Княжна - Елена Блонди

Женщины, скованные кинутой на руки одеждой, умирая от восхищения, мелкими шажками подходили ближе. Хаидэ не выдержала. Сорвалась с места, побежала, волоча за собой край влажной накидки, присела на корточки возле старухи. Затянув подмышками ткань, чтоб не мешала, принимала в ладони украшения, трогала пальцем, прикладывала к тонкой шее. Держа на растопыренных пальцах тяжелую гривну полумесяцем, на которой — гравировкой — морские боги, рыбы и чудовища, не выдержала, повернулась, скорчив Тое гримаску. Та лишь вздохнула.

На полотно, ловя жаркое солнце позднего утра, ложились гривны, длинные серьги, серьги-кольца с львиными головами, серьги-змеи, десяток толстеньких спиральных улиток для перехватывания прядей, диадемы, ожерелья — тонкие обручи и плетеные сетки на всю грудь и плечи, браслеты, оплечья, кольца, перстни. Золото-золото-золото… Потом — камни. Седой и прозрачный янтарь, слепые черные агаты, пестрая, как шкурка ящериц, яшма, бирюза, как затянутое легкой дымкой весеннее небо, сердолики, которые хотелось лизнуть и съесть, будто маленькие розовые яблоки. И снова — золото.

— Все, что здесь есть, — сказала старуха, оглядывая сверкание и блеск, — можно надеть к твоему платью, Хаидэ. Но нельзя слишком много. Греческая одежда вон какая нежная. Навесишь много — убьешь ткань, будешь как цыганка на пыльном базаре.

— Я не хочу как цыганка, Фити.

— И мало нельзя. Ты — дочь князя.

Она долго думала, перебирала, перекладывала вещи. Меняла местами. Заставила Тою подойти, взять тунику за плечи и та застыла, держа тонкий лен на раскинутых руках и прикусив от старательности яркую губу, пока Фития помолодевшими гибкими пальцами примеряла к прозрачной синеве фибулы и цепи.

Наконец, отобрала ажурный пояс из жестких золотых полос с витыми шнурами до щиколоток, ожерелье сеткой с сердоликами в перекрестьях, длинные серьги-подвески с крупными сердоликами, венок на волосы, сплетенный из золотых и серебряных листьев, браслеты — числом пять, перстень с неровным крупным сердоликом, схваченным золотыми коготками.

— Хватит, — сказала. Прикрыла остальные вещи углом полотна и, поглядывая на солнце, стала одевать Хаидэ. Скользнула по девичьей коже тонкая льняная ткань, погладила, приласкала. Обхватили маленькие ступни с круглыми пальчиками плетеные сандалии — будто в ладошку ногу поставила. Стянул талию поясок.

Фития расправила складки, бережно уложила на грудь золотую сеть ожерелья, застегнула замочек. Отступила, любуясь:

— Ты мой цветочек. Вот сейчас венок примерим на волосы…

— Подожди, нянька, — вспомнила девочка. Приподняла подол хитона и пошла, аккуратно ступая, будто всю жизнь в таком ходила. У самой палатки задрала подол, чтоб не запылить, и на четвереньках полезла внутрь. Вернулась, неся на ладони глиняного ежика, хвостик шнурка свисал, раскачиваясь.

— Вплетешь в волосы, Фития.

— Ты где взяла его? — ахнула нянька, — прутьев на площади захотела? Вы, Зубы Дракона, степные осы, у вас же это — нельзя. Зверь ведь!

— Вплетешь. И чтобы виден был, — Хаидэ была непреклонна.

Тоя, испуганно нахмурившись, толкнула Айнэ рукой. А та, присмотревшись, вспомнила, как сын лепил что-то, отворачиваясь и закрывая локтем комок глины, а потом, гоняя младших, обжигал в костерке. И растерянно сжала пальцы, накручивая на них край широкой рубахи. Посмотрела на Хаидэ злым взглядом.

Стояли напротив — старуха и девочка. И солнце, подбираясь к назначенному времени, смотрело на них.

— А где взяла — не скажу! — Хаидэ задрала круглый подбородок. Айнэ незаметно перевела дух, разгладила смятую на боках одежду.

Фития осторожно взяла в руку шнурок, и глиняный ежик повис, покручиваясь, сверкая на солнце черными глазками.

— Ишь…

Посмотрела на солнце, проверяя, как движется время.

— Поди сюда! Быстро! — вернула фигурку, решительно сняла с девочки ожерелья, развязала поясок. Подозвав Тою, совала ей в подставленные руки золото. Потащила девочку к полотну. Поглядывая на ежика, висит, покачиваясь на зажатом в ладошке шнурке, улыбается, уверенно надергала нужных вещей, что корней из грядки. Усадила воспитанницу на табурет:

— Косы будем плести. Числом — три. Айнэ! Да брось ты тряпки, бери гребень, иди сюда!

Айнэ, так и ходившая, деревянно выставив руки с нежным ворохом, с облегчением избавившись от наряда, побежала к старухе.

Косы заплели. В каждую — накосник золотой треугольником с ажурной вставкой. В левую косу Фития, улыбаясь и покачивая головой, вплела сыромятный шнурок. Отгибая золотые проволочки, вытащила из накосника вставочку, подвешенную на кольцах, и прикрепила вместо нее ежика. Надела на лоб Хаидэ широкий обруч с фигурками: пастухи и барашки. Гривна с лисами, зайцами и маленькими оленями. Фибулы-застежки в виде звериных фигурок. Жесткий поясок с орнаментом из трав и листьев. Браслеты, серьги, перстенек…

Отступила на шаг. Взмахом руки велела девочке подняться.

— Вот теперь ты настоящая степная царевна! Твой звереныш сам выбрал нужные украшения! Потом-то, конечно, получишь от отца трепку, ой получишь! Но грекам понравится. Теперь — накидка. Нет, подожди.

Она полезла на колесо повозки, покопалась там, перегнувшись, среди тюков. С усилием вытащила плоский сверток, изрядный, увязанный в мягкие кожи. И, развернув, прислонила к повозке, примостив на ступицу колеса, большое, в полроста, металлическое зеркало.

— Ну, иди. Смотри на себя.

Хаидэ медленно подошла, ступая по разбитой копытами, резаной колесами повозок, утоптанной мягкими военными сапогами земле стойбища, пахнущей навозом, травой и старой свернувшейся кровью. Глянула серьезно. Карие глаза, тонкие брови, круглый подбородок. Полуоткрытые яркие губы. Золото обруча перехватывает рыжее золото волос. Косы по плечам, через грудь, вьются толстыми змеями по голубой ткани.

Нянька наклонила зеркало. Девочка приподняла подол. Звякнули тяжелые браслеты на запястьях. Посмотрела на свои ноги в переплетениях ремешков, как на чужие. Улыбнулась. Блеснули зубы, добавив сверкания. Блеснуло солнце на перстне, напоминая — время, время!

— Тоя, накидку, — скомандовала нянька. Набросила на голову и плечи Хаидэ прозрачную ткань, подколола складки. Показала, как придерживать рукой свободный край. И отвела притихшую девочку в тень повозки. Усадила и отослала женщин, поглядывая на солнце успокоенно. Все успевается.

Хаидэ смирно сидела в тени, ожидая, когда нянька оденется сама. Та возилась в палатке, приговаривала на своем языке.

Девочка вытянула на солнце ноги. Полюбовалась. Выставила тонкую руку, ловя браслетами свет. Красиво! Перебирая руками толстую косу, погладила пальцем шершавую спинку ежика.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});