Лучший частный детектив - Молчанова Ольга Павловна

Дома мы приняли душ, лениво полистали свои странички в Фейсбуке, а там подоспел и обед. Спустя короткое время, отпустив привычные комплименты нашей Гюльнаре, мы вышли из столовой. Впереди была пропасть времени. Не зная, чем занять себя, мы уже стали сожалеть, что организовали приём процедур через день. Всё быстрее бежало бы время, приближая долгожданный вечер с его игрой в волейбол в команде очаровательных медицинских сестёр.

Мы прошли на мостик, пересекающий овраг с текущей на дне рекой, и стали привычно смотреть на струящуюся внизу прозрачную воду. В ней видны были застрявшие у валунов ветки деревьев, мелкие окатанные камни россыпью лежали на дне, между ними поблескивали монетки. И чем дольше я смотрел на эту картину, тем сильнее смутные ассоциации стали проявляться в моей памяти. Совсем недавно нечто подобное я видел где-то мельком, но не обратил тогда на это внимание. И внезапно я понял, где это было: ручей, разноцветная галька, монеты между камешками. Это было там, в каньоне, когда я шёл вниз по ручью, разыскивая исчезнувших волков. От выброшенного в кровь адреналина мурашки пробежали по коже головы.

— Лёха, — сказал я необычно хрипло, — я сейчас тебя о чём-то спрошу, только ты вначале подумай, стоит ли тебе смеяться над моими словами. Хорошо?

— Ну, что же, мой старый друг, давай, попытайся удивить меня. Хотя тебе это будет сделать очень непросто на фоне того, что мы уже видели с утра в каньоне.

— Скажи, ты хочешь найти клад?

— Чё, самый настоящий клад? Ты, братан, не перегрелся ли часом на солнышке?

— И всё же, я повторю свой вопрос: ты хочешь найти клад старинных монет?

— Хорошо, я отвечу на твой совершенно глупый вопрос, недостойный образованного человека: да, хочу. И чтобы ты знал, нисколько этого не стыжусь. Я удовлетворил тебя? И очень надеюсь, что мои низменные желания останутся чисто между нами.

— Вполне. Собирайся в темпе престо, мы возвращаемся в волчье логово.

— И какого хрена мы там забыли? Прости за пафос.

— Леха, там, в ручье лежат монеты. Я сам их видел сегодня, когда пошёл вниз по ручью, но тогда не придал этому значения: голова была другим занята. А сейчас смотрю вниз с этого мостика на вон те монетки в воде и вдруг понимаю, что в каньоне-то я видел такую же картину. Понимаешь, возможно даже, что они когда-то находились в том самом сосуде, который я приспособил в качестве поилки для Призрака.

— Ты серьёзно? Тебе не могло показаться?

— Уверен, что нет. Так ты едешь?

— И он ещё спрашивает? Конечно же, еду.

Спускаясь очередной раз в каньон, я отметил, что моё искусство скалолазания растёт на глазах. Правда, и мотив сейчас был достойный внимания. Не прошло и сорока минут, как под нашими ногами уже была волчья площадка. Оставив рюкзаки, мы опустились к ручью, и пошли по течению к тому месту, где я заметил лежащие среди разноцветных камешков монеты. И они там были.

Первая найденная монета, судя по весу и цвету, была явно золотой. Она имела форму не совсем правильного круга диаметром около двух сантиметров. На одной стороне её были изображены по пояс два бородатых мужика нелепой внешности с выпученными глазами, на другой — два других мужика, но уже в полный рост, а между ними крест, опирающийся на шар.

— Серьёзные ребята, — сказал Лёшка, — осмотрев монету, — прикинуты хорошо, шапочки интересные. Цари, наверное, или императоры, раз ты говоришь, что в этих местах было православное государство. Наверняка оно было как-то связано с Византией.

— Может быть, но давай мы позже займёмся историей, а сейчас начнём разрабатывать этот Клондайк.

Спустя полтора часа в наших руках было ровно сто восемьдесят три одинаковых монеты. Особенно повезло Успенцеву. Он обнаружил гнёздышко, в котором компактно лежали около сорока монет. Наконец, убедившись, что основной урожай собран, возбуждённые, мы решили вернуться на площадку. И в этот момент земля дрогнула под нашими ногами. Было слышно, как с горы посыпались камни. Некоторые из них докатились до кустарника, в глубине которого был скрыт ручей.

— Что это было? — произнёс изъезженную фразу Лёшка. — Неужто землетрясение?

— Похоже на то, — не стал я отрицать очевидный факт, хотя мог бы, ссылаясь на извечную подозрительность ментовского народа, — нам явно намекают, что пора уходить.

Только сейчас я понял, что всё это время, когда мы были заняты сбором монет, совсем не было слышно привычного птичьего щебета. Мы быстро поднялись наверх и увидели усеянную камнями площадку.

— Игорёк, взгляни, волчья нора стала больше.

Нижняя часть стены, в которой было отверстие, пошла трещинами. Оно действительно стало шире и выше за счёт выпавших камней. Причём камни эти имели удивительно правильную форму, чего не бывает в природе. Первым на это обратил внимание Успенцев:

— А взгляни-ка на эти камешки, брат. Они явно вытесаны руками человека. Я вообще-то ещё вчера заметил, что это место, скорее всего, когда-то было обжитым. Вон та дорожка, что полузасыпана щебнем, выложена, очевидно, плиткой. Волчья площадка выглядит уж слишком ровной и горизонтальной. Спуск к ручью до боли напоминает полуразвалившуюся лестницу. Правда, увидев тогда Призрака и Сэру, мои догадки сразу же отступили на задний план как второстепенные, не мешающие жизнедеятельности моего организма, но сейчас они превратились в уверенность.

— Да, у меня, признаться, тоже мелькали смутные догадки по этому поводу, но я не обращал на них особого внимания. Кому придёт в голову что-то сооружать в таком труднодоступном месте?

— Может, как раз и сооружали потому, что оно труднодоступное. Не хочешь взглянуть, что там внутри?

— Конечно же, хочу. Никогда себе не прощу, если не сделаю этого.

— А вдруг там ловушка?

— А если нет?

— Удивительный образец логики, Холмс. Стало быть, идём?

— Разумеется, Ватсон. Нам ли бояться неизвестности.

Мы достали фонари из рюкзаков и подошли к стене. Лёшка наклонился и по плечи залез в отверстие. Спустя минуту, он вылез обратно и сказал:

— Там большая комната, совершено пустая. Посередине постамент, а на нём стоит нечто, похожее на саркофаг. Посмотрим, что там?

— Конечно, какой вопрос.

— Только рюкзаки заберём с собой. Я чувствую себя уверенней, когда мои монетки находятся при мне, а не валяются где ни попадя.

Внутри в свете фонарей мы увидели довольно большой зал в форме куба. Судя по следам на стенах, он был целиком вырублен в скале. Посередине его находился невысокий постамент, а на нём — то, что Лёшка назвал саркофагом. Его изготовили из монолитного куска местного известняка, того самого, что под воздействием солнечных лучей приобретает ослепительно белый цвет. Пол покрывала тонкая пыль, на ней видны были многочисленные отпечатки лапок волчат.

Мы осторожно обошли вокруг постамента. Никаких надписей, способных пролить свет на то, что или кто находится внутри. Присмотревшись, мы поняли, что саркофаг накрыт сверху тремя плитами, края которых были плотно подогнаны друг к другу. Между плитами практически не было видно щели. Поднять такие плиты казалось под силу двум неслабым мужчинам, что мы и сделали.

В саркофаге лежало мумифицированное тело мужчины. Даже но нашим меркам он был высок, где-то под сто девяносто. На нём были видны остатки истлевшей одежды. Голову венчало подобие короны в форме лаврового венка из жёлтого металла. Скорее всего, это было золото. В руках, скрещённых на груди, мужчина держал рукоять меча, вытянутого вдоль тела. В свете фонарей вспыхнули алым и синим цветом камни, украшавшие ножны.

В ногах мужчины находился какой-то массивный предмет цвета меди. По центру верхней части его была видна овальная линза, к которой шли многочисленные трубки, скрывавшиеся где-то внизу. При моей попытке прикоснуться к непонятному предмету, между пальцами и металлическим корпусом возник змеящийся электрический разряд. В линзе на долю секунды мелькнуло какое-то изображение. Я ощутил неслабый удар, рука слегка онемела.