Астрид - хозяйка Рождества - Анна Лерн

тафты бежевого цвета, кружевной платок, прикрывающий декольте и невероятное количество драгоценностей на руках, ушах и шее, делали ее похожей на кремовое пирожное. Ее круглое лицо источало такое слащавое радушие, что меня даже немного покоробило. Но все-таки радовал тот факт, что мы были незнакомы, и мне не нужно было следить за своим языком.

Женщина протянула мне ручку с коротенькими пальцами и представилась:

— Баронесса Ханна Андерсен.

— Очень приятно. Астрид Расмуссен, — я пожала эту мягонькую «лапку, а она посмотрела через плечо и убедившись, что ее дочь рядом, сказала: — А это моя дочь — Эмма Андерсен. Мы ваши соседи! Ну не прекрасно ли?

Эмма тоже протянула мне ручку, но в отличие от матушкиной, она была вялой и холодной. Девушка выглядела очень мило в белом ситцевом платье, усеянном мелкими розочками и ее светлые волосы, собранные у висков, красивой волной лежали на спине, а маленький ротик был чопорно сжат и походил на одну из розочек на платье.

— Рада знакомству, ваше сиятельство.

В гостиную вошла тетушка Лонджина, толкая перед собой тележку с чайными принадлежностями, и я указала дамам на софу, с которой они вскочили при моем появлении.

— Прошу вас, присаживайтесь.

Они уселись, а я устроилась на мягком стуле по ту сторону круглого столика, разделяющего нас.

— Как только мы узнали, что «Вит Миднатт» ожило, сразу же решили нанести визит вежливости и пригласить вас на ужин! — защебетала баронесса и подняла чашку с горячим чаем, оттопырив мизинец. — В нашем доме проходят удивительные вечера! Мы играем в карты, фанты, а на праздники ставим сценки!

Какая прелесть… Я себя не очень представляла играющей в фанты, а тем более участвующей в праздничных сценках, но все же понимала, что общаться с людьми, а тем более с соседями — нужно. От этого никуда не деться, и если я не хочу прослыть странной, то стоит вливаться в светскую жизнь.

— Благодарю вас, — я улыбнулась ей. — Обязательно воспользуюсь вашим приглашением.

— Скажите, ваше сиятельство, — Эмма обвела взглядом гостиную и передернула плечиками. — Вам не жутко находиться в этом месте? Здесь так мрачно…

— Эммааа… — протянула баронесса и приподняла брови. — Это не очень вежливо с твоей стороны.

— Все в порядке, — я продолжала мило улыбаться. — Мне очень нравится здесь.

— О Боже, простите меня, но я все же спрошу! — Ханна закусила губу, а потом зашептала: — Вы уже видели привидение маркиза? Он гремит цепями по ночам? А его убиенная супруга рыдает в подвалах имения?

— Матушка… — теперь пришла очередь Эммы смущенно отвести глаза. — Что вы говорите такое…

— Увы, нет, — ответила я, мысленно застонав. — Ничего такого я не видела и не слышала.

— Жаль, — горько вздохнула баронесса и сунув в рот кусок брусничного пирога, быстро прожевала его и потянулась за вторым. — Вы бы могли рассказать мрачную историю о призраках «Вит Миднатт» на одном из наших вечеров! Это было бы так интересно!

Я слушала их, с улыбкой кивала и мысленно молила Бога, чтобы они побыстрей уселись в свою золоченую «тыковку» и отправились домой.

Заручившись моим обещанием, что я приеду на завтрашний ужин, семейство Андерсен отбыло, чем несказанно меня обрадовало.

— Чего они хотели? — поинтересовалась тетушка Лонджина, убирая грязные кружки со столика. — Столько духов на себя вылить… дышать невозможно…

— В гости приглашали, на ужин, — ответила я, допивая остывший чай. — Завтра придется ехать.

— Нет, это конечно дело хорошее, — женщина присела рядом и сказала: — С людьми новыми познакомитесь, а может, встретите кого-нибудь… Дело еще молодое, ваше сиятельство, нужно жить, пока соки внутри бурлят, а то потом поздно будет.

— Обещаю, что стану присматриваться к мужчинам, — засмеялась я, но тетушка Лонджина погрозила мне пальцем и проворчала:

— Нечего к ним присматриваться! Пусть сами подле вас праздничные кренделя выкручивают!

Я снова засмеялась, но если честно, пока мне не хотелось никаких мужчин — вокруг было так много интересного, незнакомого и от того волнующего, что хотелось окунуться в исследования нового мира, а не заманивать в свои сети местных холостяков. Может быть… когда-нибудь… чуть позже.

Заняться было нечем, и немного поскучав, я решила подняться в одну из четырех башенок, венчавших имение с четырех сторон — мне представлялось, что там я обязательно найду что-нибудь волшебное и загадочное. Ни сказав никому, ни слова, я направилась в пустующее крыло дома и пройдя по пыльному коридору, оказалась возле узкой дверцы, покрытой серебристой паутиной. В замочной скважине торчал ключ с «кучерявой» головкой и повернув его, я на секунду замерла, а потом взялась за позеленевшую медную ручку.

Дверь тоненько застонала и отворилась, приглашая меня войти в легкий сумрак, пронизанный разноцветными лучами, льющимися из витражных окон. В них кружились пылинки, потревоженные сквозняком, и все это выглядело очень сказочно.

Осторожно ступая по скрипучей деревянной лестнице, я поднялась на самый верх и передо мной возникла еще одна дверца с темной, потертой поверхностью. Она была не заперта и через секунду я уже стояла в круглой комнатке с каменными стенами, двумя окошками, почерневшими балками под куполообразным потолком и золотистыми деревянными полами, покрытыми толстым слоем пыли.

Здесь была масса старых вещей — сломанные стулья, облезлые кресла, громоздкое трюмо с перекошенными дверцами и мутным зеркалом, ковры и даже настоящие рыцарские доспехи. Испытывая невероятное восхищение, я прошлась между всем этим «богатством» и остановившись возле большого сундука, с трепетом приоткрыла его. Он был полон старинных нарядов и не смотря на то, что почти вся одежда оказалась испорченной мышами, я обратила внимание на дорогие ткани, из которых она была пошита — бывшие хозяева имения явно любили выпендриться.

Второй сундук был меньше и внутри него я обнаружила странные вещи — небольшое деревянное колесо с остатками свечей и засохшими веточками какого-то вечно-зеленого дерева, корзинка с клочками полуистлевшей блестящей бумаги, в которую некогда было что-то завернуто и лепешки, превратившиеся в камень — видимо поэтому их даже мыши есть не стали, предпочтя бархат и парчу.

Да это же атрибуты Рождества! — догадалась я. К колесу со свечами, конечно, были вопросы, но остальное точно имело отношение к зимнему празднику. Скорее всего, в блестящую бумагу были завернуты орехи и сладости, превратившиеся со временем в труху. Я встряхнула корзинку и под всем этим мелким мусором заметила деревянную фигурку ангела.

Мое сердце затрепыхалось, будто пойманная пташка и осторожно стряхнув с него пахнущую плесенью прель, я поняла, что это тот же самый ангел, которого мне продал мальчишка в той, прошлой жизни, только с единственным отличием — он не был стеклянным. Те же расправленные