Хлопок одной ладонью - Василий Звягинцев

Я снова толкнула дверцу, потянула за собой Эвелин.

Ветер и вправду приутих немного, и вместо дождя летела мелкая морось.

Кустарник вокруг рос густо, вполне подходяще для заявленной цели.

Но все равно, надо же углубиться метров хоть на десять-пятнадцать.

Я, не выпуская Эвиной руки, сначала медленно, потом все быстрее пошла, потом побежала по круто уходящей вниз тропинке. Обдаваемые брызгами, отбрасывая цепляющиеся за одежду ветки, вылетели к торцу Академической галереи, спрятались за контрфорсом.

Виталий, вскарабкавшись на парапет, пытался рассмотреть, куда мы скрылись, и казался отсюда очень маленьким.

Поймался, парень. Машину, наверное, ему бросать не велено, и куда ехать, не понимает. Дорога только одна, и сразу от Арфы круто уходит влево, а у нас десятки дорожек. И вниз по лестнице к Цветнику, и в любой ближайший переулок, проходной двор, и на Горячую гору.

А на самом деле, куда теперь? К кому, зачем? К девчонкам в Кисловодск, спасать Россию? Или пока только себя? И Эвелин, соучастницу мою теперь?

Пока переводила дух, Виталий исчез. Послышался шум резко, на больших оборотах рванувшей с места машины.

И куда же он? На вокзал, меня перехватывать или на автостанцию, стоянку такси? Или — к родительскому дому? Знает адрес, наверное.

А вот и француженка моя отдышалась.

— Таня, что это было? Я сразу почувствовала опасность. Виталий этот… Я обучалась психологии, и мой здешний друг тоже показывал кое-какие приемы. Я тут живу с ним, из Франции, как это — «увязалась». Пока не отправляет обратно — я счастлива. У нас дом совсем рядом, потому и бегаю на Арфу чуть не каждый день. Спорт, а главное — такая красота… Если ты не знаешь, куда идти, пойдем к нам. Там точно никто не найдет, не обидит. Отдохнешь, приведешь себя в порядок, тогда и решишь…

Действительно, вид у нас с ней сейчас не тот, чтобы направляться в центр города. Рубашка моя в нескольких местах прорвана колючками, брюки в грязи, у Эвелин тоже косо свисает клок юбки. Хорошо, лица не расцарапаны.

— Подожди, Эва…

Терпения совсем уже не оставалось. Я забежала за следующий выступ стены, сделала то, что собиралась. От этого и на душе полегчало.

Поправила одежду и вообще все, что можно, закурила. Вышла к девчонке воплощением спокойствия.

Выбор у меня был невелик. Добираться в Кисловодск самостоятельно или все же воспользоваться приглашением случайной знакомой. Второе предпочтительнее. Главное, постараюсь дозвониться, пока Виталий туда не примчался, пусть Майя знает. И Лариса подскажет, как быть дальше, раз взяла на себя такую обязанность.

— Пошли, Эва, только побыстрее, если можешь.

Каблуки у нее были высокие, как она их не поломала на горных тропках? Поковыляла-поковыляла и сбросила. Только скорость от этого не увеличилась: мелкие острые камешки и крошка красного толченого кирпича впивалась в ее нежные ножки. Я же была в мягких теннисных туфлях, заранее собиралась обойти пешком весь родной Питер.

— Возьми, — сбросила я туфли и подвинула к ней.

— А как же ты?

— Я с детства приучена босиком, и по лесу, и по степи.

Она послушно обулась. Скорость сразу возросла. Да было и вправду недалеко, не успели и запыхаться. Сразу за отрогом Горячей.

Эва открыла неприметную калитку в увитой плющом каменной стене, и мы очутились в чудесном месте.

Да, а я-то думала, что знаю в своем городе все!

Вернее, видеть-то я не раз видела этот зеленый массив издалека и красную черепичную крышу над кронами, но совершенно не догадывалась, что там внутри.

Огромный сад-парк, здесь места хватало всему: фруктовым и экзотическим деревьям, хвойникам всех сортов и видов, даже в ноябре не увядшим цветам, зеленым газонам английского типа, и даже сад камней гармонично вписался рядом с березками. Рай земной!

И дом! Вилла метров этак под тысячу. Кто же этот ее друг, о котором я, прожившая и проработавшая здесь всю жизнь, знающая если не весь «свет», то большую его часть, когда по долгу службы, когда по слухам, не знаю ничего? А может, и знаю, только имени Эвелин пока не сказала?

Но наверняка обосновался он здесь недавно и живет отшельником по неведомой причине. Куда я попала? «Из огня да в полымя», — говорила моя бабушка в таких примерно случаях.

Но мы уже подходили к двери дома, нет, дворца, которая гостеприимно распахнулась перед нами.

Оставив меня оглядываться в изумлении, Эвелин, бросив на ходу: «Я сейчас!» — сбежала куда-то вниз по широкой лестнице.

И я осталась одна посередине огромного холла, обставленного в стиле расцвета Рима. Фрески и мозаики по стенам, колонны, вьющиеся растения, статуи, статуи, мрамор и бронза. Копии? А возможно, и подлинники.

Вдруг между статуй — не совсем изваяние, а как бы размытый, плывущий силуэт, опять что-то показывает руками, подзывает или, наоборот, запрещает двигаться, предостерегает…

Продолжается чертовщина!

Пока я раздумывала, подойти или бежать сломя голову, из холла и вообще из дома, видение исчезло. В холл поднялась Эва вместе со своим другом.

Сказать, что я его не знаю — не могла, что знаю — тоже. Видела, почти наверняка, но где, когда, при каких обстоятельствах пересекались — открытый вопрос. Но ведь было же, было! Что-то знакомое до боли (боли?!) угадывалось, особенно в жестах, походке. А лицо? Обычное симпатичное лицо мужчины лет тридцати пяти, «без особых примет».

Подошел, сам протянул руку, потому что я застыла, наподобие одной из окружающих статуй.

— Здравствуйте. Валентин. Эвелинка уже успела вкратце обрисовать ваше приключение.

И голос, голос тоже кажется мучительно знакомым.

— Вы, похоже, не избавились еще от шока? Надо его немедленно снять. Эля вас проводит, приведете себя в порядок, за столом поговорим подробнее… Захотите принять мою помощь — подумаем, в чем она может заключаться…

Только сейчас я взглянула на себя в зеркало. Ужас! Босые грязные ноги, брюки в репьях и дырах, растрепанные волосы, ошалевшие глаза.

Валентин радушно улыбнулся, пошел теперь уже вверх по ступеням.

Эва, или Эля, как он ее назвал, проводила меня в ванную побольше иного обеденного зала, все показала и рассказала. И было что — иных устройств и приспособлений я и не видела раньше. Приоткрыла шкаф с парфюмерией и косметикой, полотенцами, халатами. Ушла, почти тут же вернулась с комплектом белья и какой-то одеждой.

— Думаю, тебе это подойдет…

Сидя в ванне, рассчитанной на Гаргантюа или на целую компанию любителей поплескаться вместе, утопая в холмах теплой, непривычно, пряно и тревожно пахнущей пены, я принялась рассуждать спокойно. Пистолет, на крайний случай, у меня есть, сумочка рядом, только руку протяни. Жаль, я не догадалась спросить Эву о телефоне, наверное есть у них с длинным шнуром или даже беспроводной. Позвонила бы сейчас Майе. Да жива ли она сама сейчас, после приезда «московских гостей», натравивших на меня Виталия? Ладно, минутой раньше, минутой позже…

Удивительно, но сильнее судьбы подруги занимал меня сейчас Гериев или тот, кто назвался этим именем. Я ведь сколько его в «боковом Израиле» видела? Минут пять, десять от силы. Грязный был, умирал, на того, что в парке, никак не похож. И вообще пришел туда из какого-то другого времени. Советский Союз, старший сержант, Советская Армия, десятилетняя чеченская война… И что он еще говорил?

«Я чеченец, почти что русский, не хотел с вами воевать, а пришлось…»

Но чем-то меня задел, когда он умер, со мной почти истерика случилась. На Вадима кинулась. С чего? Неужели правда какая-то «тонкая связь» между ним и мной существует? «Триста лет!» Это сколько же надо пройти реинкарнаций? И о какой миссии говорил «рыцарь» из сна, что было написано на том пергаменте?

И тут я вспомнила совсем будто не относящийся к нынешним событиям случай. Давний. После окончания шестого класса гимназии поехали с друзьями в Теберду-Домбай. Хотели на недельку, а получилось только три дня. После чего нас выгнали за недисциплинированность и нарушение правил внутреннего распорядка, да еще и родителям сообщить пообещали о нашем возмутительном поведении.

А всего дел-то: просто решили совершить марш-бросок на вершину скалы, у местных называемой «Чертов замок». Так она красиво смотрелась и казалась такой близкой, что намеревались «сбегать» туда и вернуться к обеду. Вернулись через два дня.

Многие почти голые — брюки и куртки пришлось связывать и спускаться по ним со скал в непроходимых местах, когда и назад ходу не было. Все в синяках и царапинах, замерзшие и голодные, но живые. Все! Хотя были моменты…

Так вот спас нас именно местный парень, и звали его Руслан!

Еще в первый вечер на танцплощадке он заметил меня, подошел. Думала, пригласит, а он просто поговорить захотел. Мол, таких девчонок надо охранять, а то здесь недолго и в невесты угодить. Украдут. И предложил себя в телохранители. То, что я здесь с друзьями, презрительно пропустил мимо ушей. Что твои пацаны против местных парней, если впрямь решат украсть и увезти в дальний аул.