Обратный эффект санкций. Как санкции меняют мир не в интересах США - Агата Демаре

миру, а американские санкции не помогли в урегулировании проблем.

На вопрос о влиянии санкций на население у представителей американского правительства обычно есть наготове два ответа[169]. Первый — отрицать, что санкции имеют какие-либо негативные последствия для людей, ссылаясь на исключения, касающиеся продовольствия и медикаментов. Такая позиция в значительной степени несостоятельна и часто вызывает недоумение. Поэтому большинство официальных лиц предпочитают уклониться от ответа, утверждая, что американские санкции введены вследствие поведения страны-адресата. Вопрос о том, всегда ли администрация осознает всю тяжесть последствий санкций для населения соответствующих стран, остается открытым.

Политики тут не виноваты. Во многих случаях санкции оказывают структурное воздействие на экономику стран-адресатов, что затрудняет вычленение их последствий для людей от других причин экономического коллапса. Это хорошо видно на примере Ирана. В начале 2020 года по всему миру начал распространяться коронавирус, а в марте Всемирная организация здравоохранения (ВОЗ) объявила о пандемии. Иран быстро оказался в числе наиболее пострадавших стран. Официальная иранская статистика остается неточной, однако с начала 2020 года коронавирусом заболело более семи миллионов иранцев[170], что привело к сотням тысяч смертей[171].

Еще до начала пандемии Covid‐19 последствия американских санкций для иранского населения были хорошо задокументированы[172]. Например, американские запреты затруднили доступ Ирана к лекарствам[173]. Сложно было достать химиотерапевтические препараты и средства для лечения эпилепсии, рака и рассеянного склероза: западные фармацевтические компании ограничивали поставки, опасаясь попасть под санкции за сотрудничество с Тегераном[174]. Санкции также разогнали инфляцию до таких высот, что непомерно дорогими стали те немногие лекарства и запчасти для медицинского оборудования, которые еще оставались в продаже[175].

Пандемия только усугубила неблагоприятную ситуацию. Маски, лекарства, облегчающие симптомы, и средства индивидуальной защиты вскоре стали дефицитом — как это произошло и во многих других странах мира. Исламская Республика производит значительное количество медицинских товаров внутри страны, однако заводы с трудом справлялись с растущим спросом, что привело к необходимости импорта из менее затронутых стран. Однако отчаянные попытки иранских больниц получить необходимые импортные товары провалились — в отличие от многих других стран[176].

Вялая реакция исламского режима — основная причина быстрого распространения коронавируса на территории Ирана. В начале пандемии иранское правительство пыталось скрыть истинные масштабы вспышки. Власти также затягивали с введением мер социальной дистанции, направленных на сдерживание распространения заболевания. Верховный лидер Али Хаменеи состряпал собственную теорию заговора: коронавирус был создан Соединенными Штатами. Он даже заявил, что Америка использовала генетические данные иранцев, чтобы сделать вирус более смертоносным для Ирана[177].

Для оправдания ужасной ситуации, сложившейся в стране, Тегеран выбрал санкции в качестве идеального козла отпущения. Чтобы объяснить, почему все плохо, представитель Министерства здравоохранения Ирана заявил: «Помните, что {Иран — } это страна, находящаяся под санкциями»[178]. У правительства появилась солидная аргументация. Если санкции препятствуют импорту медицинского оборудования и лекарств, то вполне обоснованным выглядит предположение, что именно они ответственны за высокую смертность от коронавируса.

По всему миру в средствах массовой информации стали обсуждать вопрос, правильно ли поступают США, продолжая политику максимального давления на Иран во время пандемии[179]. В конце марта газета New York Times потребовала смягчить меры против Тегерана, пока бушует коронавирус[180]. Более 30 членов Конгресса призвали администрацию отменить санкции против Ирана по гуманным соображениям[181]. Вмешалась и ООН, заявив, что нужно «срочно» ослабить санкции против Ирана[182].

Однако поведение Тегерана не способствовало завоеванию сердец и умов в Белом доме и в администрации. Стремясь сохранить лицо, исламский режим отклонил предложение Вашингтона о помощи через ВОЗ. Добавив еще один уровень к своим изобретательным конспирологическим теориям, Хаменеи заявил, что американские врачи хотели приехать в Иран только для того, чтобы оценить эффективность своего изготовленного в США «яда»[183].

Вскоре администрация США столкнулась с мощным информационным штормом вокруг событий в Иране, однако американские официальные лица упорно настаивали, что трудности Ирана в борьбе со вспышкой заболевания никак не связаны с санкциями. Представитель Госдепартамента заявила: «Мы неоднократно подчеркивали, что санкции США не мешают иранскому режиму реагировать на кризис, вызванный Covid‐19»[184]. Формально она была права. В 2000 году американские фермеры и фармацевтические компании успешно пролоббировали в администрации Клинтона разрешение на ограниченные продажи продовольствия и медикаментов в Иран[185]. В 2010-е годы США расширили ассортимент медицинских товаров, разрешенных к экспорту в Иран.

Таким образом, санкции 2020-х годов против Тегерана не препятствовали поставкам масок, медикаментов и некоторых средств индивидуальной защиты. Подобный экспорт подпадает под общие исключения, то есть автоматическое отступление от санкций, и это позволяет вести соответствующую торговлю — чтобы не допустить повторения происходившего в Ираке в 1990-е годы. Американские официальные лица постоянно озвучивали эти тезисы. Позиция администрации была четкой: смягчения санкций не произойдет.

В начале апреля Госдепартамент США выпустил служебную записку под названием «Иранская афера со снятием санкций»[186]. В этой информационной справке утверждалось, что «ловкая кампания иностранного влияния, проводимая Ираном с целью добиться снятия санкций, направлена не на облегчение жизни и улучшение здоровья иранского народа, а на сбор средств для своих террористических операций»[187]. Политика максимального давления США на Иран, по всей видимости, продолжалась. В разгар пандемии Вашингтон ввел дополнительные меры против фирм, содействующих экспорту иранской нефти, что еще сильнее подорвало способность режима финансировать импорт лекарств[188].

Несмотря на очевидную твердость позиции, администрация понимала, что не удастся избежать пристального внимания СМИ, если не объявить о мерах, демонстрирующих ее добрую волю. По мере того как разгоралась полемика, Министерство финансов США сообщило, что для проведения операций, связанных с импортом медицинских препаратов, Тегеран может использовать обычно замороженные счета центрального банка Ирана за рубежом. Управление по контролю за иностранными активами (OFAC) также опубликовало четкое руководство о том, что разрешено и запрещено в рамках санкций. Это был полезный шаг, поскольку детали санкционных программ, как правило, изложены в туманных юридических документах объемом в сотни страниц, способных отпугнуть даже самых решительных экспортеров. В этом руководстве еще раз было указано, что экспорт медицинских товаров в Иран в целом разрешен.

Наконец, администрация припасла еще одного туза в рукаве: Министерство финансов США разъяснило, что с Ираном можно свободно вести гуманитарную торговлю через «швейцарский канал». Этот механизм позволяет швейцарским компаниям экспортировать в Иран товары первой необходимости, такие как продукты питания и медикаменты, не опасаясь санкций со