Дикарь в подарок (СИ) - Победа Виктория

— Я не это спросил.

— Наверное, да.

Глава 24

— Почему ты на меня так смотришь?

Глеб на секунду задержал дыхание. Уговаривая себя успокоиться, он все больше понимал, что вот-вот сорвется. Ее близость дурманила разум. А она смотрела на него пристально и, похоже, даже не представляла в каком он сейчас состоянии. А он хотел ее, так сильно, что скулы сводило.

В теле напряглась каждая мышца, в виски нещадно долбил пульс. Казалось, его собственное сердце вот-вот пробьет грудную клетку.

Он опустив взгляд на ее приоткрытый ротик. Представил, как целует эти пухлые губки и словно наяву услышал протяжный стон Али.

— Ты только не бойся, ладно? — прохрипел он, не узнавая свой собственный голос.

Глеб практически охрип и перестал дышать от накатившего на него возбуждения.

— Не бояться?

Он почувствовала, как она мгновенно напряглась, но с места не сдвинулась.

Просунул ладони под ее кофточку, огладил спину, и легким движение пальцев расстегнул застежку бюстгалтера.

— Что ты… — на этот раз Аля вздрогнула, попыталась отстраниться.

— Не надо, не бойся.

Резко потянув девушку на себя, Глеб, больше не теряя ни минуты набросился на ее губы. Ее фруктовый запах тотчас же ударил ноздри. Он целовал ей жадно, подавляя всякую попытку на сопротивление. Она сначала растерялась, даже зубки стиснула, но уже спустя несколько секунд, простонала что-то неразборчивое ему в губы и сдалась, выдохнув напоследок.

Маленькая, его маленькая девочка. Такая тоненькая, как тростинка. Хрупкая.

— Давай снимем.

Он потянул вверх так мешающую сейчас кофту.

— Нет… Глеб…

— Ты же хочешь, девочка, я же чувствую, — продолжа шептать Глеб, покрывая ее лицо поцелуями.

Ну зачем она себя тормозит, зачем пытается его остановить? Хочет же, он по реакции ее тела, по поцелуям жарким, по томных вздохам все чувствует. Сама себе запрещает.

— Глеб…

— Давай, малыш, я не сделаю ничего, что тебе не понравится, просто расслабься.

— Так нельзя, — прошептала Аля, подняв руки и позволив тем самым снять с себя кофту.

Глеб откинул ее в сторону, туда же полетел и бюстгалтер. Инстинктивно Аля попыталась прикрыться, он не позволил, взял ее за запястье и завел руки за спину.

— Нельзя, — еще раз выдохнула Аля.

— Можно, Аль, можно, и даже нужно.

— Глеб, я не могу так, я…

— Расслабься, просто расслабься, — повторил Глеб и приник губами к ее груди.

Из груди девушки вырвался протяжный стон. Вот так, девочка, вот так маленькая. Ее грудь сводила его с ума. Маленькая, аккуратная, с темными сосочками. Он сжимал ее в ладонях, посасывал, обводил языком, наслаждаясь становящимися все громче стонами Али.

— Глеб…

— Нравится? — прошептал Глеб.

— Я…

— Нравится? — повторил он настойчивее.

— Да, — на выдохе.

Ее «да» окончательно снесло ему крышу. Разве мог он теперь остановиться, хоть на секунду притормозить? У Глеба чеку сорвало, в мыслях все спуталось.

— Хочу тебя, Алька, капец как хочу.

Едва контролируя собственные движения, он повалил Альку на диван, сам устроился меж ее разведенных ножек. Подцепив резинку ее штанишек, потянул их на себя. Алька сначала вцепилась пальчиками в резинку, посмотрела на него немного испуганно.

Нет, девочка, сейчас не время останавливаться. Он же просто взорвется от возбуждения, помрет на этом самом месте, если она решит сказать «нет».

— Не надо, не бойся, Аль, пожалуйста, пожалуйста.

Он и сам не понимал смысл собственных слов, просто шептал что-то, просил ее. Тоненькие пальчики ослабили хватку. Уступив, Аля приподняла попку, тем самым дав Глебу возможность стянуть с нее штанишки и белье.

— Ты прелесть, Аль.

****************

Аля

Все было как в тумане. Разум со стремительной скоростью покидал тело. Все запреты, протесты и внушаемые мне годами принципы хорошей правильной девочки разбились о суровую реальность. А в реальности был Глеб, дикарь, чьи поцелуи кружили голову, а прикосновения обжигали кожу.

Его охрипший от возбуждения голос и отчаянное «пожалуйста» окончательно разрушили последние остатки моего сопротивления. Я просто целовала его, словно одержимая, прижималась к нему обнаженным телом, совершенно забыв о стыде и вообще обо всем на свете.

Просто знала, что ни один из нас уже не сможет остановиться.

А он сжимал меня в своих медвежьих объятиях, шептал что-то нечленораздельное. Дыхание окончательно перехватило, тело покрылось испариной. Каждое касание отдавалось в теле сладким импульсом, пронизывающим каждую клеточку.

Вот так, наверное, выглядит та самая стадия развязности, но мне было все равно.

Вздрогнула, когда ощутила между ног его пальцы, сама двинулась на встречу, тихо простонала, почувствовав, как они проникают глубже, ласкают настойчиво, дразнят, вырывая из меня стон за стоном.

Не испытывая больше ни капли стыда, я инстинктивно шире раздвинула ноги, посмотрела на в совершенно ошалелые глаза Глеба и поняла, что это все…

Дороги назад не будет.

И он тоже понял.

В считанные секунды избавился от одежды, навалился сверху, пробежался взглядом по моему лицу, будто убеждаясь в отсутствии у меня сомнений, снова провел пальцами по ставшим безумно чувствительным складочкам, плавно вошел, толкнулся вперед и застыл.

Я инстинктивно сжалась, напряглась. Божечки, я сошла с ума. У меня же в жизни никого не было, кроме Пашки.

Да какой нафиг Пашка. К черту Пашку.

­— Не напрягайся, котенок, — почти по слогам произнес Глеб, — вот так, — шептал он медленно двигаясь.

— Глеб…

— Не больно?

— Нет, хорошо, я…

Следующий толчок был глубже, а потом еще… И вот я уже не сдерживаясь стонала под натиском дикаря. Медленные плавные движение переросли в резки толчки. Навалившись на меня, Глеб яростно вбивался в мое безвольное тело. Я только сжимала пальцы на его плечах, царапала влажную от пота кожу и кричала, не узнавая свой собственный голос. Подавалась на встречу жестким толчкам, умирая и воскресая от каждого движения Глеба.

Происходящее не имело совершенно ничего общего с моим прежним опытом. Словно одержимый сексом, Глеб выбивал из меня крики, заставляя просить еще и задыхаться, захлебываюсь собственными стонами.

— Мамочки…

Пропищала я прежде, чем мое тело буквально расплющило. Тело скрутило сладкой судорогой, еще один толчок, взрыв… Мой крик утонул в поцелуе, и я сорвалась в пропасть, чувствуя болезненно сладкие толчки.

— Да… — обессилено простонала ему в губы, а он, двинувшись в последний раз, тяжело задышал, уткнулся носом в мою шею и, напрягшись, замер.

Мне потребовалось несколько секунд, чтобы осознать произошедшее…

­— Глеб… ты что…

— Да, Аль.

Я дернулась, просто на инстинктах, но уже хорошо понимая, что ничего не изменится.

— Тихо-тихо, — он стиснул меня в своих объятиях, обездвижил, — все нормально.

— Но как же, — я окончательно пришла в себя.

Не успела я опомниться, как оказалась у него на руках. Повисла на нем, как обезьянка.

— Куда ты меня несешь?

— В спальню.

— Зззачем?

— Там удобнее, — хмыкнул Глеб, продолжая идти.

— Но мы только что…

— И что?

— Ты в меня… мы не…

Он остановился, посмотрел на меня, потом положил руку мне на затылок и впился в губы дурманящим поцелуем.

— Подожди, Глеб… А что если…

— Шансы велики? — поняв, о чем я спрашиваю, поинтересовался он слишком спокойно.

— Не особо, — ответила я, подув, — но вдруг.

Он тем временем донес меня своей спальни и опустил на кровать.

— Аль, ­— посмотрел мне в глаза, — я накосячил, не отрицаю, ни разу такого не было, но если даже и вдруг, я с себя ответственности не снимаю.

Это сумасшествие какое-то. О чем мы вообще говорим? Почему мы это обсуждаем? Два дня, я знаю его два дня.

— Перестань.

— Что перестать?

— Накручивать себя, — целуя мое лицо, произнес Глеб, — я что так плох? — он улыбнулся, посмотрел в мои глаза.