Продавец снов - Антон Олегович Малютин

они даже не были знакомы! Это скорее искупление за совершенные прегрешения. Кто-то просто напоминает этим людям об их грехах, и они, не в силах выдержать, умирают.

Джонсон на секунду замолчал, затушил сигарету и залпом выпил второй стакан воды.

– Самое удивительное в том, что эти люди умирают так, как умерли те, кого они убили. Они видят сон, но финал не отличается от реальности – людей настигает страшная, мучительная смерть, и они из убийц превращаются в жертв. Это страшно, Тим, очень страшно. Теперь я понимаю, как люди умирают от страха.

17

Единственная реальная зацепка – личный секретарь мэра. Точнее – секретарша, которая практически не отходит от него, выполняя всевозможные поручения днем, и ублажая ночью. А иногда и наоборот. Но встреча с секретаршей мэра – дело непростое, к ней каждый день ломятся сотни людей, и у Джонсона вряд ли просто так получится встретиться с ней и задать вопрос о каком-то там продавце снов. Она хоть и секретарша мэра, но не такая дура, чтобы каждому первому встречному рассказывать о людях, услугами которых пользуется элита Бигтауна.

Эта единственная реальная зацепка при ближайшем рассмотрении оборачивается практически неразрешимой задачей. Здесь придется пойти на определенный риск и рассчитывать на некоторую долю удачи. Если риск почти всегда присутствует в работе Джонсона, то надеяться на удачу – не в его правилах. Удача, фортуна – все это слишком ненадежные средства достижения нужных результатов.

Господин мэр имел привычку начинать свой рабочий день после полудня, заканчивая его далеко за полночь в ресторанах, загородных клубах или на якобы светских мероприятиях, организуемых богачами этого города. Сейчас еще ранее утро, и торопиться некуда. Есть еще время немного подумать над тем, как узнать верный путь к сердцу и языку белокурой секретарше мэра.

Недолго думая, Джонсон направился в информаторий. На выходе из подъезда его ждала ненастная погода: мелкий моросящий дождик тут же промочил плащ, а ледяной ветер грозил проникнуть в самую душу, поселив в ней холод и вечную осень. Детектив закурил, испортив три спички, и быстро пошел к ближайшей станции метро, где можно было укрыться от погодных неурядиц. Это, конечно, дороже монорельса, но лучше уж дорого погреться в метро, чем дешево заболеть в продуваемом всеми ветрами вагоне монорельса.

Через полчаса детектив вошел в ифнорматорий, а еще через полчаса вышел из него, неся в голове простой и, как ему казалось, действенный план. Всего-то и нужно, что представиться личным тайным секретарем какого-нибудь богача, которого секретарша мэра не видела лично, но отлично знала по светским новостям и делам своего начальника. Джонсон отыскал несколько подходящих кандидатур, и оставалось надеяться на то, что газеты не врут, и его фальшивый патрон окажет помощь.

Но прежде Джонсону пришлось вернуться домой, ведь что секретари видных бизнесменов одеваются модно и броско, предпочитая яркие аксессуары, воспитаны и благочестивы. У детектива почти ничего этого не было, но кое-что придумать можно было. Более или менее приведя себя в порядок, Джонсон снова вышел из дома под противный дождь, на секунду задумался, и поехал не в сторону мэрии, а к Тиму. За ярким аксессуаром, который, как надеялся детектив, мог завладеть вниманием секретарши, отвлекая ее взгляд от лже-секретаря.

Тим, как всегда, не встретил его, занятый какой-то работой.

– Тим! Я возьму Томми погулять? Он уже вполне здоров, как я погляжу.

– Погулять? С каких это пор ты любишь гулять с собакой? Да еще и с собакой-инвалидом?

– Да ладно тебе, я же ненадолго…

– А что это ты так вырядился? – Тим заметил наряд Джонсона, и весьма удивился этому новому образу своего друга.

– Это для дела. Ну так что – дашь мне Томми?

Тим колебался недолго, и вручил, наконец, полумеханического пса в руки детектива. Еще несколько минут он давал разные наставления, вроде тех, чтобы Томми не лез в грязь, потому что это плохо для шерсти и механических суставов, и, тем более, не лез в лужи; чтобы пес не прыгал со ступенек, не грыз всякую ерунду на улице, и не попадал под сильное действие радиоустановок – это тоже вредно для механики, и может снова сделать пса калекой. Но Тим подумал и пришел к выводу, что в городе негде столкнуться с таким сильным радио, и последний совет он посчитал излишним.

Наконец, все указания были даны, и Джонсон, держа в руках поводок, вместе с железной таксой поехал в центр Бигтауна. На всем пути он удовлетворенно отмечал, что Томми вызывает удивление, граничащее с суеверным страхом. Эти эмоции оттеняли и его самого, создавая в умах людей нужный образ. Мало кто сомневался, что этот человек с таксой, поблескивавшей никелем и медью, занимает не последний пост, а в метро его завела какая-то нелепая случайность – с кем не бывает?

Здание мэрии было одним из самых внушительных в деловом центре Бигтауна – его шпиль возвышается на добрых три сотни метров над землей, а в его недрах кипит такая нужная городу работа. Почти под самой мэрией находится станция метро, и двери одного из вестибюлей этой станции выходят прямо напротив главного входа в мэрию. Именно отсюда вышел Джонсон, держащий на поводке необычную собаку.

Вестибюль первого этажа мэрии роскошен, как роскошны все новые небоскребы, отстроенные в Бигтауне за последние пять-семь лет. Здесь располагались пара кафетериев и бар, консьержи, охрана, телефонные будки и много всего, что облегчало жизнь народным избранникам и деловым людям, управляющим этим городом.

Джонсон, стараясь соответствовать созданному образу, сначала подошел к одному из телеграфных аппаратов, висящих на облицованной мрамором стене справа от входа. Взяв в руки тонкую ленту, медленно выползавшую из аппарата, и попадавшую в ажурную корзину, детектив углубился в чтение. Поведанные морзянкой новости были неинтересными и касались, в основном, экономики и бизнеса, которыми Джонсон интересовался так же, как интересовался жизнью дождевых червей в брачный период.

Наконец, Джонсон вместе с Томми вышел на лифтовую площадку, где располагалось около десятка металлических, отделанных под мрамор дверей. Здесь было довольно-таки людно, но на собаку детектива никто не обращал внимания, или все делали вид, что им неинтересно это странное существо. Постепенно народ рассасывался, уезжая на лифтах, но Джонсон особо не торопился, а поэтому зашел в одну из кабин, когда вокруг почти никого не было.

Мэр находился на тридцать четвертом этаже, занимая его полностью. Джонсон нажал кнопку, и просто стал ждать. Вдруг в щели между почти закрывшимися створками дверей показалась изящная черная туфелька. Двери, едва задев