хотя бы подвергнуть сомнению. Тем не менее он передал все материалы дела в суд только поздним вечером десятого дня пребывания Иля в полицейском участке. Так было нужно и потому никто, ни Иль, ни атаман Горепёкин, не стали этого оспаривать. Таким образом Джек просто не давал судейским времени на то, чтобы придумать какую-то каверзу, тем более, что с иском о возбуждении уголовного дела против Всадника Иля Шорникова выступили даже не родители потерпевших, а командование марсианского отряда военно-космического флота Земли и тут действительно нужно было действовать очень аккуратно.

Иль был просто поражен, когда детектив Бишоп пришел однажды утром в его номер, пригласил его и атамана позавтракать, а после завтрака вручил каждому по инфокристаллу с реконструкцией всех событий того дня. Когда же они сели напротив трёхмерного экрана телевизора и Джек Бишоп включил его, Иль и вовсе не поверил своим глазам и даже подумал сначала, что это видеофильм, заснятый кем-то в тот день, настолько реалистичным был этот компьютерный ролик. Когда же он просмотрел его до самого конца, то потрясённым голосом сказал:

— Джек, всё именно так и было. Неужели это не настоящая видеосъёмка? Как такое вообще можно было сделать?

Детектив развёл руками и ответил:

— Ну, знаешь ли, парень, когда я посмотрел несколько видеофильмов с твоими выкрутасами на арене ипподрома, то я тоже был поражен не менее твоего. Ты мастер в своём деле, а я в своём. В общем ты подтверждаешь, что всё именно так и было? Знаешь, я ведь даже не уговаривал себя, когда занимался расследованием этого дела. — Увидев, что Иль не понял его, Джек Бишоп улыбнулся и пояснил — В том смысле, что мне не пришлось искать хоть какое-то оправдание твоим действиям. Всё и так было налицо. Ты выехал на вершину холма, увидел этих ублюдков и замедлил ход, потом ты смекнул, что вам обоим пора делать оттуда ноги и повернул коня назад. Спускаясь с холма ты его ещё придерживал, чтобы он не полетел чего доброго кубарем, а потом пустил в галоп, но они догнали вас уже через семьсот тридцать два метра и курсант Ивлев сразу же убил твоего коня. Хотя я и не всадник, моя реакция была бы даже порезче, чем твоя. Я бы тотчас выхватил бластер и мне плевать на то, что на них были боекостюмы. Уж я-то знаю куда нужно стрелять, чтобы хорошенько поджарить какого-нибудь ублюдка. Иль, всё это ясно мне, но тебе придётся хорошенько приложить судью мордой к столу и ты должен будешь сам выбрать момент, когда это сделать. Желательно не в самом начале заседания, а только после того, как выступит кто-нибудь из так называемых пострадавших. Думаю, что для большей убедительности тебе нужно будет заявить отвод адвокату и уже потом, когда тебе будет разрешено судьёй защищать себя самому, ты сможешь попросить судью разрешить тебе совещание с ним. Вот тогда ты ему и заявишь свои требования.

Утром одиннадцатого дня Иль, одетый в свой казачий наряд, ехал в полицейском бимобиле в здание Дворца Правосудия. Как раз в тот момент, когда он в сопровождении целого отряда полицейского спецназа поднимался под прицелами телекамер по ступеням, на проспект Маринера вылетела конная лава и десятки тысяч Всадников, скакавших на боевых биомехах, разразились воинственными криками. Проспект Маринера был очень широк, более двухсот метров, а Дворец Правосудия представлял из себя весьма величественной, отдельно стоящее зданий и Всадники стали быстро брать его в кольцо, причём прибыли они сюда не только на лошадях, но на верблюдах и даже слонах. Ничего удивительного, индийские махараджи тоже были всадниками и прекрасными стрелками из лука, вот только сюда они добрались на огромных биомеханических слонах, настоящих живых танках.

Иль поднялся на самую верхнюю ступеньку, повернулся лицом к своим собратьям и чётко отдал им честь, благодаря Всадников за эту моральную поддержку. Он уже заявил о том, чтобы процесс был гласным и его требование было внесено в материалы дела. Теперь ему только и оставалось что войти в секретариат суда, где ему должны были объявить о том, кто из судей будет его судить и на какой день он назначит первое заседание. Из сорок девятого полицейского участка, в котором Иль уже успел подружиться с многими полицейскими, ему предстояло теперь переехать в камеру КПЗ Дворца Правосудия и вот это точно будет самая настоящая камера, которую ему придётся делить с ещё несколькими подсудимыми и он очень надеялся на то, что все они сейчас смотрят телевизоры, имевшиеся во всех камерах, а потому ему не придётся объяснять им, что он никакой не мальчик для битья. Всадники в ответ на его приветствие разразились громкими криками и один из полицейских, шагавших рядом с Илем, завистливым тоном сказал:

— Эх, хотел бы я, чтобы меня хоть раз так поприветствовали Иль, как твои друзья приветствуют тебя.

Не отрывая руки от папахи-кубанки, Иль ответил:

— Так ведь Всадники приветствуют не только меня, но и всех вас, парни. Они же знают, что вы мои друзья и находитесь здесь только потому, чтобы никто не снёс мне голову при входе в здание суда. Так что твоя мечта уже сбылась, Фредди.

Лейтенант Фредди Бун тотчас воскликнул:

— Так что же мы тут стоим, как истуканы? Взвод, равнение на Всадников! Равняйсь, смирно! Приветственный артикль делай, раз! Всадникам Малой Степи, салют!

Взвод спецназа, одетый в лёгкие боескафандры, который окружил Иля плотным каре, по команде своего командира повернулся лицом к Всадникам, встал по стойке смирно и чётко проделал приветственный артикль ружейными бластерами, после чего спецназовцы дружно, с грохотом переступили с ноги на ногу и замерли. Всадники тотчас отсалютовали им своим оружием каждый отряд на свой манер, а добрых две сотни слонов дружно затрубили и стали кивать им головами. Выглядело это всё так красиво, торжественно, а кое для кого и устрашающе, что репортёры, стоящие на ступеньках, весело закричали и даже принялись свистеть. Кроме них зрителей было очень мало, если не считать тех, кто сейчас невольно прилип к телевизорам, ведь не каждый день в эфир выходит экстренный выпуск новостей.

Иль опустил руку, круто развернулся и подождав, когда сопровождающие его полицейские будут готовы, направился к парадным дверям Дворца Правосудия, в котором уже начали тихо паниковать судейские. Они прекрасно догадывались, что таким образом Всадники оказывают давление на суд, но ничего с этим поделать не могли. Свобода шествий и хоть ты тут тресни, а никуда не денешься. Начальник сорок девятого полицейского участка и детектив Бишоп уже были внутри. Оба они улыбались и чуть ли не покатывались от хохота. Вместе с ними Иль прошел через огромный холл к лифтам. Служители Фемиды при виде их быстро разбегались во все стороны. Для того, чтобы подняться на седьмой этаж, где находился секретариат суда, им и репортёрам пришлось вызвать все лифты, но и после этого наверх смогли подняться не больше трети народа. Дежурный секретарь, увидев такую огромную толпу, уже и так бледный, побледнел ещё сильнее и скорбным голосом поинтересовался:

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});