Вожди белых армий - В. Черкасов-Георгиевский

В Морском Генштабе Колчак теперь был главой оперативного отдела, или, другими словами, заведовал Балт-флотом, театр которого был главным в надвигающейся войне. Участвуя во флотских маневрах, Колчак быстро стал специалистом в области боевых стрельб, минного дела, использования торпед. Занимаясь военным судостроением, Колчак разрабатывал детали нового типа крейсеров класса «Кинбурн». В боевой подготовке флота и его моральном состоянии наметился перелом.

О тех временах Колчак вспоминал на допросах в Иркутске: «Главную задачу я выполнил… теперь остается только следить технически, чтобы налаженное дело шло дальше».

С весны 1912 года Колчак уходит в плавсостав Балтийского флота, которым командовал тоже умница Н. О. фон Эссен. Здесь Александр Васильевич служит в минной дивизии капитаном эсминца «Уссуриец», затем на дивизионной базе в Либаве, где живет его семья, в которой уже появились сын Ростислав и дочь Рита. В декабре 1913 года Колчаку присваивается звание капитана 1-го ранга, командующий Эссен назначает его флаг-капитаном по оперативной части у него в штабе на броненосце «Рюрик». В то же время Александр Васильевич командует одним из лучших эскадренных миноносцев «Пограничник» и является посыльным командующего в течение года.

С весны 1914 года Колчак сосредоточен на ускоренной подготовке флота к боевым операциям. Он уточняет и развивает стратегические идеи защиты Балтийского моря, разработанные при нем в Морском Генштабе. Накануне войны Колчак успевает послужить и в отряде подводного плавания Балтфлота. Александр Васильевич дал первое боевое задание флоту — закрыть сильным минным полем вход в Финский залив.

В самые последние часы перед началом Первой мировой войны флаг-капитану Колчаку удается убедить Эссена приступить к выполнению этой задачи. В Иркутске перед смертью он счастливо вспоминал:

«Мы решили ставить поле, все равно не ожидая приказания из Петрограда. Но как раз в момент, когда подняли сигнал: «Начать постановку заграждений», — когда показались дымы заградителей и флот снялся и вышел в море на их прикрытие — в этот момент мы получили по радио условную телеграмму из морского штаба: «Молния» — «Ставьте минные заграждения». Таким образом это вышло чрезвычайно удачно. Через несколько часов была получена телеграмма с объявлением войны… На «Рюрике», в штабе нашего флота, царил громадный подъем, и известие о войне было встречено с громадным энтузиазмом и радостью. Офицеры и команды все с восторгом работали, и вообще начало войны было одним из самых счастливых и лучших дней моей службы… Эту войну я не только предвидел, но и желал как единственное средство решения германо-славянского вопроса, получившего в этот период большую остроту благодаря балканским событиям».

* * *

С начала войны Колчак воевал в должности флаг-капитана. Помимо разработки оперативных заданий, планов, он постоянно рвался в прямой бой.

Знамениты операции, которые Колчак возглавлял как непревзойденный мастер ведения минной войны. В преддверии нового 1915 года отряд крейсеров под его командой забрался в немецкое расположение и сумел поставить заграждения за островом Бронхольм у Карколи. В феврале 1915 года, командуя четырьмя миноносцами, Колчак вышел к Данциге кой бухте по морю с массой льдин. Он вел между ними корабли со слабыми бортами, отлично используя свой полярный опыт. Выставили 200 мин, на них подорвались 4 немецких крейсера, 8 миноносцев, 11 транспортов.

Тогда командующий германским Балтийским флотом принц Генрих Прусский приказал своим кораблям не выходить в море, пока не найдутся средства борьбы с русскими минами.

В мае 1915 года скончался командующий Балтийским флотом Эссен, его место занял вице-адмирал В. А. Канин, малоинициативный, не очень решительный человек. При нем значение Колчака еще более возросло, порой он выступал в качестве руководителя боевых соединений флота. И этим в высшей флотской среде расторопный, неутомимо работоспособный Александр Васильевич как бы предвосхищал роль генерала Алексеева при номинальном Верховном главнокомандующем императоре Николае Втором.

С осени 1915 года Колчак командует минной дивизией и становится командующим морскими силами Рижского залива. Тогда немцы высадили крупный десант на его южном берегу, начали наступать по суше и еще южнее. Благодаря встречным десантам Колчака, огню его береговых батарей германский поход на Ригу захлебнулся. За это государь император в телеграмме отметил Александра Васильевича за «блестящую поддержку, оказанную армии кораблями», упомянул, что «давно был осведомлен о доблестной службе и многих подвигах» Колчака, и удостоил его высшей награды — ордена Св. Георгия 4-й степени.

Военные дарования Колчака развернулись на войне в полную силу. Яркими их плодами была установка по его плану минных заграждений у порта Виндавы (Вентспилса), из-за чего немцы потеряли крейсер и несколько миноносцев. Колчак лично на миноносце потопил крейсер, охранявший германский караван судов, шедший из Стокгольма. Весом оказался вклад Александра Васильевича в то, что к концу 1915 года германские потери боевых кораблей на Балтике превышали русские в 3,4 раза, а по торговым судам — в 5,2 раза.

В апреле 1916 года А. В. Колчаку присваивается звание контрадмирала и уже в июне — вице-адмирала. Вслед за этим его в 42 года назначают командующим Черноморским флотом, Колчак — самый молодой из адмиралов на этом посту.

В ту пору разгорелся не менее легендарный, чем боевые свершения Колчака, его роман с Анной Тимиревой, которая была женой однокашника Колчака по Морскому кадетскому корпусу, героя русско-японской войны, балтийского морского офицера, позже — контрадмирала С. Н. Тимирева. Анна, урожденная Сафонова, была моложе Колчака на 19 лет. Она родилась в Кисловодске, занималась живописью, являлась внучкой генерал-лейтенанта Терского казачьего войска И. И. Сафонова, отцом ее был известный пианист В. И. Сафонов, дирижер, педагог, возглавлявший Московскую консерваторию, потом — Национальную Нью-Йоркскую.

Соединить свои судьбы им удастся лишь летом 1918 года, Анна Васильевна последует за арестованным Верховным правителем Колчаком и в иркутскую тюрьму. Все это красиво для романистов, но когда двое известных людей из лучшего российского общества, обвенчанные с другими в церкви, считающие себя православными, на глазах у всех предаются своим порывам, выглядит это, мягко говоря, странно. Впрочем, род Колчаков святорусской традиционностью и не блистал, потомок турецкого паши и сын франкофила Александр Васильевич, очевидно, считал, что многое себе может позволить.

С этой точки зрения крайне сомнительны приведенные выше утверждения сына адмирала, что его отец «был очень верующий, православный человек» и обладал «даже аскетически-монашеским мировоззрением». Для того, чтобы убедиться, что в действительности это не совсем так, процитируем выдержку из письма Колчака с Черноморского флота Анне Тимиревой, где адмирал упражняется в зубоскальстве и ереси:

«На первой неделе поста я предался благочестию и со своим штабом и дамами, пребывающими в моем доме, говел и исповедовал свои грехи, избегая по возможности совершать новые, читал Тертуллиана и Фому Кемпийского, и только двукратное гадание несколько нарушило эту гармонию. Но это, я думаю, ничего, хотя с точки зрения канонической это не вполне удобно. Теперь я занялся новым, делом: принимаю участие в бракосочетании дочери адмирала Фабрицкого вопреки церковным правилам, запрещающим это таинство в великом посту. По этому случаю я с Веселкиным имел постоянный диспут с архиепископом Таврическим, епископом Севастопольским и ректором семинарии на тему о таинстве брака. После двух часов обсуждения этого вопроса я, опираясь на широкую эрудицию Веселкина в церковных вопросах, блестяще доказал, что брак, как таинство, с догматической и канонической стороны может и должен быть совершен в любое время и что до проистекающих из него явлений церкви нет дела. Епископы, по-видимому, впали в панику, но разбить нас не могли и, когда я дошел до Оригена, — дали разрешение. Присутствуя на торжестве православия, я немного опасался, не буду ли предан анафеме, но все обошлось благополучно».

Назначение Колчака командующим Черноморским флотом было связано с его опытом, умением атаковать и отвагой. Эти качества явились необходимыми в намечавшейся Верховным командованием операции русского десанта в Турции и захвата проливов Босфор и Дарданеллы. Александр Васильевич так об этом рассказывал:

«Получивши это назначение, я вместе с тем получил приказание ехать в Ставку для того, чтобы получить секретные инструкции, касающиеся моего назначения и командования в Черном море. Я поехал сперва в Петроград и оттуда в Могилев, где находилась Ставка, во главе которой стоял ген. Алексеев, начальник штаба Верховного главнокомандующего. Верховным главнокомандующим был бывший государь. По прибытии в Могилев я явился к ген. Алексееву. Он приблизительно в течение полутора или двух часов подробно инструктировал меня об общем политическом положении на нашем западном фронте. Он детально объяснил мне все политические соглашения чисто военного характера, которые существовали между державами в это время, и затем после этого объяснения сказал, что мне надлежит явиться к государю и получить от него окончательные указания.