Пороки - Каролина Дэй

уголки губ. Хитрец.

– А что ты делаешь? Ты пригрозил мне расправой с дочерью, если я не буду выполнять твои приказы.

Себастьян тяжело выдыхает, мне даже кажется, что он мимолетно закатывает глаза. Проходит пара секунд, прежде чем он отвечает спокойным тоном:

– Не делай из меня монстра, я же не Джек-Потрошитель.

– Знаешь, я уже ничему не удивлюсь после того, что ты сделал с моей семьей. А теперь давай начистоту. Что тебе нужно?

Он вновь медлит, но сейчас что-то мне подсказывает, что ответ вертится буквально на языке. Совсем близко, рядом. Это пугает меня не на шутку. Пугает знание его ответа, который еще не вылетел из чуть пухлых губ, пугают последствия, которые повлечет за собой лишь одно слово.

– Ты.

На месте не замираю, хотя если бы он сообщил об этом вчера в переулке, когда я была уязвима и напугана, то подобный ответ напряг бы до невозможности.

– Я?

– Да, ты, – повторяет Себастьян с легкой улыбкой на лице. – Наши отношения несколько пошатнулись за последние пять лет. Их нужно наладить ради нашей дочери.

Пытаюсь переварить смысл его слов, но получается плохо. Шок овладевает мной, ярость постепенно накрывает с головой, а алкоголь в венах бурлит пуще прежнего.

– Ты издеваешься? – возмущаюсь громче, чем надо. – Какие отношения? Какое «наладить»? С чего ты взял, что Аманда твоя дочь?

– Мне сделать ДНК-тест? Она похожа на меня, я прав? – Он иронично выгибает брови. Неужели видел ее вблизи? Или ему достали фото моей принцессы? Но откуда? Я не веду социальные сети, не выкладываю свою малышку всем на обозрение. Тогда откуда он знает, как выглядит Аманда? Откуда, черт возьми?

– Не смей к ней приближаться!

– Ага. – Себастьян отпивает вино и продолжает: – Что еще скажешь в свое оправдание? Есть что возразить?

– Есть, – слетает раньше, чем я успеваю задуматься. – Между нами ничего не может быть! И вообще, у меня есть молодой человек!

– Бросишь.

– Нет, не брошу.

– Я сказал – бросишь!

Себастьян не повышает голос, однако его тон, звучащий слишком жестко, снова заставляет замереть на месте и взглянуть на него иначе. Как на того мужчину, нагнавшего меня в переулке вчера. Он жестокий убийца, от которого я скрывалась пять лет, из-за кого пришлось начать жизнь заново и сожалеть о многих поступках в прошлом.

Сожалеть о любви к нему…

Я совсем об этом забыла, когда решила поиграть в его игру. Его нельзя злить. Нельзя сближаться. Нельзя впускать в свою жизнь. Иначе поглотит, а я не смогу с этим ничего поделать.

– Еще какие-то требования будут? – спрашиваю язвительно после затянувшегося молчания.

– Давай ужинать, я пока подумаю.

Подумаешь? Серьезно? Может, ты в голове разработаешь план, как поскорее от меня избавиться и уехать в свои дальние края? Без меня и без Аманды! Знаешь, это гораздо лучше, чем размышлять над «требованиями ко мне». Ненавижу! Как же я тебя ненавижу, чертов Себастьян Гранд!

Нам приносят ужин. Официантка, расставляя тарелки, мельком оглядывает Себастьяна, а затем ретируется. Стейк из свинины для него и салат «Цезарь» для меня. Как предусмотрительно. Я никогда не говорила ему, что люблю это блюдо, даже в последний день встречи. Справки навел. Снова.

– О чем задумалась? – интересуется Себастьян.

– О нашей последней встрече. Помнишь, ты говорил, что мы можем забыть прошлое и начать жизнь с чистого листа.

– Я и сейчас придерживаюсь этого мнения…

– Сомневаюсь, – перебиваю его. – Вряд ли я смогу забыть о том, что ты уничтожил мою семью.

– Прекрати.

– Иначе что? Убьешь меня?

Вновь игра взглядами. Мои голубые глаза против его практически черных, радужка почти слита со зрачком. Вряд ли мои слова радуют мужчину, но он и вида не подает, что они как-то задели. Или…

Себастьян медленно откладывает приборы, протирает уголки губ салфеткой, встает напротив меня и протягивает руку.

– Давай подышим воздухом, – произносит как-то… странно. Спокойствие наравне с напряжением, волнение наравне с безмятежностью.

Сердце в груди бьется быстрее обычного, паника поселяется внутри, но я смело подаю мужчине руку и иду вслед за ним на задний двор гостиницы, с многочисленными лавочками, деревьями и небольшими кустиками. Идем как раз к лавочке у стены, за пышным кустом алых роз. Туда, где почти никого нет, да и нас совсем не видно.

Морозный воздух тут же принимает в свои объятья, несильный ветерок дует в лицо, разбрасывает пряди волос. Мы снова без верхней одежды, снова на морозе, снова Себастьян находится слишком близко.

И снова меня это пугает.

В один рывок он хватает меня за шею и прижимает к каменной стене. Около этой чертовой лавочки. Не то чтобы душит, но держит крепко.

– Слушай сюда, – говорит он жестко. – Я не буду терпеть твой спектакль. Если ты решила играть, то играй по правилам, а не нарушай их.

Себастьян ослабляет хватку, позволяя кислороду наполнить легкие. Ловлю воздух губами, дышу часто. Даже слишком. Козел! Долбаный козел! Ненавижу! Ненавижу тебя!

– И это говорит тот, кто никогда не следовал правилам, – произношу, едва не задыхаясь. – Ты так же думал, когда подстраивал аварию и ввел лекарства моему брату?

– Что ты несешь?

– Ты и сам знаешь! Хочешь наладить отношения? Хоти и дальше! Я не подпущу тебя ни к себе, ни к своему ребенку! Ты псих, ясно?

Он снова замирает на месте, будто я сказала ему что-то удивительное. Отходит от меня, смотрит своим пронзительным черным взглядом, а затем говорит:

– Забирай пальто и уезжай домой. Встретимся, когда успокоишься.

Верю его словам, только когда он отходит от меня и направляется к дверям в гостиницу. Когда успокоюсь, значит? Этого никогда не произойдет. Я не прощу тебе смерть родных, не прощу испорченную жизнь! Никогда!

Неужели все на сегодня? Видимо, да. Пока он не передумал и не вернулся за мной, иду в общий зал, забираю верхнюю одежду и покидаю гостиницу. Прочь отсюда. Прочь от этого мужчины.

Сердце быстро стучит в груди, дыхание сбито.