Звезды любви - Нэн Райан

Завизжали женщины, закричали мужчины…

Дэнни Лезервуд бросился вперед и оттащил краснокожего от своего брата и тут же повернулся и одарил зрителей улыбкой, словно все происшедшее было просто частью программы. Но улыбка ненадолго задержалась на его физиономии, потому что индеец, вырвавшись, так ударил Дэнни в челюсть, что тот не удержался на ногах.

Прежде чем братья Лезервуд успели опомниться, краснокожий бросился бежать. Вопли ужаса и возбуждения поднялись над толпой зрителей, когда полуобнаженный дикарь пронесся через пыльную арену в искренней попытке избежать плена. Он почти достиг северного края, когда на арену вырвались вооруженные верховые во главе с Малышом Чероки.

У краснокожего не осталось ни единого шанса.

«Отчаянные объездчики» поймали его, но сначала они потешились, играя с индейцем, как кот с мышью. Беглого краснокожего гоняли взад и вперед по кругу, то позволяя ускользнуть, то набрасывая на него лассо… и всадники при этом вопили и свистели, вызывая одобрительные аплодисменты публики.

Наконец индейца изловили. Он был измучен и едва дышал, его длинные ноги и обнаженная грудь блестели от покрывавшего их пота. Сияющий Малыш Чероки связал ему руки веревкой. К пленному индейцу подобрались разозленные братья Лезервуд.

— А ну, попробуй-ка теперь меня ударить, ты, краснокожий выродок! — выпятив подбородок, прорычал Дэнни Лезервуд. Он говорил злобно, однако настолько тихо, что зрители не могли его услышать.

Краснокожий, чьи руки были крепко притянуты к бокам, внезапно резко наклонил голову и щелкнул зубами. Дэнни Лезервуд отчаянно взвыл от боли и схватился за разорванную, кровоточащую мочку уха. Зрители на трибунах громко ахнули.

Малыш Чероки торопливо спешился. Пока братья Лезервуд крепко держали индейца, Малыш опутал свирепого краснокожего тяжелыми цепями по рукам и ногам, а потом затолкал его обратно в клетку.

Диана неподвижно сидела на загородке.

Она чувствовала себя почти больной.

Но публике зрелище понравилось.

Глава 8

После премьеры полковник и миссис Бакхэннан пригласили всех на вечеринку. Им хотелось отпраздновать большой успех представления. Вечеринку решено было устроить на арене.

Талантливый реквизитор и декоратор труппы превратил пыльную арену в волшебный замок. Для танцев была устроена гладкая дощатая площадка, со всех сторон окруженная корзинами со свежими цветами и написанными на огромных холстах прелестными пейзажами. Джазовый оркестр расположился на довольно высоком помосте. Лампы были пригашены и бросали на все мягкий, рассеянный свет. У ворот, ведущих на арену, наскоро соорудили длинный бар. За стойкой красовались Коротышка с вечной сигаретой, свисающей с нижней губы, и Древний Глаз, повязавший вокруг обширной талии белое посудное полотенце. Они выпивали.

Диана явилась как раз в тот момент, когда джаз с воодушевлением заиграл «О, будь прокляты мои тапочки!». Улыбаясь, она обняла полковника, поздравила его с успехом представления (сбор в этот вечер был самым большим за последние два года), а потом наклонилась и поцеловала в щеку бабушку. Искренне довольная, Руфь Бакхэннан похлопала Диану по худощавой спине и шепнула ей на ухо:

— Ты выглядишь чудесно, дорогая, но это платье может довести до беды, когда вокруг все эти «Отчаянные объездчики»…

— Я сумею позаботиться о себе, бабуля, — прошептала в ответ Диана, высвобождаясь из рук миссис Бакхэннан и направляясь к бару.

Она отлично знала, что имела в виду пожилая леди. Ее желтое платье из легкой кисеи с ткаными горошинами, безусловно, соответствовало последней моде, но, может быть, выглядело слишком открытым и смелым здесь, в пограничных землях. Да, в искушенных вашингтонских кругах, в гостиных столицы на это платье никто и не взглянул бы второй раз, но то был Вашингтон… Диана, решительно передернув обнаженными плечами, шагнула к длинному бару.

— Дадут ли здесь выпить несчастной леди? — спросила она, стукнув кулачком по блестящему дереву стойки.

— Ну разумеется! Что будете пить, мисс Диана? — Глаза Коротышки прищурились из-за попавшего в них дыма сигареты.

Прежде чем Диана успела ответить, Древний Глаз произнес:

— Содовой для Олененка!

И тут же пододвинул к ней стакан с ледяной шипучкой из корнеплодов, известной под названием «рутбир».

Диана покачала головой, но протянула руку и взяла предложенный ей напиток.

— Интересно, кто-нибудь в этой труппе будет когда-нибудь обращаться со мной как со взрослой женщиной?

— Разумеется, мисс. Я к вашим услугам, — раздался голос у нее за спиной.

Диана быстро обернулась. И тут же наткнулась на крепкую широкую грудь Малыша Чероки. Шипучка выплеснулась из стакана и залила белую крахмальную рубашку.

— О Боже… Простите, пожалуйста! — Диана с виноватым видом вытащила из-за глубоко вырезанного лифа платья кружевной платочек и принялась неловко промокать мокрые пятна на рубашке Малыша. — Пожалуйста, извините меня!

Малыш Чероки улыбнулся:

— Я вас прошу оказать мне одну небольшую любезность. Диана подняла на него фиалковые глаза:

— Только скажите!

— Потанцуйте со мной.

— Ну пожалуй, это наименьшее, что я могу для вас сделать, — сказала Диана.

— Действительно, наименьшее.

Поставив стакан на стойку, Малыш стряхнул с рубашки последние капли шипучки и повел Диану к танцевальной площадке.

Малыш Чероки весь вечер не отпускал от себя Диану. Он вежливо, но твердо разворачивал пылких ковбоев и вакеро, пытавшихся пригласить ее на танец. Когда вечеринка закончилась, он даже не стал спрашивать разрешения проводить ее. Он просто пошел с ней.

У двери вагона Малыш сказал:

— Мне хочется встретиться с вами еще раз. Диана повернулась к нему.

— Ну, учитывая обстоятельства, — сказала она, обводя взглядом ярмарочную площадь, — вам трудно будет не видеть меня, вам не кажется?

— Вы знаете, что я имею в виду, — возразил он и подошел к ней совсем близко.

— Да, — ответила она. — Я знаю.

Диана задумчиво посмотрела на него. Темно-русый, с зелеными глазами, он был очень привлекательным мужчиной, и Диана подумала, что с ним было бы неплохо погулять по городу.

Диана положила ладонь на его мускулистую грудь.

— Мне говорили, что здесь дают напрокат велосипеды, в Браун-Палас. Мы могли бы как-нибудь отправиться на прогулку.

Большая, широкая ладонь Малыша накрыла ее руку.

— Я зайду за вами утром, ровно в девять.

Он наклонился, поцеловал ее в щеку, шепотом пожелал ей доброй ночи и ушел.

Диана стояла в лунном свете, глядя ему вслед. Он мог быть для нее отличным сопровождающим: красивый, внушающий симпатию, отличный танцор… Но в ту же минуту, как Малыш исчез из виду, Диана забыла о нем. Она повернулась, чтобы войти в вагон, однако задержалась, передумав. Было уже поздно, но ей ничуть не хотелось спать.