Анубис - Вольфганг Хольбайн

— Грейвс! — отчаянно возопил он снова. — Помоги!

На самом деле он и в этот раз не рассчитывал, что Грейвс потрудится или хотя бы попытается прийти на помощь. Однако в следующий момент Грейвс возник позади, широко расставив ноги, с шестом наперевес. Шест был слишком тяжел и слишком длинный, чтобы можно было нанести им удар, да Грейвс и не собирался этого делать. Вместо этого он ткнул его торцом в морду упырю, и с такой силой, что у того посыпались из пасти зубы, и мерзкое создание издало новый, еще более оглушительный вопль.

Но девицу тем не менее не выпустил.

Наоборот, его когти еще глубже впились в плоть. Нога закровоточила. Грейвс выругался и ударил еще раз, угодив в горло монстра. Удар оказался не столь метким — должно быть, помешала его размозженная рука, не говоря уж о нечеловеческой боли — и все же он возымел действие. Упырь наконец выпустил жертву, взмахнул обеими лапами и с бульканьем ушел под воду. Грейвс не переставал молотить воду, чтобы окончательно утопить врага.

— А теперь быстро! — заорал он. — Тащите! Не знаю, сколько еще продержусь!

Могенс в порыве отчаяния приложил последние силы, и с помощью мисс Пройслер ему таки удалось вытянуть девушку на палубу. Но не совсем. Не так, как он ожидал. Хотя бестия и отпустила ее ногу, что-то крепко держало ее в воде.

Шест в руках Грейвса подрагивал все сильнее и все меньше подчинялся ему. Да, прижать упыря ко дну канала удалось, но удержать его там было во сто крат труднее — бестия сопротивлялась с отчаянным упорством. Лицо Грейвса исказила гримаса напрасного усилия, и, по всему видно, это было делом немногих секунд, упустит ли он шест, или тот сам вырвется у него из рук.

Могенс учетверил свои усилия, но и ему все труднее становилось держать девушку. Перегнувшись через борт, он наконец определил, что удерживало ее: масса тонких, как волос, нитей оплела ноги девушки от пальцев до колен. Могенс кинулся с решительным упорством отдирать жуткую оплетку.

Но этот жест так и остался тщетной попыткой.

Он взвыл от боли и неожиданности, отпрянул и беспомощно приземлился у ног мисс Пройслер. Руки горели, будто он погрузил их в кислоту, а на месте соприкосновения с водорослями разливалась пунцовая краснота. Он понял: девушка кричала не от страха, а от боли.

— Пустите, — прошипел Грейвс.

Он еще раз, последний, наградил утопшего упыря хорошим тычком, выудил шест на палубу и достал проворными пальцами здоровой руки из кармана складной нож. Чтобы вынуть лезвие, ему пришлось воспользоваться зубами вдобавок к руке. Нож едва не выскользнул за борт, но в последний момент он подхватил его и склонился над девушкой. Могенс застыл с широко раскрытыми глазами: что, Грейвс совсем лишился рассудка? Лезвие было размером с мизинец и совсем не казалось острым. Понадобится не меньше часа, чтобы искромсать увивающие голень лианы!

Позади вода снова забурлила, и Могенс едва не возопил, когда, протаранив ряску бело-розовой кипящей пены, вынырнула голова упыря.

Вид его был одновременно жалок и ужасен. Оплетенный сетью белесых, красных, черных водорослей, он пытался беспомощными обросшими когтями содрать тонкие волокна, побегами прыснувшие в пустую глазницу. То, что осталось от его шкуры, было едва различимо под облепившей массой и напоминало одну кровоточащую рану, будто ядовитые жгутики довершали свою работу, поглощая его плоть.

Могенса охватила паника. Несмотря на жгучую боль в руках, подтверждающую, что его подозрения не так уж абсурдны, как убеждал разум, он бросился к несчастной и принялся рвать с нее одежду с силой, на которую только был способен. К его удивлению, за эти секунды Грейвс успел обрубить большую часть мерзких паутинных щупалец. Как бы безобидно ни выглядел его ножичек, он отсекал их с завидной легкостью, и с каждым отсеченным жгутом становилось все легче тянуть тело на борт. Наконец, с хлестким свистом были обрублены последние нити, и девушка мешком рухнула через накренившуюся корму, погребая под собой Могенса и мисс Пройслер.

Грейвс упал на колени и теперь голой рукой — не считая перчатки — очищал обрубки щупалец и живые волокна, оплетающие ноги жертвы. Очищенная от них кожа была воспалена и кровила, а на тех местах, где прожорливые волосяные хищники все еще немилосердно впивались в тело, Грейвсу приходилось прилагать все оставшиеся силы, чтобы иссечь их. Могенс неловко поднялся и простер руки, чтобы помочь Грейвсу, но тот так грубо оттолкнул его, что он снова упал и ударился затылком о саркофаг.

— Рехнулся, что ли? — рявкнул Грейвс. — Позаботься лучше о том, чтобы нам поскорее убраться отсюда!

У Могенса перед глазами плясали светящиеся мушки. Боль в затылке была столь сильной, что его едва не стошнило, но он подавил и боль и обиду и, стиснув зубы, поднялся на ватные ноги. Шест мисс Пройслер при битве с упырем упал в воду и плавал на недосягаемом расстоянии — метрах в трех-четырех от барки. Но даже будь он ближе, Могенс больше не рискнул бы сунуть руки в воду. Мириады белесых нитей образовали в ней ковер, плотно облегающий барку. Упыря уже не было видно, но на том месте, где он ушел на дно, вода все еще бурлила и вздымалась кровавой пеной.

Могенс справился со своей слабостью, обеими руками подхватил шест, который Грейвс бросил на дно лодки, и заковылял на корму Должно быть, барка попала в течение, поскольку они удалились на приличное расстояние от того места, где утонул упырь, и тем не менее двигалась она ужасно медленно. Если объявятся новые упыри, дело пропало! Просто канал слишком узок.

Эта мысль пришпорила Могенса, и он еще решительнее подналег на шест. В первый момент ничего не изменилось. Лодка вздрогнула, как живое существо, и, сопротивляясь, пошла даже медленнее, вместо того чтобы прибавить скорости, продираясь через массу извивающихся нитей. Два-три щупальца из сотен волокон, словно ощупывая с любопытством шест, поползли по нему наверх, но почти сразу с шумным плеском шлепнулись в воду, будто бегло обследовали чужака, вторгшегося в их водное царство, и быстро потеряли к нему интерес.

«Наверное, потому, что непрошенный гость оказался несъедобным», — с содроганием подумал Могенс. Чем бы ни была эта материя — явно не морскими водорослями или другим неизвестным видом растительного мира. Она была живым существом, несомненно, обладающим собственной волей. Возможно, у нее и не было сознания, но она, по крайней мере, следовала сильным инстинктам — некий неразумный, но оттого не менее опасный хищник, слепо прощупывающий жертву.

— Могенс, ради Бога, греби быстрее! — прохрипел позади него Грейвс. — Они сейчас будут здесь!

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});