Авва. Очерки о святых и подвижниках благочестия - Владимир Чугунов

То же самое советовал святитель Феофан Затворник своим духовным чадам. Если от дневных трудов мы чувствуем сильную усталость, достаточно сотворить даже всего один поклон с сознанием своей духовной нищеты, и Господь приемлет его как всё Правило. Иными словами, как пишет святитель Игнатий, молитвенное правило должно быть соразмерено с нашими силами и обстоятельствами. И особенно подчёркивает следующее: нужно не количество молитв, а внимание, почему и советует заменять длинные молитвы из Молитвослова, молитвою мытаря (Боже, милостив буди мне грешному) или Иисусовой молитвой (Господи, Иисусе Христе Сыне Божий, помилуй мя, грешного). Хоть дома, хоть в церкви можно творить эти молитвы и стоя, и сидя, и лёжа, если устали.

По поводу неудовлетворённости молитвенным правилом. Однажды преподобный Амвросий одной из своих духовных чад, монахине шамординской обители, заменил обычное утреннее и вечернее молитвенное правило Иисусовой молитвой. Через некоторое время та пришла к старцу и сказала, что ей кажется, что она совсем не молится, не чувствует прежнего удовлетворения. На это старец дал просто удивительный ответ. «Это и есть настоящее чувство, поскольку чувство удовлетворения – есть фарисейское чувство, возникающее обычно у тех, кто держится книжного правила, Иисусова же молитва всякий раз оставляет после себя чувство неудовлетворённости, которое и есть настоящее чувство, угодное Богу».

Те же самые слова должно отнести и к Правилу ко святому причащению.

Будучи занятым человеком, отец Иоанн Кронштадтский, причащаясь ежедневно, поскольку служил ежедневно, а служащий священник причащается на каждой службе, всегда взвешивал свои силы и никогда не вычитывал положенного Правила к причащению механически, с насилием над собой. Главное для него, как и для святителя Игнатия и всех святых, было на молитве внимание, поэтому он иногда читал всего одну молитву ко святому Причащению, но с полным вниманием. И потом, более чем достаточно находящемуся на вечернем, а так же утреннем Богослужении мирянину, держать по совету святителя Игнатия молитву мытаря, которая по причине нашей занятости и усталости, вполне может заменить часть правила ко святому причащению, а потом, если позволяет время, есть силы, дома внимательно прочитать Последование, или даже одни молитвы, с «Хотя ясти, человече…»

Преподобный Кукша, как и отец Иоанн Кронштадтский, никогда и ни от кого не требовал обязательной вычитки Правила ко святому причащению, а просто спрашивал, как отец Иоанн отца Василия Шустина, тогда студента, накануне евшего мясо: «Желаете ли вы соединиться со Христом?». И, если тот изъявлял желание, причащал, даже накануне не постившихся, и не вычитавших правило. Так и преподобный Кукша поступал (смотри мои книги «Матушки» и «Церковь воинствующая»), и многие современные священники.

И потом, в каждом храме, перед причастием (как и во время служения отца Иоанна в Кронштадте) на клиросе для всего храма читаются молитвы перед причастием. Нужно учитывать также дальность дороги, во время которой вполне достаточно вместо установленного Правила держать в уме молитву мытаря или Иисусову молитву. Надо помнить главное: не человек создан для правил, а правила для человека. И пусть каждый сам взвешивает свои силы, возможности, а так же желание как можно чаще соединяться со Христом. Обязанность же священника в данном случае, ещё раз повторяю, заключается в разъяснении величия сего таинство, и особенно она заключается в той радости, которую испытывал Иоанн Креститель, видя, как возвеличивается Христос в его учениках.

Причастие, по слову преподобного Серафима Саровского, имеет такую силу, что даже самые окаменелые сердца способно преобразить. Так нам ли, священникам, длительное время причащающимся без исповеди, всего лишь исповедуясь в алтаре перед Престолом, наблюдающим в себе чудодейственную силу сего таинства, заграждать путь к нему своим детям, прихожанам?

Если у человека есть желание, есть нужда, мы, священники, не имеем права не причащать. А что касается приготовления – это дело совести причастника, иначе дело Божие, а не наше, какими бы умными мы себя не считали. Да не заслоним по причине своей образованности или невежества, как советует святитель Игнатий, собою Бога, предоставим Ему самому действовать в храме, ибо не мы, а он зовёт каждого молящегося словами: «Примите, ядите…», «Пийте от нея вси…» Мы только его недостойные слуги, только слуги, а не князья. Жезл наш – любовь, милосердие, сострадание, понимание. Имея такое чудесное лекарство в своём распоряжение, как же мы не дадим его болящим, а больные все. И если нуждаются, просят, да не отгоним их от Чаши. Не вычитали Правила, не попостились – покроем своею любовью, ибо пастырь постится и за пасомых, как уверял преподобный Кукша Одесский. Поправятся болящие от чудодейственного лекарства (Причастия), тогда и возложат на себя и посты, и подвиги. Неразумно от только что приходящего в Церковь, с ног до головы покрытого язвами требовать исполнения всех правил. Он просто не сможет, нет у него, как и у всякого больного на это сил, он ещё на больничной койке, и ни один врач не станет прежде выздоровления больного, требовать от него исполнения непосильных трудов. Когда поправится больной, когда оживёт в нём жизнь будущего века, тогда и заставлять не надо, тогда только придерживай, не дай по излишней ревности надорваться.

О телесном посте. Телесный пост является инструментом, сказано в учении церковном, а не целью. Об этом немало написано в этой книге святителем Игнатием (Брянчаниновым). Пост телесный очень полезен для людей физически здоровых, необходим им (если только они не трудятся физически на работе), нужен для того, чтобы на малое время облегчить плоть и дать возможность ей вкусить духовные ощущения. Впрочем, нам, людям нынешних времён, о них лучше не думать. Телесный пост каждый сам должен соизмерять со своими возможностями – физической усталостью на работе, здоровьем, временем.

Больным людям церковный Уставом запрещает нести телесный пост. Сама болезнь им вменяется в телесный пост.

Но все без исключения призываются к посту духовному. Пост истинный, как поёт Церковь за великопостным Богослужением, есть «злых дел отчуждение, воздержание языка» от осуждения и пустословия, уклонение от раздражения, гнева, ярости и иных непотребных дел, в которых нас обличает совесть – это и есть «истинный пост и благоприятный». В церковном Богослужении, посвящённом посту, вообще ни слова не говорится о пище. Соразмерность поста телесного, ещё раз повторяем, целиком возлагается на самого человека.

А как быть тем, кто болен сахарным диабетом, гипертонией, гастритом, язвенникам, например?

Можно ли принимать лекарство до Причастия?

Разумеется, можно, поскольку лекарство не является пищей. Можно и стакан воды выпить, если этого требует болезнь (например, гастрит или язва), и даже съесть немного пищи, которая необходима для усвоения лекарства (например, диабетчикам или гипертоникам). В данном случае вода или пища не являются едой, а всего лишь лекарством. Если мы откроем Евангелие, то увидим, что апостолы были причащены Иисусом Христом после того, как поели, после вечери. И так причащались первые христиане. Потом из благоговения стали воздерживаться от пищи и пития до причастия. Таким образом, воздержание от пищи и пития перед причастием, есть всего лишь благочестивый обычай, а не раз и навсегда и для всех установленное правило. Ещё раз напоминаем: суббота для человека, а не человек для субботы.

Второй вопрос. Помимо обычных постов для физически здоровых людей, какое время нужно поститься перед причастием?

За время своей двадцатилетней практики, я не один раз задавал этот вопрос известным старцам Троице-Сергиевой Лавры, задавал его и схимонахине Марии, духовной дочери преподобного Кукши, и все мне отвечали одно и то же – сутки. То есть, после обеда начинаем поститься. Отобедали, а затем налагаем на себя телесный пост. От обеда до причастия проходят примерно сутки. Но и от этого правила, сколько мне известно, многие священники отступают, и не постятся даже вечером, даже после Всенощного бдения в мясоеды со спокойной совестью вкушают мясную и молочную пищу и со спокойной совестью на другой день причащаются. Так если сами даже суток не постятся, какое имеют право требовать от прихожан поститься три дня, а то и неделю?

В Пасхальную неделю, на Святках ни один священник перед причастием не постится вообще даже накануне – и причащается.

И только не понятно, почему, причащаясь сам, не допускают, а если допускает, то не призывают разделить священную трапезу своих прихожан?

Или мы, священники, какие-то особенные, или какие-то особые для нас прописаны в Уставе на этот случай права?

Нет таких прав!

Так почему, из любви к себе, мы попускаем себе нарушать обычные правила, не чувствуя, однако, в этом никаких нарушений, а прихожан заставляем их исполнять?