Фантастические циклы романов. Компиляция. Книги 1-25 (СИ) - Шаргородский Григорий Константинович

Мы не успели пробежать и половины расстояния до знака Двуликого на дальней стене, как позади раздался победный рев лича. Затем он резко оборвался и сменился вибрирующим и каким-то скрипучим рыком.

Что за…

По моему мозгу хлестнула волна ужаса, жестко сковавшего тело.

Да уж, кроме когтей мой бывший питомец приобрел еще кое-что…

Как марионетки с оборвавшимися нитями, мы с Дуней рухнули на пол.

Амулет на груди завибрировал, борясь с парализующим заклинанием, но делал это слишком медленно. Я уже начал шевелиться, но слабость еще не давала встать на ноги.

Взгляд назад окончательно показал, что питомца у меня больше нет, а то, во что он переродился, жаждет моей смерти.

Ладно, теперь ход конем…

Лежа на боку, я прикоснулся к сумке и в открывшемся окне перетянул махаон из слота на схематичный силуэт своего персонажа. Плечи тут же туго обхватили лямки рюкзака.

Стан еще больше ослаб, так что мне удалось перевалиться на спину и, подтянув к себе застывшую в параличе девушку, взвалить ее на себя.

Ну что, поехали!

Тво-о-ю-у!..

Нажав взглядом на иконку запуска двигателей махаона, я словно сел на раскаленную сковородку.

От боли потемнело в глазах, зато мы заскользили по полу со скоростью бобслеистов. Точнее, бобслеистом была Дуня, а я как раз являлся тем самым бобом, будь он неладен!

Зато когда лич приземлился на точку, где всего мгновение назад лежали парализованные жертвы, то лишь выбил каменную крошку из пола.

Не тормозим! Если не успею вытащить из кошеля для ценностей эту проклятущую Слезу, мы со всей дури врежемся головами в стену! Хотя есть все шансы на то, что одно другому не помеха…

Одной рукой удерживая начавшую шевелиться Дуню, я вытянул вторую вверх.

Руку дернуло. Камень вырвался из пальцев, завис в воздухе и тут же полыхнул ярким светом. В этой вспышке утонуло все вокруг: и мы, и жаждущий мести лич.

Неужели получилось?!

Осторожно открыв глаза, я осмотрелся и тут же вжал лицо Дуняняши в рубаху на своей груди. Ей точно на это смотреть нельзя.

А мне что, можно? У меня что, нервы казенные?!

Глаза я закрыл, да что толку?.. Картинка отпечаталась в моем мозгу, и боюсь, что на всю жизнь.

Насколько позволяла оптика моих очков, вокруг нас простирался очень странный лес.

Блин, что значит «странный»… Лес был просто до одури жуткий! Деревья этого леса имели короткие, лишенные листьев ветви, по сути являвшиеся заостренными кольями. И на каждой ветке извивалось пронзенное тело живого существа. Люди, орки, эльфы, гномы…

Да что уж там – похоже, здесь собраны все, кто застрял в чертогах Двуликого. Причем больший ужас вселяли не искаженные мукой лица и не потоки крови, стекающие по черной коре, а тихие стоны жертв, давно лишившихся сил громко кричать. Тысячи голосов сливались в шелест этого кошмарного леса.

Судя по поведению Дуняняши, она не поняла, что это за шум, а меня он буквально сводил с ума.

Спасительной соломинкой для сознания стало некое свечение, уловленное сквозь закрытые веки.

Рискнув открыть глаза, я увидел абсолютно невозможную для этого места сцену.

Ранее скрытый темнотой трон Тувалона подсвечивала Светлая Слеза на полу. Ее сияние с каждым ударом сердца становилось все сильнее. Внезапно кристалл полыхнул еще ярче, и сцена изменилась. Словно кто-то вырезал кусок пространства типично японской обстановки и перенес в это мрачное место.

Теперь Тувалон сидел на циновке у столика для чайной церемонии, на котором сверкала Светлая Слеза. С другой стороны стола появилась полупрозрачная фигурка Туи. Двуликий был не похож сам на себя. На нем появилось кимоно, а черты лица чуть утратили вечную отрешенность.

Мрак вокруг светлого пространства стал гуще, и из него выделились еще шесть фигур. Они встали по периметру очерченного светом круга и сверлили взглядом сцену у чайного столика. Я знал, кто это такие, но все равно внимательно всмотрелся в полускрытые сумраком силуэты.

Первое впечатление оказалось правильным – разница между состоянием Хранителей имелась. Гном, моя покровительница Иниэль и Хранитель чести Зогран стояли как истуканы со стеклянными глазами. А вот мерзкий квар и орк Урук чувствовали себя вполне вольготно. Это как раз понятно, но вот почему так весело Хранительнице праздности Литу? С этой хохотушкой точно не все в порядке. Правильно я поступил, отказавшись от опеки покровительницы всех скоморохов.

Пока я разглядывал Хранителей, Туи окончательно воплотилась, а ее голос обрел полноту и смысл. Несмотря на все перипетии, переводчик работал нормально, хотя я уверен: сейчас девушка говорит по-японски.

– Казуки, посмотри на меня. Это я, Нозоми, твоя Лисичка. – Голос Туи-Нозоми дрогнул, но она сумела взять себя в руки. – Помнишь пруд с карпами в саду твоего отца? Ты говорил, что они ленивые и глупые. Помнишь мостик над прудом? Там ты первый раз обнял меня, а я испугалась и убежала. Потом подружки называли меня идиоткой.

Голос Туи дрожал все сильнее, но ее старания не были напрасными.

Лицо Тувалона начало меняться. Оно постепенно становилось более человечным и приобретало восточные черты. Одновременно с этим тела других Хранителей постепенно становились прозрачными, но, увы, не все. Гном, паладин и моя покровительница сдались легко, и, кажется, даже с облегчением, а вот квара, орка и эту мелкую заразу Литу корчило, но они продолжали удерживать свою плотность.

– Нозоми? – словно в бреду произнес ставший наполовину человеком Двуликий.

– Казуки!.. – вскинулась Туи и, сорвавшись с места, обежала столик. От прикосновения девушки демиург Сэкаи наконец-то начал собирать свою реальную личность из осколков.

– Ты что здесь делаешь?.. Где мы?..

– Казуки, мы в игре, – затараторила Туи, и с каждым ее словом квар и Литу стали терять плотность, но вот орк еще держался. – Ты потерялся. Но я всегда рядом и никуда не уйду. Ведь здесь мы можем быть вместе, и совсем не имеет значения, что ты…

Туи осеклась, но было поздно.

Черт, он вспомнил о своем параличе!

Свет Слезы потускнел, а лицо Казуки вновь обрело черты Двуликого.

– Ук, ук, ук! – закаркал вскинувший голову орк, и тысячи едва слышных стонов превратились в крики.

Дуняняша задергалась в моих объятиях, но я сжал ее крепче.

Двуликий удивленно посмотрел на сидящую рядом с ним девушку.

Урук торжествующе захохотал.

Черт, что делать?! Отпускать хилершу нельзя. И швырнуть в этого скота нечем.

Понимая, что делаю глупость, я материализовал в ладони ядовитый кинжал и метнул его в орка. В описании оружия было ясно сказано, что удар нужно наносить исключительно держа кинжал в руке, поэтому неудивительно, что он летел с изящностью галоши, несмотря на мои ловкость и навыки жонглера.

Продолжая хохотать, орк небрежно поймал кинжал и презрительно посмотрел на меня.

Внезапно его смех захлебнулся. Урук недовольно взревел и отбросил кинжал от себя. Клинок с пятнами зеленой крови зазвенел по полу, а орк затряс оцарапанной лапой, так как неосторожно схватил оружие за лезвие. И тут он тоскливо взвыл. Осколок разума юного Фудзивары отвлекся всего на мгновение, но все же утратил концентрацию. Вновь становящиеся плотными тела Хранителей растворились без остатка, а еще через секунду истаял и Урук.

Казуки мучительно застонал:

– Нозоми, мне так плохо…

Девушка порывисто обняла его:

– Я знаю, но теперь мы будем всегда вместе. Теперь все будет хорошо.

Туи так крепко обнимала своего любимого, что, казалось, хотела раствориться в нем без остатка.

Светлая Слеза на столе начала разгораться и через секунду затопила своим светом все вокруг.

Неужели всё?..

Мы находились в стандартной обители Хранителя. На главной стене передо мной почему-то красовались знаки Тувалона и Иниэли.

Я, осторожно разомкнув объятия, выпустил Дуняшу, которая пока еще пребывала в шоке, широко распахнутыми глазами осматриваясь вокруг.

Где-то под потолком, а скорее всего – вообще в небесах Сэкаи, раздался удар колокола и зазвучал торжественный голос: