Сестры. Мечты сбываются - Белов Александр Иванович

– Это все Бондарчук, – заявил капитан и поднялся, чтобы поставить чайник.

Чай он любил листовой, и процедура чаепития его успокаивала и внушала бодрость. Если у человека при всей изменчивости и каверзности жизни есть постоянное утешение в виде чаепития, то есть занятия, ничего взамен не требующего, то вывести его из себя сложно. Также и сбить с ног. Человек живет привычным. Встал, попил чаю – и все в порядке. Чай не водка, здоровье не отнимает.

Капитан Истратов с удовольствием втянул запах свежезаваренного напитка.

– А причем тут Бондарчук? – перебил его мысли Лошак. – Он же это... Охрана.

– А вот тут ты ошибаешься! – провозгласил капитан, отхлебнув из огромной чашки. Настроение его улучшалось прямо на глазах. Даже вечные круги под глазами вроде пропали. – Я про Бондарчука давно заметил... Он умом не блещет, а Пашей-таки управляет. Отсюда вся интрига. Паша – личность неустойчивая, всему подверженная, а Бондарчук кремень. Три мысли в голове, зато навсегда. И своего он не упустит, ибо хохол. -Заметил, сколько часов поменял за год? То такие часы, а через месяц еще круче, а потом снова. Доит он Пашу и вертит им... Да... Про Бондарчука я думал... Он простой, а простота, как известно, хуже воровства.

Лошак с мнением капитана не согласился. Конечно, Бондарь не без хитрецы, а только Пашей крутить ему слабо будет. Хозяин сильно бешеный, такого не перехитришь. Истратыч все преувеличивает. Но капитан готов был спорить, что простой непростого обыграет на «раз». Если Бондарь уже пять лет каждый день наблюдает хозяина, то знает его досконально. Как Паша ни выступай, телохранителю набор выходок давно известен, выше головы не прыгнешь. Клиент конечен и в быту, на близкой дистанции очень даже понятен. Паша пугать и морочить может незнакомых, а свои его изучили до деталей. Другое дело, что своих можно по пальцам пересчитать, больно недоверчив.

– А зачем Бондарю хозяина обводить? Работа вроде непыльная? Не то, что у нас, – поинтересовался Лошак.

– Это другой вопрос. Никто не живет спокойно. Рыба ищет, где глубже, а человек, где лучше. В результате имеем рост криминала!

Этим глубокомысленным замечанием капитан Истратов завершил обсуждение проблемы. Действие листового чая закончилось, а без него капитан был скорее молчалив, нежели разговорчив. На рассуждения его тянуло редко, но, как показывала практика, обычно они имели какое-нибудь продолжение. Действительность довольно быстро либо опровергала, либо подтверждала его домыслы. Поэтому лейтенант Лошак заинтересовался вопросом, кто кого пересилит, ежели Бондарчук, возмечтав жить лучше, чего-нибудь не поделит с Пашей.

С одной стороны, лейтенант от работы уставал и прибыли от нее было мало, только чувство власти приносило некоторое удовольствие. Но когда ничего не происходило, любопытному Лошаку становилось скучно. Чай и водку он не любил, телевизор ему надоедал, и тогда даже конфликты на бытовой почве оживляли. Лошак зевнул, прихлопнул газетой запоздалую муху и прикрыл глаза. До конца дежурства оставался еще час, а Истратыч засмотрелся на экран. Показывали вручение «Оскара».

Света, сидя в машине с Филиппом и Юлей, раздумывала над тем, что сообщила бандитам в джипе, и жалела Динку, оставшуюся в замке. Конечно, какое-то время она будет в безопасности, раз Филипп договорился с хозяином. А что потом? Когда-нибудь все равно замок придется покинуть, и тогда у Алика будут проблемы. Бандиты рыщут поблизости и вряд ли упустят такую возможность. «Но пусть сам эту проблему решает, раз натворил дел и...» – мстительно подумала Света.

В конце концов, ей пришлось изворачиваться, как умеет. Лучше б было промолчать и дать себя зарезать на обочине, как те намекали? Что, мол, никто и не хватится тут в кустах. Может, и не хватится, а может, и хватится. Как знать? Об этом лучше не думать. Думать о том, кто о тебе, если что, заплачет, не стоило. Есть занятия получше. Ей еще предстоит ехать в Москву. Разыскивать стрелка, работать в его охране. Он обещал ее взять, и с этой историей надо заканчивать. На ухабе тряхнуло, локти соседей соприкоснулись...

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Я не ударил тебя? Извини, если что, – заметил Филипп и снова принялся смотреть в окно на вечерний, быстро темнеющий лес, по-осеннему пасмурное небо, бесконечную дорогу, взбирающуюся вверх, на холм.

– Люблю такую погоду, – заметил он. – Она соответствует тому, что внутри. Я вообще невеселый человек. Хотя не плохой, – он, слегка улыбаясь, покосился на Свету. – В отличие от большинства людей спорта. От них лучше держаться подальше.

– Почему? – спросила Света.

– Они маньяки. Если достигают успеха, хотят большего. Гонятся за славой.

Света не очень вникала в то, что он говорил. Больше смотрела, чем слушала. Все сказанное казалось ей истиной, не нуждающейся в проверке, но она бы не смогла сделать из этого никаких выводов. Было сложно представить постоянно гоняющихся за славой людей. Зачем? Ведь если все время жить на публике, уже не будет ничего настоящего, придется оглядываться, следить за собой, контролировать каждое слово, и тогда прощай, свобода! Стоит ли оно того?

До Брусян доехали незаметно, и перед тем, как попрощаться, Филипп посвятил их с Юлей в свои планы. Планы касались всех троих. Группа свою работу закончила; через два дня они вылетают работать в Саратов. Билеты уже заказаны. Услышав про билеты, Света замерла. Сердце почти остановилось, а потом застучало в бешеном ритме. Значит, зря она на него надеялась. Он уезжает.

Но, если она хочет, продолжал он, она может поехать с ними. Работа всегда найдется, Света человек надежный и не ленивый... Встает вопрос документов, без них нельзя. Наверняка можно их вызволить, надо им с Юлей съездить завтра вечером часа на три в город. Попробовать.

Света хотела спросить, за что ей такая удача, но промолчала. С Филиппом ей повезло, с ним она вырвется из замкнутого круга. Он берет ее с собой! О Динке в тот момент она вообще не подумала. Мысль о сестре посетила ее спустя пару минут.

– А Дина?

– Паша о ней позаботится, Дина ему приглянулась. Если удастся, сообщи родителям. Ну там, записку оставь, когда с Юлей поедете. Когда смогут, заберут ее. Не волнуйся...

Света долго не могла уснуть. Похоже на сказку. Неужели все наконец разрешилось? Дина устроена, а она уезжает с надежным человеком, у нее будет даже работа, в школу можно пойти и на следующий год, школа не убежит. И все их мучения были не зря, они выпутались? Разве так бывает? В голове вдруг заиграла музыка «Я построил всем такой волшебный чудный город...» А вдруг это город на песке? Вдруг жизнь опять, как у Цоя, вызывает ее на бой? Все, что случилось с ними за последний месяц, весь этот опыт запрещал мечтать. Но она все равно надеялась. Бывают же передышки между боями, и тогда ты счастлив. Как она сейчас. Почему он решил ее взять с собой? Ведь не просто пожалел, а сказал, что она надежная. Думает, что она будет ему помощницей? Он прав, она горы свернет. Все-таки какой он хороший человек! Столько они мучились, а ему ничего не стоило. Пристроил Дину, ей нашел работу. Если научиться ездить на лошадях, можно на время стать его помощницей, потом закончить школу и поступить в институт. Главное, сохранить все, как сейчас, и найти стрелка. «Господи, помоги нам выпутаться!» – взмолилась Света.

Она еще долго ворочалась и заснула с трудом. Волновалась из-за своей будущей жизни. Ей хотелось, чтобы в этой новой жизни она ни от кого не зависела. Ни от мамы, ни от Алика. Хватит с нее этих уголовных вариантов. Взрослым жить трудней, зато они все решают сами и сами же отвечают за эти решения.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Вечером, как и договорились, они с Юлей поехали в город. Въезжали уже в девятом часу. Улицы, светящиеся рекламой, казались празднично-нарядными. Света уже отвыкла от города, притерпевшись к поселковой темноте и бедной неопрятности, а сейчас все поражало блеском и элегантностью. Встречались хорошо одетые люди, красивые умные лица. Совсем другая жизнь, не похожая на ту, что они вели последнее время. Света вздохнула: ничего, осталось совсем немного, сейчас она заберет документы и... Они остановились. Вот облупившийся бабушкин дом, а окна не горят. Зияют пустотой. Неужели она уже легла?