Шаман - Алексей Калугин

По стене растекалось большое амебообразное, постоянно меняющее форму пятно аспидно-черного цвета. Такой глубокий, насыщенный и всепоглощающий черный цвет могла иметь разве что только сама Великая Пустота до того, как случился Большой Взрыв. В ней не было даже крошечных звезд-иголочек, прокалывающих космическую бездну. За этой тьмой скрывалась бездна, в которой Нечто обращалось в Ничто. Пятно не отражало падающий на него свет и не рассеивало его – оно его полностью поглощало. От первого до последнего фотона.

– Черное Зеркало, – тихо, с благоговением, которого не смог растворить даже до неузнавания искажающий голос окоторо, произнес Ной.

– Ну, можно и так сказать, – согласился с аборигеном Осипов.

Говоря научным языком, перед ними во всей своей красе предстал пространственно-временной разлом, возникший в центре аномальной зоны, образование которой он спровоцировал.

Слева от разлома на стене был изображен стоящий на задних ногах шестиногий варан. На этот раз в передних лапах он держал не мертвую водяную крысу и не оружие, а квадратный предмет, напоминающий пакаль. По другую сторону от разлома были нарисованы двое «серых», или кутяара, как их называют аборигены. Над самым разломом, так что амебообразные выросты тьмы едва не лизали им пятки, танцевали причудливый танец трое аборигенов с копьем, бумерангом и нулла-нулла в руках.

– Что было нарисовано на месте Черного Зеркала? – спросил у Ноя Осипов.

– Черное Зеркало, – ответил старик.

– Точно такое же черное пятно? – не поверил квестер.

– Верно, – кивнул абориген. – Большое черное пятно. Позади которого ничего нет.

– Вы хотите сказать, что те, кто наносил на стену этот рисунок, – Осипов протянул руку с растопыренными пальцами в сторону разлома, – знали, что многие века спустя здесь появится настоящее Черное Зеркало?

– Не знаю, – дернул плечами абориген. – Откуда я могу знать, что они знали, о чем только догадывались и зачем делали тот или иной рисунок? Это было давно. Задолго до моего рождения. Я знаю только, что здесь было нарисовано Черное Зеркало.

– Время Сновидений находится по ту сторону Черного Зеркала! – догадался Орсон. – Туда вы нас и собираетесь отвести?

Ной озадаченно пощипал двумя пальцами свою жиденькую бороденку.

– Не думаю, – сказал он. – Я никогда не бывал во Времени Сновидений, даже не видел его издали, но не думаю, что оно за Черным Зеркалом.

– Для чего же тогда мы сюда пришли?

– Черное Зеркало необходимо мне для того, чтобы совершить магический обряд.

– И что тогда? Откроется другой проход?

– Не знаю, – едва заметно качнул головой из стороны в сторону Ной. – Я никогда прежде такого не делал.

– Но вы точно знаете, что нужно сделать?

– Верно. Мне рассказывали об этом предки.

– Вы из семьи колдунов?

– Я не колдун, а мункумболе. Разница незначительная, но она есть. Колдун может вызывать дождь, лечить болезни или насылать проклятие. Мункумболе видит суть вещей и обладает способностью общаться с представителями иных миров.

– С духами мертвых?

– И с ними тоже. Именно духи предков рассказали мне, что нужно делать, чтобы увидеть Время Сновидений.

Орсон посмотрел на Осипова и с сомнением поджал губы. Разговоры о духах и заклинаниях не внушали ему доверия. Если раньше Крис полагал, что старик действительно знает какой-то секрет, то теперь он был почти уверен в том, что Ной водит их за нос. Вернее, не их, а Генриха Зунна, которому абориген обещал показать Время Сновидений. И все ради того, чтобы заполучить пакаль, который из-за нарисованного на нем шестиногого варана старик считает культовым предметом, принадлежащим его племени. В общем, по мнению англичанина, становилось скучно.

– Господа, – поднял свободную руку Зунн. – Я понимаю и всецело одобряю ваш огромный интерес к тому, что вскорости должно произойти. Но, извините, по-моему, вы задаете слишком много вопросов. Давайте просто позволим Ною сделать свое дело. И сами увидим все собственными глазами.

– Поддерживаю! – беззвучно щелкнув пальцами, указал на Генриха Орсон. – Как говорят русские, – перешел на русскую речь англичанин, – лучше один раз съесть, чем сто раз пропеть!

– Русские так не говорят, – покачал головой Осипов.

– Ну, все равно что-то подобное вы говорите, и именно по такому случаю. – Биолог вскинул руку над головой. – И не говори мне, что это не так!

– Мне все же кажется, что это звучит несколько иначе, – решил вмешаться Зунн.

– Да? Как?

– Семь раз отмерь, один – отъешь.

Орсон на одну секунду задумался, а на следующую выдал свою версию:

– Семь с ложкой, один – с поварешкой!

– У семи нянек дитя ослепло! – парировал Зунн.

Осипов посмотрел на стрелков и в отчаянии закатил глаза.

– Сколько волка ни корми, он все равно в лес убежит! – прижал противника к стенке Орсон.

– Согласен, – поднял руку Зунн.

– О чем это они? – спросил у Осипова Ной.

– Философский спор, – ответил квестер, не особенно желая вдаваться в детали.

– Философский, – слегка наклонил голову Ной, то ли соглашаясь, то ли подтрунивая.

– Уважаемый! – уже по-английски обратился Зунн к Ною. – Когда вы планируете приступить к процедуре?

– Да хоть сейчас, – слегка пожал плечами абориген. – Если вы, конечно, закончили свой философский спор.

– Мы закончили, – заверил его Орсон.

– Прошу вас! – Зунн указал на ярко освещенную площадку перед разломом.

Старик вышел в круг. Потопал босыми пятками по каменному полу, как будто выбирая правильное местоположение. Затем повернулся лицом к черному пятну разлома и, опустив руки, позволил соскользнуть с плеча и упасть на пол холщовой сумке. Сделав это, Ной и сам опустился на пол. Он проделал это удивительно легко, изящно и плавно, как будто перетек из одного положения в другое. Правую ногу он подвернул под себя, а левую, прямую, как палку, откинул в сторону. Разведя руки в стороны, Ной сделал причудливое движение кистями, как будто попытался поймать нечто витающее в воздухе, видимое только ему одному. Тотчас же к нему с двух сторон подошли Лиам и Ксавьер. Они сели на корточки с боков от старика, на расстоянии локтя, немного ближе к разлому. Зажав губами окоторо, Ной начал издавать негромкие, отрывистые звуки:

– Хум… Хум… Хум…

Сначала к нему присоединился Лиам. А чуть погодя и Ксавьер.

– Хум… Хум… Хум… – раздавалось в полной тишине.

Аборигены как будто жевали звуки. А затем пропускали их через терку окоторо.

– Что должно произойти? – шепотом спросил у Зунна Орсон.

– Мы должны увидеть Время Сновидений.

– Только увидеть или оказаться там?

– Для начала – увидеть.

– И как это будет выглядеть технически? Если Ной не собирается использовать для этой цели разлом…

Внезапно старик умолк и обернулся. Следом за ним прекратили издавать ухающие звуки и племянники. Ной недовольно посмотрел на Орсона:

– Нам мешают посторонние звуки.

В знак извинения англичанин чуть наклонил голову и приложил ладонь к груди.

Выждав несколько секунд, дабы убедиться, что никто более не станет ему мешать, абориген вернулся к прерванному занятию:

– Хум… Хум… Хум…

Звуки, искаженные окоторо, не плыли под сводами пещеры, потому что не было эха. Они вылетали из глоток аборигенов, проскальзывали через хитроумные прорези в деревянных дощечках и будто повисали в воздухе. Так, что следующие звуки наталкивались на них. Слипаясь, сдавливаясь воедино, звуки превращались в некий почти физически ощутимый объект, похожий на паутину с тонкими, но очень прочными нитями, затягивающими постепенно все свободное пространство между людьми.

Виктор Осипов был мало знаком с магической практикой. Да, можно сказать, он вообще ничего о ней не знал, кроме самых общих мест, о которых известно всем и каждому. Вся эта информация была почерпнута по большей части из книг и фильмов. Да еще из сказок, знакомых с детства, разумеется. Поэтому он понятия не имел, что делают аборигены и какова конечная цель их колдовских песнопений. Но уже по тому, как странно они звучали, можно было предположить, что таким образом шаман хочет ввести себя в состояние транса. А может быть, не столько себя, сколько зрителей. Ведь, как известно, конечная цель колдуна, так же как и фокусника, – заставить зрителей видеть не то, что есть на самом деле. А для этого требуется отвлечь их внимание. Поначалу Осипов думал, что Время Сновидений – это некое сакральное место в глубине скалы Улуру, почитаемой аборигенами как культовый объект, а может быть, и глубоко под ней. У примитивных народов была куча времени на то, чтобы строить пирамиды, высекать гигантские рисунки на каменных плато и рыть туннели, ведущие в логова духов и миры призраков. Потом, когда стало ясно, что Черное Зеркало – это пространственно-временной разлом, Осипов решил, что шаман предложит им пройти сквозь разлом, уверяя, что таким образом они гарантированно попадут во Время Сновидений. Когда же и это предположение не подтвердилось, Осипов укрепился во мнении, что Ной попросту собирается их одурачить, показав какой-нибудь из своих «колдовских» фокусов. И, похоже, все к тому шло. Зунн же при всех его организаторских способностях, похоже, отличался легковерием, свойственным многим энтузиастам, с легкостью готовым считать подтверждением своих оригинальных теорий все, что с ходу не находит более вразумительного объяснения.