Оливер. Кот, который спас праздник - Шейла Нортон

Хотя мои человеческие друзья в разговоре не раз упоминали старую Барбару – ту, которая чуть не прикончила меня, когда я гонялся за птицами в саду, – я к ее дому больше не приближался. Но обратил внимание, что теперь, когда в беседе всплывало ее имя, все начинали улыбаться и хихикать, и потому решил, что, видимо, она стала более дружелюбной. Памятуя о том, как она на меня орала (не говоря уж о ее железной хватке и грозной деревянной ложке), в это было трудно поверить. Но я в конце концов собрался с духом и отправился воочию убедиться в ее чудесном преображении.

В тот день опять дул холодный ветер. Время от времени он поднимал в воздух опавшие с деревьев сухие бурые листья и закручивал миниатюрными вихрями. Эти вихри вызвали у меня какое-то прыгучее настроение, и я поскакал по улице, которую называли Бэк-Лейн, а потом с разбегу взлетел на забор Барбары. Отсюда можно было заглянуть прямо в гостиную, где, собственно, и сидела хозяйка дома. Она выглядела точно так же, как в прошлый раз – седые волосы собраны в пучок на макушке, очки наполовину сползли на переносицу. Но, к моему изумлению, старуха широко улыбалась. Мало того, через минуту она откинула голову, разинула рот, и со своего места на заборе я услышал, как она смеется! А рядом с ней на диване, свободно развалившись и вытянув руку вдоль спинки так, что он почти обнимал Барбару, сидел старик из дома напротив. Помнится, его звали Стэн.

Тогда я совсем осмелел и решил подойти поближе. Подоконник был достаточно широким, чтобы усесться на него; затаившись на минутку на заборе и оценив расстояние, я изогнулся и напряг мускулы перед прыжком, как мы, кошки, обычно делаем. Потом я перелетел через крошечный садик и совершил безопасное приземление на подоконник. С нового обзорного пункта я увидел, что в гостиной включен телевизор, а старики сидят, вытянув ноги, положив их на одну табуретку и накрыв ярко-красным шерстяным одеялом. На маленьком столике у Стэна стояла бутылка, и они с Барбарой сжимали в передних лапах бокалы. Я наблюдал за ними, а они тем временем сделали по глоточку, взглянули друг на друга и улыбнулись.

– Опять этот кот! – вдруг завопила старуха, показывая на меня из-за стекла. Я так перепугался, что потерял равновесие и свалился с подоконника. К моему великому огорчению, на клумбе под окном сидела малиновка, которая все видела. Теперь она, без сомнения, отправится домой и расскажет о моем позоре всем домашним. Естественно, я приземлился на лапы и тут же начал умываться, демонстрируя, что мне ни до чего нет дела. Но одним глазом все-таки следил за входной дверью, ожидая, что, несмотря на свое волшебное преображение, старуха снова выбежит на крыльцо, размахивая деревянной ложкой. Однако этого не произошло; напротив, я услышал смех. Причем не тихие смешки, как обычно смеются люди над телепередачами, а настоящий хохот, от которого лопались перепонки. Он был громче, чем крик. Это старики хором смеялись. От удивления я прекратил вылизываться и прислушался. Когда шум наконец утих, я заметил, что они бормочут себе под нос, как будто говорить нормально уже не могут:

– …смотрел, как мы сидим на диване…

– …наверняка не отказался бы от рюмочки хереса…

– …да нет же, он небось хотел к нам под одеяло…

– …ты его до полусмерти напугала, бедняжку…

– …аж свалился с подоконника…

К моему неудовольствию, они снова захохотали. Трудно представить, что смешного в том, что кот свалился с подоконника. От бестолковой малиновки такое еще можно ожидать, но порядочный человек, неравнодушный к животным, должен был, вообще-то, выбежать на улицу и проверить, не ушибся ли я.

Обидевшись на эту парочку, я отправился домой, но по дороге случившееся стало и мне казаться смешным. Как бы то ни было, я мог только порадоваться тому, что у старушки Барбары появилось чувство юмора.

– Нашей доске нашли еще одно применение, – сообщила Сара Мартину на следующий день.

– Серьезно? Видишь, ты была права – достаточно было кому-то одному повесить объявление, и через пару дней все последовали его примеру. Так что там?

– Одна из мам, водившая малыша в ясли, написала, что поскольку большинство родителей все равно работает неполный день и водит детей в ясли два-три раза в неделю, можно было бы разбиться на пары и присматривать за чужими детьми в те дни, когда мамы не работают.

– Идея неплохая. – Мартин задумался на минуту и добавил: – Но это же голову сломаешь организовывать. Кто-то работает в понедельник и среду, а другие – во вторник и пятницу. Расписание не всех устроит.

– Да-да. Но эта же мама уже составила список и попросила всех, кому понравится ее предложение, написать, какие дни у кого заняты, а какие свободны. Хоть что-то для начала, пусть мера и временная.

– Какая молодец! Надеюсь, у нее все получится. Да и на плате за ясли можно будет сэкономить.

– Вот именно. Экономия бюджета, – улыбнулась Сара. – После пожара жители деревни как-то сплотились, заметил? Вот бы еще найти место для рождественской вечеринки! Тогда к празднику мы бы разобрались с большинством проблем.

– Кроме проблем Ники и Дэниела, к сожалению.

– Да уж. – Сара рассеянно гладила меня. – С такими трудностями даже тебе не справиться, Олли.

Ох. Еще одна задачка. А ведь я пока даже не нашел место для празднования Рождества. Видимо, придется мне как следует потрудиться, чтобы заслужить титул Кота, Который Спас Рождество. Пойду-ка посплю, пока есть возможность.

Глава 14

Пока люди потихоньку решали свои проблемы, составляли списки, писали объявления и готовились к Рождеству, а Полосатый исправно бесил меня тем, что выпендривался перед своей подружкой, я продолжал регулярно наведываться к Большому Дому. Пару раз, сидя у стеклянных дверей, я разговаривал с Кэролин через окно. Инстинкт подсказывал мне, что с девочкой что-то не так: она не бегала и не играла, как Лисицы, которых я уже перестал бояться, а вела себя тихо, как Роуз, когда я только с ней познакомился. Но лапки этой девочки были целы, и я не понимал, почему она грустит. Однако я чувствовал, что она всегда рада меня видеть. Женщина по имени Лора тоже радовалась моему появлению, потому что у Кэролин от этого поднималось настроение.

– Жалко, что нельзя пустить его в дом, – говорила Кэролин, но Лора качала головой и не уставала напоминать, что отец будет сердиться.

Отца Кэролин я так до сих пор и не встретил, хотя Мартин и Сара утверждали, что кроме него в доме никто не живет. Видимо, я гораздо лучше них был осведомлен о том, что происходит в деревне. Или этот «отец» был просто выдумкой, как Санта-Клаус, о котором все только и говорили.

А потом настал день, когда от мороза моя шерсть чуть не обросла сосульками. Я стоял за стеклянными дверями и мяукал, болтая с Кэролин. И тут случилось кое-что необычное.

Лора вышла из комнаты, и сначала Кэролин просто лежала на диване и смотрела на меня. А потом вдруг сбросила одеяло и встала. Очень медленно и неуверенно, держась за мебель, она подошла к большим дверям, повернула ключ и приоткрыла одну створку совсем немного, чтобы мне, маленькому котику, хватило пролезть. И все это время она поглядывала через плечо, проверяя, не вернулась ли Лора. Должен признаться, у дверей я засомневался, как, наверное, сделал бы любой на моем месте. Но стоял такой холод, а огонь в камине казался таким теплым и притягательным, да еще Кэролин шепотом звала: «Заходи, котик, скорей! Пока она не видит»…

Короче, я зашел. Точнее, влетел в комнату так быстро, как только позволяли замерзшие лапки, запрыгнул на диван и свернулся калачиком под розовым одеялом. Хотя сердце мое беспокойно билось, я довольно заурчал – ведь одеяло было такое мягкое и теплое. Кэролин понадобилось гораздо больше времени, чтобы вернуться к дивану. Она дышала с трудом, как будто несколько часов гоняла птиц. А когда легла, укрылась одеялом, и я залез к ней на ноги, я почувствовал, что она дрожит. Я нашел под одеялом руку девочки и лизнул ее. Кэролин хихикнула.

– Ты что смеешься? – спросила вернувшаяся в комнату Лора.

Я перестал облизывать Кэролин и навострил уши. Вышвырнут меня вон или нет?

– Да так, – ответила Кэролин и снова прыснула.

– Приятно видеть, как ты улыбаешься. Я знаю, тебе очень скучно, но на этой неделе я собиралась украшать дом к Рождеству. Можешь посмотреть, как я это делаю. – Она замолчала, а потом вдруг спросила: – Что это за звук?

О боже. Я снова замурлыкал, сам того не осознавая. Было трудно удержаться от урчания, лежа в тепле после долгого пребывания на ледяном ветру.

– Это у меня в животе. Извини, – ответила Кэролин и снова захихикала.

– Ты есть хочешь? Это хороший знак. Давай дочитаю историю, а потом принесу суп?