Кортни. 1-13 (СИ) - Смит Уилбур

— Должно быть, кое-что повидало.

— Да, пороху понюхало, — согласился Леон. Перси выделил ему старенькое ружье «джеффрис 404» из своего обширного арсенала — патронов к нему было больше и стоили они вчетверо дешевле тех, что шли к «холланду». Выглядело не лучшим образом, но оставалось точным и надежным, хотя гордиться им и не приходилось.

— А что-то стоящее оно подстрелить может? — шутливо спросил Кермит.

— Если повезет.

— Будем надеяться, что сегодня как раз такой день.

— Посмотрим.

Кермит помолчал, потом сменил тему:

— Куда идем?

— Вчера вечером Маниоро заметил где-то здесь стадо буйволов. Постараемся его найти.

Спустившись в русло, они пересекли его чуть ниже небольшого, затянутого ряской озерца, не успевшего высохнуть после прошлого сезона дождей. Судя по многочисленным следам на берегу, животные, в том числе и буйволы, часто приходили сюда на водопой. На дальнем берегу, за рощей цветущей акации, растянулась поросшая свежей зеленой травой просека.

Наступил рассвет. Воздух был прохладный и бодрящий, дышалось легко. Обитатели леса понемногу возвращались к жизни, и охотники ненадолго задержались перед просекой, наблюдая за стайкой павианов, собиравших коренья и насекомых. Впереди шли молодые самцы, настороженные, чуткие к любой возможной опасности. За ними, высоко задрав хвосты и демонстрируя розовые ягодицы, знак зрелости и доступности, тянулись самки. Некоторые несли на спине детенышей. Молодежь резвилась и носилась по лужку. Арьергард составляли крупные взрослые самцы, чванливые и самодовольные, уверенные в себе, готовые выступить против любого обнаруженного авангардом врага. Чуть в стороне от павианов шло стадо пестрых лесных антилоп с закрученными спиралью рогами и кремовыми полосами на спине. Держась ближе к обезьянам, они использовали их как прикрытие и часовых на случай появления леопардов и других хищников. Переждав парад зверей, люди тронулись дальше, но остановились по сигналу Маниоро, указавшего копьем на дальний край луга, вытоптанный копытами каких-то крупных животных.

— Буйволы.

— Много?

— Сотни две, может три.

— Давно прошли?

Маниоро изобразил короткую дугу на фоне светлеющего неба.

— Меньше получаса назад, — пояснил Кермиту Леон. — К полудню наедятся и зайдут в чащу, где и залягут, пока жара не спадет. Помни, что я сказал. Отстреливаем только трех- и четырехлеток.

— А почему больших нельзя? — удивился американец.

— Потому что у них мясо как автомобильная покрышка. Жесткое. А на вкус и того хуже. К нему даже голодный ндоробо не прикоснется.

Кермит неохотно кивнул.

Леон посмотрел на Маниоро:

— Бери след.

Не прошли и мили, как возникло новое препятствие: буш встал вдруг густой, колючей стеной. Видимость местами не превышала нескольких ярдов. Внезапно Маниоро поднял руку. Все остановились, прислушиваясь. Издалека донесся треск веток, как будто через кустарник продиралось множество крупных тел. Потом протяжно и жалобно, требуя молока, замычал теленок.

Наклонившись к американцу, Леон прошептал:

— Приготовься! Не стреляй, пока мы не начнем. Надо подойти поближе, чтобы бить наверняка, в голову. Не в туловище. Не стоит портить мясо и рисковать здоровьем, если раненый буйвол попрет на нас через чащу.

Он кивнул Маниоро, и они двинулись дальше.

Кусты поредели — в сухой сезон здесь прошла полоса огня, и они еще только подрастали, — и за молодой порослью появились темные бычьи спины. Большую часть туловищ, как и склоненные головы, скрывала высокая трава. Стадо медленно двигалось через луг. Один из буйволов поднял вдруг голову и посмотрел прямо на охотников. Рога, сходясь внизу, образовывали закругленную шишку, концы же, расходясь и заворачиваясь вниз, придавали морде скорбное выражение. Все замерли, но животное, похоже, не признало их за людей. С минуту буйвол стоял, лениво жуя траву, потом фыркнул и снова опустил голову.

— Маниоро, — шепнул Леон, — здесь мы не подойдем. Но посмотри, они изменили направление и идут к реке, которую мы перешли утром. Наверно, на водопой.

— Ндио, бвана. Они провели нас по кругу. Река идет около того вон холма.

Масаи указал на скалистый бугорок примерно в миле от них.

— Тогда вперед. Обойдем стадо, заляжем у озера и встретим их там.

Вытянувшись в цепочку с Маниоро во главе и держась подветренной стороны, охотники трусцой двинулись в обход стада, а завершив маневр, рванули к реке. Быстро, не останавливаясь, пересекли сухое русло и заняли позиции между деревьями.

Долго ждать не пришлось — через несколько минут на противоположном берегу появились первые буйволы. Фыркая и мыча от жажды, животные ринулись к озерцу, а зайдя в него, опустили головы и принялись жадно лакать воду.

— Выбери теленка с ближней к тебе стороны стада, — шепнул американцу Леон. — Здесь не больше тридцати ярдов. Повторяю, стрелять только в голову. Если промахнешься, я подстрахую.

— Не промахнусь, — прошептал Кермит, поднимая «винчестер», и Леон с беспокойством отметил, что руки у него дрожат.

Охотничья лихорадка! Симптомы неконтролируемого возбуждения видны невооруженным глазом. Такое нередко случается с новичками, когда они в первый раз сталкиваются с крупным, опасным зверем. Еще раз предупредить американца Леон не успел. «Винчестер» грохнул, и ствол подпрыгнул. Пуля ударила в горб здоровенного быка у края озера и, пройдя навылет, попала в огузок стоявшей за ним коровы. От сильной отдачи Кермит потерял равновесие и не смог оценить эффективность своего выстрела. Не дожидаясь, пока он придет в себя, Леон дважды, не отрывая «джеффрис» от плеча, спустил курок. Первая пуля свалила раненого быка, попав ровно под роговой нарост, вторая угодила в раненую буйволицу, когда та уже выбиралась на берег, и вошла в основание черепа в месте его соединения с позвоночником. Животное рухнуло, зарывшись носом в белый песок, и замерло.

Слева от Леона Хенни, словно соперничая в скорострельности с пулеметом, посылал пулю за пулей в толпящееся, охваченное паникой стадо, и каждый его выстрел достигал цели. Кермит, оправившись, увидел, что бык и корова, в которых он попал, мертвы, и испустил истошный ковбойский вопль:

— Йййееее-ха! Одной пулей двоих!

Американец снова вскинул ружье.

— Хватит! — крикнул Леон. — Не стреляй.

Кермит как будто и не слышал. «Винчестер» снова бабахнул. Леон повернулся, готовясь добить животное, если оно только ранено, но на этот раз новичок не промазал — еще один буйвол завалился на склоне.

— Хватит! Прекратить огонь! — скомандовал Леон и, схватив «винчестер» за ствол, заставил американца опустить оружие.

Между тем обезумевшее стадо вырвалось наконец из западни и, поднявшись на берег, устремилось в буш. В высохшем русле осталось девять убитых буйволов.

Кермита все еще била нервная дрожь.

— А, черт! — выдохнул он. — Ей-богу, это было здорово. Двумя выстрелами трех буйволов! Можно сказать, рекорд.

Парень так радовался, что Леон не нашел в себе сил вернуть его на землю и испортить праздник. Он лишь рассмеялся.

— Молодчина, Кермит! — Он толкнул американца в плечо. — Отличный выстрел. Ничего подобного я еще не видел.

Кермит хохотнул. В тот момент Леон и подумать не мог, что эта маленькая невинная ложь навсегда изменила его жизнь.

* * *

Пока снимали шкуры, пока потрошили и разделывали туши, наступили сумерки. Езда по ночным проселкам, усеянным старыми пнями и норами муравьедов, — дело опасное, а потому, чтобы не рисковать подвеской, решили заночевать на берегу. Ишмаэль приготовил на ужин свежие бычьи языки, после чего все уселись у костра, потягивая кофе и слушая противный визг гиен, собравшихся на запах крови. Хенни, порывшись в рюкзаке, достал бутылку и, вытащив пробку, предложил Кермиту, который проверил содержимое в свете костра. Бутылка была наполовину заполнена светло-коричневой жидкостью.

— Президент не разрешает распивать в лагере крепкие напитки. Я целый месяц ничего стоящего не пробовал. А это что за отрава? — поинтересовался американец.