НЛП: смотрите, как нас программируют. Психология в кино. Часть 6 - Анатолий Верчинский

в употреблении

«Оружейный барон», Эндрю Никкол, 2005 (боевик, драма, криминал 7,7)

Торговец оружием становится свидетелем убийства диктатором одного из своих телохранителей и использует рефрейминг, чтобы не быть убитым следующим.

Основным рынком сбыта была Африка. 11 крупных конфликтов с участием 32-х стран меньше, чем за десять лет. Голубая мечта торговца оружием. Западу было наплевать: он был занят войной белых в бывшей Югославии. Я делал главный гешефт в Либерии, стране свободных. Она была основана, как прибежище для освобождённых американских рабов. Но с тех пор её саму порабощал один диктатор за другим. Последним был Андре Батист, президент-самозванец с американским образованием.

— Мистер Юрий. Я Андре Батист-младший. Отец хочет Вас видеть.

— Какая честь. Поблагодарите его, но, к сожалению, я очень занят. Как ни обидно, очень плотный график.

— У тебя, как говорится, нет выбора. Мой папа очень обидчив.

— Моё расписание как раз изменилось…

Президент Батист был моим лучшим клиентом, но я не спешил с ним встречаться. Он был известен склонностью отрубать конечности тем, кто с ним не соглашался. О гражданской войне, которую он вёл семь лет, писали, что это жесточайший разгул бессмысленного садистского насилия. Для меня в этом был весь Энди.

— «Глок» — интересное оружие. Сделан из полимерного композита. Многим из моих клиентов удаётся проходить через контроль в аэропортах без лишнего шума и гама. Лично я Вам всё равно этого не рекомендую. С другой стороны, если Вам нужен традиционный револьвер, ничто не сравнится с мощью шестидюймового ствола «Магнум-357». Конечно, его никогда не клинит.

— Зачем Вы это сделали?

— Что ты сказал?

— Вам придётся купить его. Теперь это бывший в употреблении ствол. Я не могу продавать стреляный ствол.

— Бывший в употреблении… Бывший в употреблении… Это остроумно. Знаешь, сейчас у молодёжи никакой дисциплины. Я пытаюсь подать пример, но это сложно. Лично я виню МТV. Бывший в употреблении… Я думаю, мы с тобой можем вести дела.

Бюджет урезали

«Останавливающие время», Джонатан Фрейкс, 2002

С помощью рефрейминга муниципальный служащий объясняет отсутствие ботинок.

— Мне нужно идти.

— Бюджет урезали.

Завтра я покончу с собой

«Осторожно! Двери закрываются», Питер Хауит, 1998

Подстройка с дальнейшим ведением.

— А теперь вернёмся на землю. Что Вы делаете в субботу?

— Покончу с собой.

— Отлично. В котором часу? Лодки любите?

Меня тоже бросали

«Осторожно! Двери закрываются», Питер Хауит, 1998

Пример подстройки.

— Прости.

— Джеймс, не надо. Прости, я знаю — это идеальный момент для поцелуя. Ночь, луна, лодка, плещется вода. Да, это прекрасно, и наверное, будет здорово, но я ничего не знаю о тебе. И, понимаешь, ведь меня бросили. Ненавижу это слово, но что поделать — это так. Прости меня.

— Но меня тоже, меня тоже бросили в своём роде.

— И кто тебя бросил?

— Её звали Памелла. И я не мог жить без неё. Но это прошло.

— Когда?

— Когда нам было по восемь лет. Я её безумно любил, а она бросила меня. У неё появился другой.

— Кто?

— Гарри Глитер. Старина Гарри. Подумать только, мои друзья предпочитали Дональда Османа и Дэвида Кессиди. С этим я со временем смирился, но Гарри — она хотела потрогать его там. Ты понимаешь, о чём я? Я был просто убит. Тогда ещё не было антидепрессантов. Ну, и значит, я…

Я сделаю для тебя всё

«Осторожно! Двери закрываются», Питер Хауит, 1998

С помощью рефрейминга женщина отвергает помощь мужчины.

— Хэллен, я клянусь… Я сделаю всё.

— Правда? Ну, в таком случае встань, дойди до двери и открой её, выйди и закрой за собой.

По крайней мере, мы хорошо выспались

«Отряд 10 из Навароне», Гай Хэмилтон, 1978

С помощью рефрейминга приговорённый к расстрелу пытается найти позитив.

— Стой! Раз, два! Направо! Шагом марш! Кругом! Приготовились!

— Что я тебе говорил?

— По крайней мере, мы хорошо выспались.

— Пли!

— Отставить!

Женщина в длинном красном непромокаемом пальто

«Париж, я люблю тебя», Оливье Ассайас, Фредерик Обюртен, 2006 (мелодрама, комедия 7,6)

Пример якоря.

Он смотрел на свою жену, пересекающую улицу. Она была одета в длинный красный плащ, который обещала выбросить и который хранила год за годом, запрятанным в гардероб. Она поступала так со всеми вещами. И эта её черта покорила его в день первой их встречи. Одинаковая одежда, одеваемая снова и снова. Шеренги никогда не использованной губной помады. Эта песенка, напеваемая ею во время готовки, были той частью жизни, которая стала ему чуждой и с которой он решил окончательно распрощаться между горячим и десертом.

— Бонжур, мадам.

— Добрый день.

Он осознал роковой и логически неверный выбор места, где он решил расстаться с ней. Именно здесь он впервые понял, что перестал любить её.

Когда она улыбнулась, он был на грани крика: «Я ухожу от тебя!», «Хватит улыбаться!» Но вместо этого он предложил ей вина.

Его всегда раздражало то, что она никогда не заказывала ни закуски, ни десерт, но почти всегда съедала всю его порцию. Но самым худшим было то, что он заказывал под конец только то, что она любит. «Не уверен, что мне понравится этот пирог», — малодушно думал он.

Когда она начала плакать так, как никогда раньше не плакала, он решил, что она знает, что он уходит