Виновата только я… - Шарлотта Лэм

— Значит, предполагается, что я смогу ждать? — цинично поинтересовался он.

Она подняла на него взгляд, полный страдания.

— Вы тоже находитесь в затруднительном положении? У вас тоже мало денег?

— Ну, конечно, я пока не голодаю и не на улице, — был вынужден он признать. — Скажите мне лучше, я правильно догадался, что жена вашего отца — не ваша мать?

Она кивнула.

— Моя мать умерла несколько лет назад.

— А когда ваш отец снова женился?

— Спустя пару лет.

— И вы не любите свою мачеху?

— Мы не ладим, — согласилась Луиза холодно.

Теперь Закери рассматривал ее с любопытством и легкой враждебностью. Ее лицо ему хорошо запомнилось во время его непродолжительного пребывания в их больнице. Как-то ночью он проснулся и увидел рядом с собой это холодное овальное лицо с отстраненным взглядом голубых глаз, с волосами, стянутыми на затылке и делавшими ее похожей на монашку, одетую в бело-синюю униформу. Тогда она ему страшно не понравилась, но сегодня, в своем темно-красном жакете и белом свитере, облегавшем тело, она выглядела очень женственно и соблазнительно.

Теперь она ушла в себя, от нее повеяло таким холодом, что у Закери волосы на затылке зашевелились.

— Почему вы ее не любите?

— Потому что она ненавидит меня! — Ее голос звучал так, словно она защищалась, и он улыбнулся про себя.

— Интересно, а что явилось раньше — ее ненависть или ваша? — Закери без труда представил себе тот прием, который оказала эта женщина своей будущей мачехе. Без сомнения, с тех пор как умерла ее мать, они с отцом были неразлучны, крепко связаны общим несчастьем. И, должно быть, она была шокирована, когда отец наконец-то смирился с утратой и нашел другую женщину. Как он посмел? — постоянно спрашивала она себя. Ведь он был ее отцом. Он должен был теперь тосковать по ее матери, а не жениться через несколько лет после ее кончины.

— Я бы постаралась полюбить ее, если бы с самого начала она не дала мне понять, что мое присутствие рядом с ними абсолютно нежелательно! — яростно возразила Луиза. — Нелли не хотела, чтобы люди видели нас вместе. Они бы подумали, что она моя сестра. Она ведь всего на пару лет старше меня.

Его брови удивленно изогнулись.

— Правда? Сколько же тогда вашему отцу?

— Пятьдесят. Они с матерью поженились еще совсем молодыми.

— А мачехе сколько лет?

— Скоро тридцать.

Он кивнул, задумчиво рассматривая ее.

— Значит, вам… двадцать восемь?

— Двадцать семь.

— Вы выглядите моложе. — Странно, ему казалось, что ей немногим больше двадцати. — Должно быть, дело в том, что вы похожи на девственницу, — добавил он сухо и хитро улыбнулся, заставив ее в очередной раз покраснеть. — Вы знаете, это вовсе не ругательное слово.

— У вас оно прозвучало именно так.

Он засмеялся, блуждая взглядом по ее телу: по высокой груди, тонкой талии, стройным ногам, бедрам.

— Что-то вы чересчур разволновались, — протянул он, а потом быстро произнес: — Я угадал?

Она подпрыгнула, будто ее ужалила оса, и переспросила:

— Что угадал?

— Что вы девственница, — пояснил он, хотя был уверен, что она и так все отлично поняла.

Покраснев, как помидор, она произнесла, запинаясь:

— Я… я… я не отвечаю на подобные вопросы!

— У меня такое чувство, что я все-таки прав, — произнес он, поражаясь ее реакции. — Хоть это и довольно необычно в вашем возрасте! Не помню, чтобы я встречал хоть одну за последние годы, если, конечно, не принимать в расчет девочек-подростков. Девственность вышла из моды еще в шестидесятые годы. Или она возвращается? Вы следуете новому течению или просто так сложилось?

— Если вы и дальше собираетесь так глупо шутить, то я… — пригрозила она, поднимаясь, чтобы сбежать.

— Может быть, все дело в распространении СПИДа на планете? — размышлял он вслух. — Расскажите мне еще что-нибудь о вашей мачехе.

Она развернулась на каблуках и заспешила к выходу.

— Вы же не ответили, — прокричал Закери ей вслед.

Она холодно взглянула на него.

— Я не собираюсь здесь оставаться только для того, чтобы вы упражнялись на мне в остроумии, мистер Вест.

— Авария немного подпортила мое чувство юмора, — пожал он плечами, полагая, что дальнейшие извинения излишни.

— Я заметила, — сквозь зубы процедила Луиза.

— Но я готов договориться с вашим отцом, чтобы он не потерял ни дом, ни фирму, ни жену, — сказал он, наблюдая за ее реакцией.

Разинув рот от удивления, она сделала шаг навстречу ему, ее лицо засветилось от радости.

— Правда? Вы не смеетесь надо мной?

— Я говорю совершенно серьезно, но, разумеется, это произойдет только на определенных условиях.

Она опять напряглась. Глаза настороженно взирали на Закери.

— На каких условиях?

— Вы переедете ко мне и будете жить со мной ровно столько, сколько я захочу.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Даже если бы Закери ударил Луизу, это бы не оскорбило ее так, как услышанное предложение. Она покраснела, словно ошпаренная, но постепенно бледнела — по мере того, как в ней закипала ярость.

— Я могла бы и догадаться, чего от вас можно ожидать. Мне вообще не следовало вас слушать! — злобно произнесла она. — Неужели вам доставляет удовольствие издеваться надо мной, мистер Вест? Мне жаль вас. Я бы ни за что на свете не хотела оказаться на вашем месте, и не столько из-за той боли, которую вы пережили, сколько из-за того, что авария подпортила ваши мозги!

Она не стала дожидаться его реакции, а заспешила из коттеджа. Утренний туман уже успел рассеяться, и она могла видеть на много миль вперед — поля с одной стороны, серое Северное море с другой. Пока она открывала машину, Закери вышел из дома и теперь наблюдал за ней с порога.

Ветер растрепал его густые темные волосы. Он откинул их с лица рукой и крикнул ей:

— Мое предложение остается в силе. Если вы решите принять его, дайте мне знать до суда, а то будет уже слишком поздно.

Она проигнорировала его слова, села в машину и поехала прочь. Но после схватки с Закери Вестом ее нервы были так расшатаны, что машину она вела слишком невнимательно и едва избежала столкновения с автомобилем на перекрестке при выезде из деревни. Поэтому Луиза сочла за лучшее припарковаться на специальной стоянке для отдыха и попытаться успокоиться.

Слова, сказанные им, снова и снова эхом отдавались у нее в ушах. Девственница, заключил он. Самое обидное, что он был абсолютно прав. Как он догадался? Может, это написано у нее на лице? Она опустила солнцезащитный козырек, к которому было прикреплено небольшое зеркальце, и стала вглядываться в свое отражение. Что же все-таки выдавало ее? Может быть, опыт оставляет на лицах следы, которых он у нее не нашел?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});