Парень с большим именем - Алексей Венедиктович Кожевников

дедушке говорить нельзя.

— Ты же ученик. Сегодня останешься в школе, будет спевка. У тебя хороший голос.

Но Сергунька не остался на спевку, ушел домой и засел с ножом за кусок дерева. На следующий день в Заштатной улице появился учитель, который спрашивал, где живет Сергунька.

Парень сидел в углу и обделывал липовый кусок, дедушка Меркул лепил из глины. Вошел учитель, поздоровался с дедушкой, с отцом и матерью и неласково покосился на Сергуньку.

— Я к вам по поводу сына, — начал учитель. — Он не желает учиться и слушаться.

— Сергунька, слышишь, что говорят? — Отец грозно подошел к парню.

— Вчера я велел ему остаться на спевку, а он убежал, и сегодня так же. Он подает плохой пример всем прочим. Если не исправится, я буду ставить вопрос об исключении из школы.

Тут в разговор вмешалась мать:

— А Сергунька мне сказал, что ему велели сделать игрушку на выставку.

— Ничего подобного ему не говорили, он выдумывает, — сказал учитель.

Парень закраснелся от стыда: он действительно солгал матери, чтобы она не отрывала его от дорогих затей.

— Вот до чего дошло! Если так, добра из вашего сына не будет. — Учитель повернулся и ушел.

Сергуньку долго ругали, а отец выдрал за уши, отнял дерево и бросил в печку. Немало упреков было и дедушке Меркулу, что он портит ребенка, отбивает от учения.

Дедушка Меркул моргал глазами и тяжко вздыхал: у него отнимали последнего помощника и ученика. Теперь дедушке не придется ходить на базар: кто будет носить корзину, если с ним не пустят Сергуньку?

Дед и внук спали в отдельной каморке, старый на кровати, малый на полу. Чуткий дед слышал, что Сергунька не спит, а тихонько плачет.

— Парень, о чем ты? — спросил дед.

Сергунька затих, но погодя немного снова захныкал и разбудил деда.

— Парень, иди ко мне. Скажи, чего тебе надо?

Внучек залез под одеяло к деду и зашептал:

— Я не буду реветь, только ты не говори, дедушка, никому не говори, если у тебя пропадут ножи и стамеска.

— Пропадут ножи… А кто их возьмет?

— Я возьму, дедушка.

— А не потеряешь?

— Нет, я поработаю, а потом верну.

Все другие школьники оставались после уроков, а Сергунька поспешно уходил; не видели его на спевках, ни разу не заглянул он на репетицию пьесы и не принес ни единого цветочка, чтобы наклеить на картон. Учитель еще пробовал говорить с ним:

— Будет выставка. Придут люди, мы покажем им свою работу. А ты что покажешь?

Парень молчал, опустив глаза.

— Спросят, что у вас сделал Сергунька? А у тебя нет ничего. Стыдно будет. Да ты отвечай!

— Я не знаю, как отвечать.

— Предупреждаю в последний раз: не исправишься, поставлю вопрос об исключении.

Сергунька не исправился, а, напротив, совершенно забросил школу. Правда, утром брал книги, но уходил с ними переулками и огородами в поле, где стоял разбитый кирпичный сарай. Вечером приходил домой и очень неохотно рассказывал матери, когда она выспрашивала, что делают в школе.

— Готовимся все, выставку делаем.

У Меркула исчезли ножи, стамеска и толстый болван липового дерева. Старик не волновался из-за стамески и ножей, но пропажа болвана обеспокоила его. Он хотел поднять шум, но подумал и потихоньку спросил внука:

— Болвана ты не видел?

— Я унес. Не сердись, дедушка, и не говори.

Дед молчал, он добросовестно хранил тайну внука, которую и сам пока не вполне понимал. Старик догадывался, что если уж понадобился болван, то внук, верно, задумал что-нибудь приятное ему, деду. Приходя домой, Сергунька таинственно выведывал у Меркула:

— Учитель не приходил?

— Не бывало.

— А записки никакой не присылал?

— И записки не присылал.

Парень радовался, что учитель забыл его, по крайней мере до праздника не придет и не напишет отцу; его беспокоило одно: могут забежать товарищи и разболтать, что Сергунька в школу ни ногой.

Парень решил избавиться и от этой опасности, пошел к товарищам и сказал:

— Тятьке и мамке не говорите, что я не бываю на уроках.

— Все равно узнается.

— Не узналось бы до праздника, а там я снова буду учиться.

Товарищи сильно добивались, почему Сергунька забросил школу, но он ничего не сказал, всего только обмолвился:

— Спросят же на выставке: «А чем занимался Сергунька? Где его работа?»

Наступил праздник. Школа была украшена красными флагами, зеленой пихтой, портретами. В одном из классов помещалась выставка, где было много диаграмм, засушенных цветов, травы и листьев. Тетрадки с ребячьими сочинениями лежали кучей на столе. Только не было на выставке ничего, что сделал бы Сергунька, даже его тетрадку учитель сунул на самый низ.

Утром Сергунька зачем-то бегал в поле, к кирпичному сараю. К дедушке Меркулу вернулись ножи и стамеска, только липовый болван исчез бесследно.

В средине дня школьники со всего города вышли на демонстрацию к Совету. Там были красноармейцы, все рабочие и служащие города. Отец Сергуньки присоединился к рядам своего профсоюза, а парень остановился в стороне.

— Сергунька, не блуди, ищи свою школу! — крикнул отец.

Парень нехотя пошел разыскивать колонну школьников, ему было стыдно встречаться с учителем.

— А, явился, дезертир! — встретили Сергуньку школьники. — Иван Петрович, вот он, пришел!

Учитель подозвал парня и упрекнул:

— Не стыдно? Две недели бегал, а на праздник — в ряды, как сознательный.

Сергунька спросил:

— Иван Петрович, меня не исключили?

— Пока нет, а вопрос стоит.

Заиграл оркестр, колонна двинулась вперед, и учитель прекратил разговор.