Рейтинговые книги
Читем онлайн История - нескончаемый спор - Арон Яковлевич Гуревич

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 14 15 16 17 18 19 20 21 22 ... 258
позволил ее создателю вместить в нее очень разнообразное содержание; панорама жизни средневекового общества с присущими ему особенностями нашла на ее страницах привольное выражение.

При выборе именно «Песни о нибелунгах» для анализа проблемы «диалога» со средневековым автором и его культурной средой немалое значение имеет также и то обстоятельство, что новый перевод выполнен известным мастером своего дела Ю.Б. Корнеевым[61]. Я сказал «новый перевод», так как в прошлом веке М.И. Кудряшевым уже был создан перевод «Песни о нибелунгах» на русский язык[62]. Это дает возможность их сравнить.

Я заранее уведомляю, что анализ перевода «Песни о нибелунгах» буду производить исключительно с указанной выше точки зрения: в какой мере в переводе удалось воссоздать дух эпохи возникновения литературного произведения и познакомить русского читателя с жизнью людей, для которых эта песнь была не «литературным памятником», а актуальным выражением их идеалов, настроений и вкусов. Не будучи филологом, я воздержусь от суждений о чисто художественных достоинствах перевода[63].

В соответствии с этой задачей я хотел бы рассмотреть ряд понятий, центральных для средневекового миросозерцания и жизни феодального общества, — в той мере, в какой они нашли отражение в немецкой эпопее. Я имею в виду такие понятия, как «честь», «Бог», «судьба», «любовь», «богатство», «свобода и несвобода», «верность господину», такие институты, как право, обычай, этикет, ритуал, — существенно проверить, удалось ли переводчику донести их смысл до читателя.

ОБЫЧАЙ, РИТУАЛ, ЭТИКЕТ

Начнем со средневековых обычаев. Феодализм возник в обществе, в котором письменность была слабо распространена и грамотные люди были наперечет. Не документ, а ритуал регулировал отношения между людьми. Обряд, жест, слово, формула, присяга играли огромную роль, — они придавали практическим действиям людей общезначимую и обязательную ценность. Социальный акт неизменно нуждался в зримом, ощутимом оформлении и приобретал реальность постольку, поскольку сопровождался ритуальным словом и поступком. Прием послов, посвящение в рыцари, пожалование феода, обмен подарками, заключение брачного союза, торговая сделка, передача имущества — все это и многое другое регулировалось этикетом. Предметы, которые применялись при выполнении ритуала, равно как и сопровождавшие его слова, жесты, имели определенное символическое значение. По справедливому выражению современного историка, Средневековье — это «мир жестов». С особенной неукоснительностью этикет соблюдался членами господствующего класса. Понятно, что и в рыцарской эпопее знаковая, символическая сторона жизни нашла широкое отражение.

Поэтому и при переводе «Песни о нибелунгах» символике, этикету следовало уделить должное внимание и по возможности точно его передать. К сожалению, далеко не во всех случаях это условие соблюдается.

Вот победитель саксов и датчан Зигфрид отпускает пленников на волю и просит Гунтера не брать с них выкупа, а ограничиться обещанием впредь воздерживаться от нападений. В подлиннике: «пусть в залог этого они [пленные короли] дадут вам руку» (строфа 315). Так и у старого переводчика М.И. Кудряшева. У Ю.Б. Корнеева: «заставьте слово дать». Жест игнорируется, и напрасно.

Гунтер обещает Зигфриду выдать за него свою сестру Кримхильду, коль тот поможет ему в сватовстве к Брюнхильде: «Зигфрид, на! вот рука моя», верно переводит Кудряшев. «И в том тебе клянусь», переводит Корнеев (строфа 334). Впоследствии Зигфрид напоминает Гунтеру об этом обещании и опять-таки ссылается на тот же жест (строфа 608), но и здесь Корнеев ограничивается упоминанием слова, которое дал Гунтер, не замечая, что в тексте идет речь о жесте, без которого обещание не имело бы законной силы.

На другой день после первой брачной ночи, которую Гунтеру, потерпевшему поражение в схватке со своей молодой супругой, пришлось провести подвешенным на крюк, супруги являются в собор. Всеобщее ликование, «один виновник торжества скорбел и тосковал» (строфа 643). Но в оригинале прибавлено: «хотя в тот день он носил корону». Этим не стоило бы пренебрегать, хотя бы уже просто потому, что так значится в тексте поэмы. Но тут есть и другая причина: мало того, что автор хотел подчеркнуть особую торжественность дня, он исходил из очевидного для своих современников убеждения, что ношение регалий государственной власти неизбежно повышало настроение, «веселило дух» монарха. Вспомним, что при первом появлении Гунтера в Изенштейне, когда Зигфрид, который прикидывается вассалом бургундского короля, ведет под уздцы его лошадь, «Гунтер словно вырос — так был он горд и рад, / Что взоры женские за ним в подобный миг следят» (строфа 396). Хотя он превосходно знает, что Зигфрид — не вассал его, эта видимость производит на него свое психологическое действие. Дело в том, что символический жест, ритуал обладал самостоятельной ценностью! Так и в данном случае: ношение короны должно было радовать Гунтера. Досадный пропуск.

В другом случае в новом переводе появляется клятва, которой на самом деле не давали. Речь идет о важной для понимания всей первой части «Песни о нибелунгах» сцене: ссоры королев. После того как Кримхильда публично бросила упрек Брюнхильде, что девственности ее лишил не муж ее Гунтер, а Зигфрид, и предъявила в доказательство принадлежавшие ей пояс и кольцо, которые у нее забрал Зигфрид в брачную ночь, оскорбленная Брюнхильда обратилась за защитой к мужу. Гунтер хорошо знает, что жена его обманута и что одолел ее не он, а нидерландец, но крайне заинтересован в том, чтобы истина не вышла наружу. Этим определяется его поведение в упомянутой сцене. Является Зигфрид и выражает готовность поклясться в том, что не рассказывал Кримхильде о лишении им Брюнхильды девственности. Гунтер согласен принять клятву, и Зигфрид уже подает ему руку для того, чтобы произнести ее[64], как Гунтер прерывает его со словами: «теперь мне хорошо известна ваша невиновность, вы чисты» (строфа 860). Но воспрепятствовав принесению очистительной клятвы, Гунтер не сумел отвлечь присутствующих от подозрения, что дело нечисто, и изумленные рыцари переглядываются между собой. Таким образом, можно было бы сказать, что дело прекращено лишь по форме, если б не приходилось иметь в виду, что формальный, т. е. ритуальный аспект правового акта составлял неотъемлемую и в высшей степени существенную его сторону.

В старом переводе все это передано точно. Но в перевод Ю.Б. Корнеева вкралась грубая и весьма досадная ошибка: его Зигфрид «поднял руку и смело клятву дал. / Тогда воскликнул Гунтер: “Теперь я увидал, / Что мне не причинили вы никакого зла”» и т. д. Переводчик не обратил внимания на то, что клятву произносили, подав руку тому, кто должен был ее принять, а не воздев десницу к небесам. Однако хуже то, что переводчик, в противоположность Гунтеру, вообще позволил Зигфриду присягнуть! После этого уже непонятно недоумение свидетелей: произнесенная клятва должна была бы его рассеять. К клятвам люди Средневековья относились чрезвычайно серьезно, ибо

1 ... 14 15 16 17 18 19 20 21 22 ... 258
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу История - нескончаемый спор - Арон Яковлевич Гуревич бесплатно.
Похожие на История - нескончаемый спор - Арон Яковлевич Гуревич книги

Оставить комментарий