Магистраль - Евгений Прошкин

А гордости Шорохов уже не чувствовал, лишь усталость — как будто разгрузил вагон картошки, хотя он всего-то и сделал, что перенес два свертка по три килограмма, причем недалеко. И этим, возможно, спас человечество. И… да, чуть не забыл: еще время и Землю. В смысле, спас.

Олег снова улыбнулся — и с этой улыбкой спустился на «Бабушкинскую», с улыбкой сел в поезд и еще долго не мог от нее избавиться, пока некая бойкая тетка не провезла по его ногам грязную тележку.

* * *

Подойдя к стальной двери с табличкой «Крыша мира», Шорохов бросил окурок и поднес палец к замку, но код набирать не понадобилось. Дверь открылась сама, и на улицу вышел какой-то мужчина в коротком демисезонном плаще. На голове у него была старая спортивная шапочка с тощим помпоном и вывязанными по кругу «Fox, Fox, Fox». Равнодушно взглянув на Олега, мужчина зябко ссутулился и затрусил к перекрестку.

Шорохов с уважением посмотрел ему вслед. Оператор, — а никто другой сюда не попал бы, — так здорово вошел в роль, что не только осанка, но, кажется, и черты лица свидетельствовали о его полном внедрении в среду. Возможно, опер был и местным, как сам Олег, однако Шорохов чувствовал, что со своими неофитскими замашками он изрядно выделяется, и тот, кому нужно, обязательно это заметит.

«Мне еще учиться и учиться…» — смиренно подумал Олег. Его так и подмывало окликнуть оператора, но он благоразумно воздержался.

Кроме удаляющегося мужчины, в переулке по-прежнему никого не было, и даже чумазая «Ока», маячившая у подъезда, пропала.

Поймав закрывающуюся дверь, Шорохов нырнул в приятную после мороза духоту и спустился по лестнице. Повернувшись налево, он тронул облезлую латунную ручку и вошел… в длинное помещение с низким потолком, заполненное какими-то станками и ящиками, упакованными в толстую пленку.

Рабочие в синих комбинезонах — человек пятнадцать, а то и больше — сосредоточенно дергали рычаги, что-то перекладывали на верстаках, носили по цеху какие-то конструкции из яркого пластика. Рядом на холостом ходу жужжал циркулярный нож, умиротворенно шипел пресс, гудела вентиляция. Пахло ацетоном и чем-то паленым.

Шорохов обескураженно глянул на синхронизатор и проверил дату финиша.

Все нормально, это не прошлое и не будущее, а почти настоящее. Минус неделя. Точка вторжения, которое он отправился компенсировать. И компенсировал… Но вместо лопатинского кабинета застал заводик по производству хрен-знает-чего.

Стены были сплошь обклеены одинаковыми глянцевыми плакатами: дюжий мужик в таком же комбинезоне, как у всех, только новом, стоит посреди неоновой ночи Нью-Йорка и жестом то ли куда-то зовет, то ли что-то предлагает. Яркие огни сливаются в надпись:

«КРЫША МИРА: вся наружная реклама».

Олега никто не одернул, никто не спросил, зачем он здесь, — рабочие продолжали трудиться, лязгали железки, грохотали, изгибаясь, пластиковые листы, в корзину сыпались вырубленные буквы.

Шорохов развернулся и медленно побрел назад. Оказавшись на улице, он с недоверием посмотрел на табличку у входа.

«АО Крыша Мира. Производственный отдел».

Олег хорошо помнил, что видел ее и в первый раз, когда Лопатин привез их с Асей на своем «Вольво». Та же самая вывеска и та же бронированная дверь с кодовым замком. А внутри — все другое…

Борясь с тревожными предчувствиями, Шорохов попытался восстановить тот эпизод шаг за шагом: как машина остановилась у дома, как Василий Вениаминович погасил фары, как Ася поймала на лету снежинку и получила позывной Прелесть… Как он сам прочитал название фирмы, — хозяева, похоже, страдали манией величия… Как он спускался по мелким неудобным ступенькам, — Лопатин еще сказал что-то вроде «Заходи, не заперто», и он зашел… Стоп…

Моторная память уверяла, что нижняя дверь была справа. Шорохов мысленно повторил свои движения и пришел к выводу, что это не ошибка. Между тем цех был расположен по левую руку от лестницы. А по правую — глухая стена…

Олег готов был смириться с любым парадоксом — последние две минуты у него перед глазами настырно мелькали бабочки на чулках Павловой-Цыбиной, и вместе с бабочками в мозгу шевелилось что-то неопределенное, но до крайности тоскливое, — однако такая ерунда, как перенос двери, ставила его в тупик. Если бы Шорохов обнаружил свастики над Кремлем, это было бы жутко, но объяснимо, — в конце концов, есть книги, не прочесть которые невозможно, но какая-то несчастная дверь… Да и не мог он пока измениться, железобетонный ход событий, поскольку Олег все еще находился в точке вторжения. Если что и поменяется, то гораздо позже.

Шорохов, подолгу занося палец, медленно набрал код: «095». Замок щелкнул с секундной задержкой, и Олег, взглянув на лестницу, оцепенел. Короткий пролет спускался к площадке, на которой — уже не слева, а справа — темнел прямоугольник двери.

Еще не сообразив, радоваться ему или нет, Олег сошел вниз и повернул ручку — и оказался в той самой комнате с допотопной мебелью и кипами старых отчетов. Словно опасаясь, что кабинет опять превратится в фабрику рекламных вывесок, он торопливо ввел время возвращения и утопил кнопку старта.

— …не здесь, а где-нибудь в Европе… — промолвила Ася, водя по пепельнице тлеющей сигаретой.

— Не все будущие миллионеры заранее знают, что они ими станут, — благодушно отозвался Василий Вениаминович. — Да если бы и знали… они же пока не миллионеры. Рожают там, где получается. И почему обязательно миллионеры? Дело не в деньгах. У некоторых вторжений мотивы настолько оригинальные, что… А вот и Шорох вернулся! — Лопатин протянул ему руку. — С почином, опер. Как прошло?..

— Ой, не спрашивайте лучше… — Олег прислонился к стене и сжал пальцами виски. — Куда-то я попал… куда-то не туда…

— Надо было меня отправить, — вставила Ася. Шорохов раздраженно отмахнулся и вытащил из куртки сигареты.

— Так что там случилось? — спросил Лопатин.

— Не «там», Василий Вениаминович! — Олег прикурил и, длинно выдохнув, передвинул к себе пепельницу. — Здесь, вот прямо здесь, у нас. В этом самом подвальчике и случилось. Завод какой-то… или черт его… цех, что ли?… Фиговины всякие из пластмассы делают. Название, как у нас, «Крыша Мира»! — возмутился Олег. — Или это у нас, как у них?…

Он вдруг заметил, что Лопатин беззвучно смеется, и с сомнением посмотрел на Асю. Та, похоже, не понимала, о чем идет речь, но для порядка все же ухмылялась.

— Дверца тут не бог весть какой прочности, — сказал Василий Вениаминович. — Замок с трехзначным кодом. Его и обезьяна откроет, простым перебором, А вот сканер… Это — фигушки!

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});