Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Прощайте, ребята, переводят меня от вас, не поминайте лихом!»
Причем, веселый весь, будто орден ему дают. Да и мы, надо сказать, тоже не слишком огорчаемся: пахнуть от него стало нехорошо последнее время, карболовкой какой-то, химией, причем особенно сильно — к вечеру…
СЮЖЕТ 8/4
— … В большинстве своем они все самые обыкновенные на обыкновенных. Ширяют их какой-нибудь дрянью по три раза в день, растягивают на станках из металлических серебристых трубок, крутят на этих станках разнообразно, пока кости из суставов не выползают… поят микстурами, таблетки заставляют глотать по пригоршне в день… держат — кого в полной темноте, кого, наоборот, при ярком свете, на жаре, а кого в ванной со льдом… Варят. Бля буду, варят — вкрутую! Сам вижу: в таких специальных чанах… Мне однажды две кишки сразу засаживают — одну в глотку, другую — с нижнего конца, и так вот я и лежу врастопырку чуть ли не полдня, думаю, Богу душу отдам совсем… Тольку Лапая кусают змеей, красной, живой, настоящей, он потом бредит всю ночь — про баб… Мы от всех этих процедур блюём, дрищем, мочой исходим, по сто раз в ночь бегаем, волдырями идём по всему телу, кто — желтеет, как при печенке, кто, наоборот, чернеет, словно последний пропойца… Но, в общем-то и целом, остаёмся мы, как нас Бог создал: дураки умнее не становятся, а умные — глупее. Не меняемся мы, и ничего с нами не происходит такого, о чем стоит поговорить за полбанкой вечерком. А нам и плевать! Денежки капают, каждый месяц — пять кусков на книжку, причем книжки эти — именные и всегда при нас. А время тогда какое: «Москвич», «горбатый», стоит тогда в магазине пять с половиной тысяч, свободно, а «Волга» — двенадцать… Не было тогда «Волги»? Ну значит, «Победа», какая тебе разница? Так что за такие-то денежки мы и по три кишки принять в себя готовы, и даже с благодарностью, было бы куда вставлять. Между прочим, никого из нас силком туда не затаскивали все добровольцы, все как один:
«За Родину, за Сталина!».
СЮЖЕТ 8/5
…Главный у них — маленький, толстенький, розовый, чистенький такой, хорошо отмытый боровок. Волосы всегда прилизанные и словно бы мокрые, как из душа, на носу — пенсне, лапки белые, слабые, он их держит всегда одну на другой поверх брюшка, а брюшко вечно у него торчит из распахнутого халата. И усики квадратные под носом. Смешной такой, безобидный человечек. Зайчик такой. Но — видит насквозь.
«Опять мастувбивовал, павшивец⁈»
Тоненьким своим противным голоском и с таким к тебе отвращением, будто ты куча говна.
«Я тебя пведупвеждал или нет⁈ Не давать ему мяса, павшивцу, до самых октябвьских…»
Не знаю, что другим, а мне он всегда говорит, когда меня наизнанку в процедурной выворачивает:
«Тевпи, казак, атаманом непвеменно будешь. Бегать будешь, как Нувми, а забивать будешь, как Бобвов».
Бобров — это понятно, экстра-форвард тогда в ЦДКА, а Нурми — бегун какой-то, по-моему, финский, а может быть, и шведский…
(Работодатель слушает его, словно древнего скальда, поющего ему Эдду Младшую в самопальном переводе на солдатский, но иногда вдруг врывается в паузу и принимается одолевать вопросами.
— А как была фамилия Тольки-Лапая?
— Тольки-то? Лапая? Хрен его знает. Не помню. Может быть, Лапаев? Или Лапайский какой-нибудь…
— А за что он сидел?
— За кражу. Корысть наживы. Квартиру какую-то обнес и сразу же сел, раздолбай с Покровки, даже проспаться ему менты не дали. Пятерку отхватил, а выпустили через два года — за примерное поведение и как социально-близкого.
— Питерский?
— Ну. С Нейшлотского. Я там с ним потом бывал. Не знаю только, сохранился этот переулочек сейчас или уже нет — там большая стройка, помню, происходила — гостиницу строили, «Ленинград».
— А Главного как звали?
— Слушай, настыряга, я ж тебе уже все это объяснял…
— Ну, а вдруг вспомнили. Неделя ведь прошла.
— Не могу я вспомнить того, чего не знаю и не знал никогда. Объясняю еще раз: солдатики звали его «товарищ полковник». Холуи, в глаза, — то же самое. А между собою называли его «Главный» или — «Папаша»)
СЮЖЕТ 8/6
— … Точно помню, случилось это седьмого марта. Я проснулся — меня кто-то трясет за плечо. А я после вчерашнего сеанса совсем больной, ничего не соображаю и перед глазами — как тюлевая занавеска. А это меня расталкивает Толька-Лапай, очи, как плошки, не бачут ни трошки: вставай Алеха, надо когти рвать, никого уж не осталось.
«Как не осталось⁉»
— А палата и в самом деле — пустая, никого нет, и койки не застелены, все брошено, как на пожаре. Я вскакиваю, а одежи-то нет! Не положено одежи. Белье да халат с тапочками. Куда в таком виде? А от нервов зуб на зуб уже не попадает. Кинулись мы с Толиком на выход — везде пусто! В операционной пусто, в перевязочных — пусто, в процедурных — пусто, в комнате отдыха пустота, на постах — никого… Выскочили в вестибюль — огромный, что твой вокзал, и опять же никого нет, только дверь выходная на сквозняке хлопает. И вот тут у меня наступает помрачение рассудка. В глазах делается темно, и я все забываю. Помню какой-то переулок булыжный… старые, облупленные, ободранные дома над головой… старуха какая-то чёрная на меня смотрит из подворотни… А когда полностью очухиваюсь, оказывается, что я уже на Толиковой малине, среди воров и бандитов… ну, это уже не так интересно.
СЮЖЕТ 8/7
— … Что ты! Были очень странные! Например, помню, были двое… Один мальчишка совсем, лет шестнадцати — я и сам был тогда сопляк, но он даже мне пацаном кажется, абсолютным шкетом. Звали его Денис, фамилию не помню, а вернее сказать —
- Сын василиска (СИ) - Михаил Востриков - Мистика
- Черная немочь - Михаил Погодин - Русская классическая проза
- Хранить вечно. Дело № 1 (СИ) - Батыршин Борис Борисович - Мистика
- Том 2. Пролог. Мастерица варить кашу - Николай Чернышевский - Русская классическая проза
- Никола зимний - Сергей Данилович Кузнечихин - Русская классическая проза
- Майский дождь - Иван Данилович Жолудь - Поэзия / Русская классическая проза
- О Саше – человеке со сверхспособностями - Анастасия Сидорчук - Короткие любовные романы / Любовно-фантастические романы / Русская классическая проза
- Израиль – точка схода - Александр Данилович Надеждин - Путешествия и география / Русская классическая проза / Науки: разное
- Отражение Евы (СИ) - Лора Вайс - Разная фантастика
- Тишина. Выбор - Юрий Васильевич Бондарев - Русская классическая проза