Верная (не)верная (СИ) - Грозд Евгения

Девушка уткнулась лбом мне в ключицу и забренчала грубым ремнем на брюках. Помог ей справится с ним, сам же стянул с девушки шорты и трусики. Целуя, уложил обратно на простыни и, замедлился, разглядывая в лучах дневного света обнажённое любимое тело. Полностью моё и только моё. Навсегда моё!

Лера робко поджала ноги к себе и неловко прикрывала груди, вызвав во мне лишь умиление. Проложил губами дорожку от колена к внутреннему бедру, помогая любимой расслабиться и раскрыться для меня. Мягко накрыл губами лоно, изогнув девушку в дугу. Удержал за плоский живот и попу, не позволяя улизнуть от моих сумасшедших ласк. Нежно водил языком между половыми складочками, слегка надавливая кончиком на клитор. Испивал желанную женщину, даря самые сладкие секунды блаженства. Слышал томный стоны и наслаждался ими, как музыкой.

— Макс, — Лера глушила рвущееся изнутри наслаждение, закусывая согнутый указательный палец. Подалась вперёд, сильней наседая. Пальцы прочёсывали волосы на моей макушке, слегка потягивая за концы. — Да, родной…

Ноги судорожно сомкнулись, но успел перехватить увильнувшую девушку. Помог ей завершить пальцами. Полувскрик утонул у меня во рту.

— Ты невероятно сладкая, — шепнул ей на ухо, гладя изгибы и помогая прийти в себя. — Я хочу тебя всю… без остатка.

Чуть пискнула и посмотрела на меня просящим взглядом. Привстал, опираясь ладонями о постель, направил член к влагалищу и аккуратно вошёл, погружаясь в девушку до середины. Разряд тока прошиб каждый синапс, сладкий вкус истомы и небывалой эйфории овладел мышцами. Бедра любимой расслабились, и она свободней пропустила меня в себя. Схватила за руку, переплетя пальцы.

Начал поступательные движения, полностью покоряя её под собой. Сжимал груди, гладил живот и талию.

Сокращения стенок влагалища, подсказали приближение пика. Припал к ней, уткнувшись лбом ко лбу, и ускорил движение. Учащенное дыхание, глаза в глаза, стон и взор теряется, погружаясь в эротическую агонию.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Тш-ш, — поцелуем помог справиться с всплексом эмоций. Ждал, когда придёт в себя. Впился в шею, глуша стон, и продолжил движение, придерживая любимую за затылок, вновь мягко целуя в губы, шею, сминая груди. Стон её исходил от каждого моего движения, глаза прикрыты, губы пересыхали от частого дыхания. Смотрел в этот сладкий рот, очертил большим пальцем губы, острые белоснежные зубки поблёскивали. Начал двигаться быстрей, глубже насаживая девушку на себя. Поймала ртом мой палец и сладко начала посасывать.

Чёрт! Возбуждение от подобной имитации ударило по воображению. Глаза Леры закатились, ноги вновь задрожали в конвульсии. Вскрикнула готовая увильнуть от меня, но поймал, доводя до второго оргазма.

— Да, любимая… Так…

Обхватила за шею, впилась зубами в плечо. Членом чувствовал пульсацию внутри неё. Боже, как же это сладко. Перевернул Леру на живот, приподнял попу, сам встал на колени. Снова вошёл, плавно двигаясь в ней, гладил ягодицы, спину, нажимая вниз и прогибая любимую в пояснице. Видел её лицо полное блаженства. Завёл руки за спину, пленя. Снова ускорился, чувствуя как тоже кончаю. В теле судорога свела руки и ноги, сердце бешено стучало, внизу мышцы дико сокращались. Впился губами в спину, переживая выброс в неё. Ноги стали ватными, и я упал на простыни, тяжело дыша. Сгрёб Валерию в объятия, уложил себе на грудь. Поцеловал во взмокший лоб.

— Ты моя, Лера… Я не отдам тебя ему, поняла?

Она молчала, но почувствовал, как сильней вжалась в меня, закусив пальцы…

— Тебе нужно идти, — спустя четверть часа проронила она. Наши силы восстановились, дыхание выровнялось, а мозг протрезвел. — Твоё отсутствие заметят.

— Думаешь мне есть до этого дело? — совершенно искренне усмехнулся я, но Лера сама поднялась с моего тела и обмоталась простынёй.

— Макс, прошу тебя, — смотрит с мольбой. — Ты многого не понимаешь.

— Так объясни, — я тоже встал и натянул на себя трусы и брюки.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Я замужем…

— А вот это бред, — нервно улыбнулся.

— Я жена по закону, пусть и не по сути, — голос её дрогнул. — У меня обязательство! И поступиться им не имею права. Пожалуйста, уходи! — и протянула мне рубашку.

Сцепил челюсть и принял одежду, накинув на плечи.

— Ты не должна быть с человеком, которого презираешь. Что это? Деньги? Не поверю, — в груди всё сжималось от абсурдности собственных слов. Такая женщина не будет жить с кем-то ради денег.

— Нет, — возмущеный взгляд. — Я не пришла к тебе, чтобы ты понял, что у нас нет будущего. Зачем сам пришёл?!

— Потому что чувствую, что тебе нужна помощь. Вижу, как смотришь. Не обманывай себя. Мы любим друг друга…

— Ради Бога! — чуть ли не вскричала девушка и дорожки слёз побежали по щекам. — Уходи, Макс! Ради меня, уйди! Не губи…

Словно, крик о помощи. Что же ты скрываешь?! Но какое-то шестое чувство мне повеливало пока покориться. Горько кивнул и, прихватив остатки своей одежды стремительно покинул её покои.

Нет, так просто я не сдамся и буду говорить с её горе-мужем. Да, Лера боиться его, но не я.

Жизнь отобрала у меня родителей, когда ещё под стол пешком ходил. Знал лишь воспитание своей родной тётки и пьяного отца соседского друга. Его папаша был дурным, когда выпьет, но довольно не глупым мужиком в деньки трезвости. Служба в горячих точках Афганистана, закалила его сердце, пусть и не дух. Он и научил меня добиваться своих целей сквозь трудности. Потому я и пошёл в бойцовский клуб.

Отныне, Лера — моя цель, и я её добьюсь.

9. Врага можно уважать

Валерия

Оставшись в одиночестве, забилась в угол. Слёзы катились по щекам уже свободней. Ты слабая, глупая и никчёмная. Как могла всё это допустить? Опять. Но присутствие любимого мужчины столь близко выбивало из головы все здравые мысли, ещё сильнее погружая в омут опасности.

Я погублю Макса. Лёша убьёт его. Даже, если произойдёт чудо, и муж пощадит возлюбленного, то уже ОНИ не дадут сохранить мужчине жизнь. Моему проклятому муженку велят его устранить пулей в лоб. Как моих мать и отца.

Нет! Это необходимо предотвратить. Максим должен покинуть дом Гончарова, и как можно скорее.

Завтра… Завтра, прямо с утра найду его и всё скажу, порву эту связь. Связь, что дарила счастье. Как бы больно не было его потерять, но станет в сто крат больнее, если любимого убьют из-за меня. Всё слишком далеко зашло.

Не заметила, как за окнами опустились сумерки и сменились ночью. В душ и спать, но мне очень не хотелось смывать с себя дух любимого мужчины. Следы от его поцелуев, дымку дыхания на теле, вуаль ласк на коже. Включила самую горячую струю, чтобы не растерять тот жар и тепло, подаренное им так щедро. Смывала мыльную пену, касаясь тех мест, где был он. Желание вновь оказаться в его руках заныло в груди до головокружения. Я хочу его, постоянно. Быть с ним. Прижиматься к нему. Дарить себя без остатка. Любить его до беспамятства. Но правда жизни тиском зажала район рёбер, и я осела на дно душевой, вновь утопая в слезах и мешая их соль с водопроводной водой.

Уснуть не могла, ворочаясь в кровати и репетируя свою речь перед Максимом. Внизу услышала какой-то шум: громкие голоса, хлопанье дверей, бег. К чёрту, завтра разберусь. Зарылась в одеяло, настойчиво приказывая себе спать, но в дверь постучали.

— Валерия Дмитриевна? — По голосу узнала Любу.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Без меня, видно, никак? Чёрт! И где Лёшу носит? Ещё с домашними его должна посреди ночи разбираться. Поверх ночнушки натянула халат и открыла дверь.

— Что такое, Люба? — глаза на свет тут же среагировали резью. Служанка стояла на пороге до смерти перепуганная.

— Там Алексей Николаевич вернулся…

Наконец-то, но сейчас встречать его со всеми фанфарами я точно не собираюсь. Дудки.