Плетения конфедерации (СИ) - "Cyberdawn"

— Хорошо. За мной, — развернулась гнума и потопала по лестнице вниз.

А я в очередной раз залип. Ну НЕ БЫВАЕТ так — монструозные сисяндры, огромные! И корма в размер. И эта Иванна по лестнице скачет — а они не колыхаются.

И тут получаю локотком по бедру — выше Ленке тянуться надо, а куда тянутся не надо — она стучать не стала. И правильно делала.

— Лен, я не в том смысле! — полушёпотом возмутился я. — Мне это не нравится! Я понять не могу — как такое не обвисает и не трясётся!

— Э-э-э… не знаю, — озадачилась так же шёпотом зелёнка. — А…

— Очень нравится, — честно ответил я, на что зелёнка довольно улыбнулась.

Ну… она у меня тоже невысокая. И плотная — вообще небольшие металюди компенсировали плотностью малый рост, «в среднем» оставаясь человеком в пропорциях и размерах. Ну, поменьше, конечно, но не карлики или гнумы.

К гигантам это относилось с натяжкой — огры здоровые, про кентавров и минотавров говорить смешно. Но определённый… ну, органический, баланс соблюдался.

В общем, Ленка тоже очень полногрудая и попастая. Но… нормально. Грань не переходящая, да и повыше гнумов она.

А вот эта Ванна — кило под восемьдесят. И метр с сантиметрами. При этом — не жирная-пузатая. И это… мозг заворачивает, честно. Гнум — ну широкий, как сволочь, комод на ножках — это нормально. А вот гнумы полу женского натурально мозги сворачивают, в попытках понять «как?!»

В общем, довела нас эта дама до «палаты». Взглянула ОЧЕНЬ ехидно, но комментировать не стала. Видно, что слышала, но видно, как медик, менее говнистая, чем местное гнумство. Клизьмы какие, или ещё что, мне ни хрена не интересное.

Палата же выглядела… Ну очень киберпанковски. Точнее — магопанковски, по теперешним временам. Пять гнумов, выгнутых дугой. Придерживались стойками, с катетерами-трубками, изрисованные рунами.

Я даже по одному постучал — почти камень. Но «почти» — именно жуткий спазм мышц.

— Это все? — уточнил я, пока Ленка клацала по своим кнопочкам с деловым видом.

— Выжившие и не очнувшиеся — да, — нахмурилась гнума. — И вскрывать — не дам!

— Да и не собирался, — честно ответил я. — А вообще — сколько жертв было? Не только у вас на излечении?

— Тридцать гномов, вроде бы.

Орать-уточнять «всего?» я не стал. Но зелёнку пальцем в плечо потыкал, внимание обращая, на что Ленка, не отрываясь от хакерства, ушами согласно помахала. В плане — не хватит метазверям жратвы. Ну вот никак.

— Это концептуальное воздействие-заклинание. Приказ, конструкт локализован в мозгу, — выдала вердикт Ленка через пару минут.

— Не очень разбираюсь, — пожала плечами Иванна. — Вы в медицинских терминах, или рунического оперирования объяснить можете?

— Ваших — точно нет. А так… вкратце мозг получил приказ «замри». И выполняет его, пока эфир в заклинании не закончется.

— А судорога — это… — задумалась гнума.

— Интерпретация приказа мозгом, — важно выдала зелёнка.

— Снять заклинание сможете? — уточнила гнума.

— Не возьмусь. И не рекомендую — воздействие концептуально, не адаптировано под людей или гномов… проще и безопаснее как вы, — потыкала она в пятёрку гнутых, — дождаться прекращения действия заклинания.

— Понятно, спасибо, а то стучак знает, от чего лечить было, — слегка кивнула гнума.

— Не за что, — ответила Ленка.

— Мы пойдём, — озвучил я.

Вывела нас Иванна из госпиталя — тоже, в общем-то, пустого. Да и здоровье у металюдей редко требовало лечения, прямо скажем. Или мёртвый, или живой.

А мы с Ленкой попереглядывались многозначительно и в один голос озвучили:

— Нечисть.

— Но нежить тоже может быть, — уточнила зелёнка.

— Вряд ли, Лен. Я воздействие нежити бы почувствовал.

— И через месяц?

— Думаю, и через год. Ну, вблизи, и если пациент не отбивается, — честно уточнил я, на что зелёнка кивнула.

— Долго вас ждать?! — заговнился говнистый и мелкий гнум.

— К шахте антрацитовой веди, — барственно распорядился я.

— Внутрь — не пойду!

— Неприятность эту мы переживём! — почти пропел я.

И потопали мы вслед за злобно сопящим гнумом. Город — всё так же пуст, освещён яркими фонарями. Чёрт знает, может, на меня действовало рунное колдунство — ну неприятно было, зудело во мне что-то на гномские каракули, отпугивающие нечисть. Но в ощущениях, не небывальских, а человеческих, город выходил более мёртвым, чем Мёртвый. Не в плане смерти, а в плане пустоты. В Мёртвом городе один хрен останешся — там внимание, злобное, голодное, но постоянно с тобой. А тут… ну неприятная пустота, прямо скажем.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Впрочем, долго предаваться всякой экзистенциальщине или типа того мне не пришлось. Проводник отвёл нас фактически назад, свернул и вывел… ну к башне. Крепостной — цилиндр с бойницами. Только орудия не выглядывали из них. А наводились внутрь, стоя на окружающих башню крепях.

И гнумов было под сотню — с магострелами, с ящиками чего-то взрывающегося, рунных рисовальщиков. Ну, в общем — сторожили знатно, факт.

— Шахта, — тыкнул проводник в башню.

Подошёл к группе гнумов у пушки, потыкал в нас пальцем, обозвал словами нехорошими, представляя, гавнюк мелкий. И вообще свалил. Впрочем — туда и дорога.

— Маги? — хмуро поинтересовался подтопавший к нам гнум, с сединой такой, видно — в возрасте, хотя странно.

Металюди… ну в общем выходило так, что металюди жили по прикидкам лет триста, в среднем. И большинство металюдизированных сохраняли свой возраст. Ну шестьдесят для гнома — лет двадцать для человека, примерно так.

Младенцами не становились — видно, защитный механизм какой. Но старых металюдей я не видел вообще, хоть он из замшелой старпёристой развалины металюдствовал.

Хотя местные могли быть настолько гавнюками, что отдельные представители эту закономерность ломали. Даже небывальщина соглашалась, что они старпёры, скажем так.

— Нам в шахту надо, — не стал я теоретическому старпёру отчитываться.

— Ходят всякие, — сплюнул он на пол, подтвердив мои выводы. — Ворота откроем на тридцать секунд. Обратно — стучите! Стук…

— Похоронный марш, — оттарабанил я по ближайшей стене.

— Хер с тобой. Пиз. те, — махнул седой рукой.

Тем временем пара гнумов, сопя, поворачивали рукояти запорного штурвала. И через минуту, под прицелами тридцати гнумов, мы шмыгнули в шахту. А дверь за нами захлопнулась, чуть поджопника не отвесив.

— Странно, — отметил я, постояв-повчувствовавшись.

— А я не вижу ничего, — пожаловалась зелёнка, на что я врубил свои глазные прожекторы. — Но всё в сетке отображено, — показала она мне язык уже при свете.

— Вредина, — одобрительно покивал я. — Но всё равно — странно, Лен. Во-первых — мы правы. Точнее, я и ты, раз со мной согласилась.

— Рунная защита, — забормотала зелёнка, клацая по кнопочкам. — Да, нет.

— Нет. Но нет и агрессии. И нас никто не убивает, не атакует. А вот ощущение… странное, в общем.

— В сетке ничего странного не вижу, — через минуту выдала Ленка. — Но вон там, — потыкала она лапкой в шахтный проём, — метрах в ста, несколько эфирных…

— Нечисти.

— Да, нечисти, — кивнула она.

— Я их чувствую, Лен. И они нас. Но просто не обращают внимания.

— Странно.

— И не только это. Ладно, полезай за спину, захребетница, — хмыкнул я.

— А может…

— Не страмись, Ленка! — грозно повелел я. — Лезь на Кащея!

— Ну не тут же, — оставила за собой последнее слово зелёнка, взбираясь в сделанную тросами люльку у меня за спиной. — А удобно, — отметила она.

— А то, я старался, — погордился я. — Готовь винтовку, пойдем потихоньку.

И пошли мы, потихоньку, в недра шахты.

9. Старая подруга

Сама шахта, по которой мы продвигались, была четырёхугольной, с крепями, носящими явные следы зубов. Небывальщины было дохрена, но гнумьево мата не было вообще — как отрезало за воротами. И на стенах были следы разрушений. Очевидно, как от попыток гнумов тварей ужучить (сколы, подпалины и даже заметные металлические осколки), так и от тварей — буквально погрызенные куски.