Не боярское дело - Сергей Александрович Богдашов

– свою невысокую дальность. Главным аргументом послужило то, что никаких ограничений по пневматике в Империи не существует, в отличии от огнестрельного оружия. Да и не разместить артиллерийский ствол калибром в сто пятьдесят миллиметров на маленьком дирижабле, в отличии от лёгкой тонкостенной трубы метателя. Зато сжатого воздуха у нас сколько хочешь. Все дирижабли его используют, чтобы баллонетами с воздухом регулировать объём гелия.

От пороха я отказался ещё и потому, что не было времени на полноценные испытания моих снарядов. Кто его знает, как поведут себя сложные многоконтурные накопители, размещённые в снаряде, при взрыве пороха. В отличии от пуль, которые мы сделали для пилотов, снаряды изготовлены в лёгком сминаемом корпусе и при одной только мысли о том, что они могут рвануть прямо в стволе, у меня тут же появляется целое стадо мурашек, галопом проносящихся по спине.

Снаряды получились мощные. Если рассказывать коротко, то в каждом снаряде расположены два кристалла с обвязкой и сумматор. Так пришлось сделать, чтобы разместить их в вытянутое тело снаряда, поставив накопители один за другим. Испытание я провёл пока только с двумя снарядами, выпустив их в замёрзшую Оку с километровой высоты. Ахнуло так знатно, что я вслух пообещал никогда не стрелять, если высота не будет хотя бы в полкилометра. Метатели пристреливал макетами снарядов. Основной недостаток метателей, это малый угол прицеливания. Свободного хода у стволов явно не хватает, но и времени на их переделку у меня пока что не нашлось.

За время полёта я выяснил, что всё идёт к тому, что у княжеского замка мы окажемся раньше всех. Нам, напрямую ближе, чем вызванной подмоге, которая выдвинется из Тулы и Подольска, а с учётом нашей скорости, так мы и вовсе существенно опередим военных, выехавших на помощь Рюминым.

Связь с княжеским имением, правда далеко не лучшего качества, удалось установить только тогда, когда до него оставалось лететь пять-шесть минут. К счастью радист умудрился вызвать к микрофону капитана, командовавшего стрелками, и офицер, сквозь шумы и помехи попытался обрисовать мне сложившуюся у них обстановку. Слышал я его через слово, а иногда его голос и вовсе пропадал, заглушаемый завываниями и треском, но кое-что всё-таки понял.

Возникший у меня план был прост и прямолинеен, как оглобля.

Я на «Кречете», вместе с дюжиной пилотов, пробую на малой высоте незаметно подобраться к тем, кто атакует замок с юга. Овраги, холмы и складки местности нам в помощь. Пилоты МБК проходят над магами первой волной и обстреляв их, улетают дальше, к месту стоянки военной колонны, а я попытаюсь вывести из строя магов, используя свои снаряды. Под поднятый нами шум, «Сапсан» должен будет прорваться к замку и принять на борт родственников Императора. Если нам удастся их вывезти, то дальнейший штурм имения потеряет смысл. Ну, не грабить же княжеский замок собрались атакующие. Существуют гораздо более простые способы самоубийства.

Все планы хороши лишь на момент их создания. Стоит им столкнуться с необычностями, и всё летит в тартарары.

Когда мы подлетели и прошли лощиной почти до самого склона холма, на котором возвышался замок Рюминых, то нападающих я не увидел. Пилоты обстреляли одинокого старика, висевшего в воздухе недалеко от сгоревших бронемашин, и умчались дальше, к замершей в полукилометре от нас военной колонне. Там им найдётся гораздо больше целей. А я закрутил головой, пытаясь найти атакующих. Вот ни на миг мне не верилось, что вся магическая атака с юга, о которой сквозь шумы и треск говорил офицер по рации, дело рук одного мага. Это промедление и стало ошибкой. Нет, очередь в одинокого старика я выпустил не слабую, и даже не сомневался, что попаданий было больше, чем достаточно, но добился этим только того, что он на нас обратил внимание. Резко поднявшись на ноги, старик воздел вверх руки, отчего на нём широко распахнулась шуба и у него на груди я увидел не ярко блеснувшую рубиновую звезду, висевшую на толстой цепи.

Архимаг!

И мы летим прямо на него.

Уже понимая, что через секунду-другую старик превратит наш дирижабль в пылающую мешанину тел и оплавленного металла, я нажал гашетки метателей.

Никогда ещё мне не удавалось так быстро кастовать Щит. Силу в плетение подал за миг до первой, ослепившей меня вспышки.

– «Всё-таки успел», – подумал я и потерял сознание.

Глава 33

Родовая усадьба Надеждино Сердобского уезда Пензенской губернии. 10 января 211 года от Начала.

Князя Алексея Борисовича Куракина, не без основания считающего себя неплохим знатоком истории, ещё во время его службы генерал-прокурором всегда бесила двойственность дат. Все бумаги, поступающие в прокуратуру, датировались летоисчислением от Начала, как был назван первый мирный год после мировой войны, уничтожившей миллиарды людей, а бумаги, исходящие из его ведомства и направляющиеся на высочайшее имя полагалось подавать от официальной даты основания Империи. В результате целый отдел пришлось создавать, чтобы составлять экстракты многотомных судебных дел с изменением в них дат. Такое же неудобство было у официальных органов информации, в имперских службах и в армии.

Привычно поморщившись на услышанное в новостях официальное летоисчисление, Алексей Борисович убрал громкость радиоприёмника. Отсутствие знаковых событий обескураживало. По его расчётам заговор должен был вступить в решающую фазу ещё два-три дня назад, но известие о смерти Императора и его наследников до сих пор никто не озвучил.

Расстояние в семьсот километров, а именно на таком удалении от столицы расположена родовая усадьба Куракиных, сыграло свою злую шутку. В самый неподходящий момент князь оказался в информационном вакууме. Разом замолчали телефоны, коротковолновые рации оказались не в силах пробиться через помехи станций глушения, которые активно и повсеместно использовали заговорщики. Дороги оказались так часто перекрыты, где пикетами бунтовщиков, а где и имперскими подразделениями, что напоминали слоёный пирог. В довершение всех бед намертво замерли на станциях пассажирские поезда. Приходилось довольствоваться редкими информационными сообщениями государственной радиостанции, работающей на длинных волнах и который день часами подряд передающей концерты классической музыки.

Об истинной роли князя Куракина в заговоре знают всего лишь три человека, и то, каждый из них знает не больше того, что ему положено. Если всё задуманное закончится удачно, то из всей этой троицы в живых останется лишь один – его друг и соратник граф Киселёв.

Исчезнет нефтяной магнат, возжелавший получить в свои руки рычаги власти и внёсший за это огромные суммы. Нет бы ему аппетиты поумерить и всего лишь попросить ещё больше денег и льгот.

Погибнет старый архимаг, запросивший за свои