Я вернусь через тысячу лет. Книга 2 - Исай Давыдов

Нет! Оказывается, мы ещё не насытились…

Да и разве можно когда-нибудь насытиться такой фантастической женщиной?

Осторожно провёл я пальцем по её высокому лбу, который она почти наполовину неизменно прикрывала чёлочкой, по её нежному, плавно загнутому аристократическому носу, по её пухлым зовущим губам, по мягкому, но чётко очерченному подбородку доброго и в то же время волевого человека. Весь её прелестный профиль говорил о нежности, уме и доброте. Слёзы подступали от умиления её нежностью. Впервые я ощутил такое. Даже и не представлял, что такое возможно.

Почему-то вспомнился мягкий укор, брошенный моей маме её профессором ещё на исходе студенческих лет, задолго до моего рождения:

— А лоб-то у вас, Лида, высокий!..

Будущая мама моя тогда колебалась: то ли остаться в аспирантуре, то ли махнуть с молодым мужем в подлёдные посёлки Антарктиды. Профессору, конечно, хотелось получить толковую аспирантку. Но он был честен.

Укор учителя всё поставил на место: мама полетела в Антарктиду. И никогда не жалела об этом.

Не этот ли высокий лоб привёл Розиту сегодня на рассвете ко мне? Тоже ведь рисковала…

— Мне сладко с тобой, Сандро! — прошептала она. — Ах, как сладко!

Неожиданной острой болью отозвались во мне эти слова. Почти такие слышал я от Бируты в звездолёте, перед самым стартом с Земли. Думали ли мы тогда, чем всё это кончится?

— Вообще-то женщины положено добиваться, — задумчиво продолжила Розита. — Даже и такой, как я… Ну, не чудо, как ты сказал, но и не из последних… Однако совершенно точно знаю, что ты добиваться меня никогда не стал бы. На это не было никаких шансов! Хотя и замечала, конечно, что нравлюсь тебе.

— Ты всем нравишься! Даже не представляю, как ты можешь не понравиться кому-то.

— Очень просто! — Розита усмехнулась, — Твой друг Али Бахрам в упор меня не видит. Хотя и бурно аплодирует на концертах. Для него я всего лишь певица. Так сказать, музыкальный ящик… Его глаза устроены так, что женщин он замечает только в блондинках. Посмотри как-нибудь на его рабочие рисунки — сплошные блондинки! И разве осудишь?..

— Ты права, — согласился я и вспомнил, как сам Али говорил мне нечто похожее ещё в «Малахите», когда мы учились валить деревья. — Вообще, ты кругом права. И в том, что я не стал бы тебя добиваться… Ты ведь тоже казалась мне далёкой и недоступной, как туманность в Андромеде. Зачем добиваться невозможного?

— А ты, по-моему, и возможного добиваться не станешь. — Розита грустно вздохнула, — Мне кажется, любовь для тебя вообще не главное в жизни. Берёшь то, что рядом, что попроще, не оказывает сопротивления, не требует времени. Не знаю уж, что для тебя главное в жизни. Неужто роботы?

— Когда-то я читал, что главное в жизни — это как получше её прожить.

— Неплохо! Как афоризм… Но к тебе, по-моему, тоже неприменимо. Однако с тобой спокойно. Мне почему-то всегда казалось, что ты защитишь, себя не пожалеешь. И не только любимую — просто товарища. Жизнь это подтвердила. Евгений струсил. Ты — нет. Для женщины это основное.

Как просто и легко сопоставила она то, что мне и в голову не приходило сопоставлять! Действительно, Женька не решился выстрелить в туземца, чтобы спасти Ольгу Амирову. А я выстрелил, хотя и не спас этим от пропитанной ядом стрелы бедную мою Бируту… Не знаю уж, что думал Женька в тот страшный миг. Но не исключено — побоялся кары за убийство туземца. Ведь сам же и предложил её!.. А я об этой каре вспомнил лишь потом, в пустой след. Да и не изменилось бы ничто, если бы вспомнил раньше… Для меня в таких ситуациях выбора не возникает. Видимо, у меня преобладают эмоции, у него — рацио… Кому что Бог дал… Розита всё поняла совершенно точно! Она вообще понимает всё так, как есть, без искажений! Без скидок на «женскую логику»… В том числе, увы, и моё отношение к женщинам… А ведь она ещё многого не знает! И не узнает никогда!.. И от Женьки-то она ушла именно после того, как он не решился выстрелить, чтобы спасти Ольгу. Сама всё проанализировала — безжалостно, честно! — и не захотела больше терпеть. А может, просто постыдилась после случившегося быть с ним рядом? Не спросишь ведь…

На столе опять зазуммерил радиофон. Кто же мог вызывать меня, кроме Совета да мамы?

Розита поднесла палец к губам: молчи, мол!

— Может, мама? — вслух подумал я.

Розита протянула руку к столу и подала радиофон мне. А я нажал кнопку.

— Тарасов слушает.

— Алик, это я. — Голос мамы. — Куда ты пропал? Второй раз вызываю.

— Отсыпаюсь, мамочка. Накрывшись подушкой. Двое суток почти не спал.

— Может, включишь видик? Хотелось бы посмотреть, как ты выглядишь после своего Аустерлица. Тут столько разговоров!

— Сейчас, ма! Это на другом конце комнаты. Секундочку!

Пришлось натягивать трусы, бежать к двери и поворачивать видеофон так, чтобы, кроме двери, ничего не было видно.

Розита насмешливо следила из-под одеяла за моей суетой. Наконец, видеофон был включён, на экране — лицо мамы, а за моей спиной — белая дверь.

— Ужас, как ты оброс! — прокомментировала мама мой внешний вид. — Почему не бреешься?

— Некогда. Вот отосплюсь…

— Тебя интересуют результаты анализов?

— Конечно!

— Вождь твоих купов, в общем, здоров. Если не считать начинающегося артроза… Ему полезно вытеснять мясную пищу растительной.

— Я не решусь ему это советовать.

— Ну, может, не сразу… — Мама пожала плечами. — Когда он привыкнет к тебе… А вот с бывшим каннибалом — хуже. Если популярно — хронический радиоактивный лейкоз. Тут никакие советы не помогут. Понятен диагноз?

— Всё-таки я медицинский ребёнок… У него подкожные узелки на щеках и на шее.

— И это заметил? — Мама усмехнулась.

— Довольно долго я его разглядывал.

— Разумеется, — мама вздохнула, — если взять его в больницу, сделать пункцию, можно продлить его жизнь. Реально это?

— Теперь его не найдёшь! И там, похоже, все такие. Всё племя! Они умирают молодыми. Стариков среди них нет.

— Что же делать? — Мама задумалась, провела ладонью по лбу. — Спутнику сразу дали задание. К утру он обнаружил выходы радона над этими пещерами. Значит, там газа в избытке… Пещеры дышат — ты, наверно, это знаешь… Сейчас программируют спутник на урановую локацию.

— Ма, там стены светятся! Пленник сам сказал! Вот Розита ещё привезёт вам плёнку допроса…

— Кстати, куда она исчезла? Я уж её вызывала. Когда ты не ответил…

— Понятия не имею! Всё проспал!

Розита, зажимая рот, хохотала под одеялом. Радиофона она с собой не взяла, вызова этого мы не слыхали…

Боже, как перемешалось всё в нашей жизни! Сладкая тайная любовь, обречённое на вымирание племя, мамины заботы о моём бритье… Всё в одной каше!

— Я допускаю, Алик, — сказала мама, — что этими каннибалами займётся Совет. Вот соберём до кучи всю информацию… Может, ещё и тебя вызовут… Похоже, надо срочно выводить их из этих кошмарных пещер.

— Куда, мамуля?

— Дома им построить… Или из Нефти взять…

— У них групповой брак! Кажется, медики называют это промискуитет… Они не станут жить в отдельных домах. Им нужно построить тёплый дворец. И сауны во всех углах… у них там полно тёплых источников. Привыкли к удобствам…

— Что же с ними делать?

— Пока не знаю. Даже подумать было некогда.

— Ну, отсыпайся! — Мама опять вздохнула. — Полетишь обратно — дай знать. От Михаила привет!

— Спасибо.

Чуть было не сказал «тун эм»… Уже лезет на язык…

Выключив видик, я вспомнил о своих геологических находках, Не увезти бы их обратно в этой суете…

— Посмотри, Розита! — Я выложил из ранца на стол изумруды и слюдит. — Посмотри!

— Я не сильна в геологии. — Розита махнула рукой.

— Это изумруды.

— Что?!

О, женщина! Одно лишь упоминание драгоценных камней просто не может оставить её равнодушной.

Розита мгновенно оказалась возле стола и повертела в пальцах прозрачные зелёные кристаллы.

— А это зачем? — Она недоуменно взвесила на ладони слюдит.

— Внутри тоже может оказаться изумруд. В этой породе он водится… Тихонечко отбить всё лишнее молоточком…

— У нас ведь на всей планете не сыщется ни одного огранщика!

— Но мы должны знать, что где лежит. Это я поднял из Кривого ручья, на котором надлежало быть Аустерлицу. Значит, выше есть жила! Совет нанесёт на карту. Отдай им слюдит и маленький изумруд. Для карты — достаточно. Большой оставь себе, на память. У нас теперь есть что вспомнить…

— Раньше я вспоминала нашу «байлю» в космосе.

— И я.

— Ты тоже? — Почему-то очень удивило и явно образовало это Розиту. Она повернулась ко мне, и в тёмных глазах её было столько ликования, столько нежности, что вся местная геология мгновенно вылетела из моей бедной головы.