Азиатская Европа (сборник) - Мурад Аджи

[Стурлусон] Снорри Стурлусон. Круг Земной. М., 1980.

Татищев В. Н. Собрание сочинений: В 8 т. (5 кн.): Т. 4: История Российская. М., 1964. Репринт. М., 1995.

[Тацит] Корнелий Тацит. О происхождении германцев и местоположении германцев // Сочинения: В 2 т. Т. I. СПб., 1993.

Тизенгаузен В. Г. Сборник материалов, относящихся к истории Золотой Орды: Извлечения из сочинений арабских. Т. I. СПб., 1884.

Тизенгаузен В. Г. Сборник материалов, относящихся к истории Золотой Орды: Извлечения из сочинений персидских авторов. Т. II. М.; Л., 1959.

Тысяча лет христианства в России: к тысячелетию крещения Киевской Руси: (По материалам Международного симпозиума в Тутцингене, 7 — 10 мая 1987 г.) // Русь между Востоком и Западом: культура и общество X–XVII вв.: К XVIII Международному конгрессу византинистов (Москва, 8 — 15 августа 1991 г.). Ч. I–III. М., 1991.

Тысячелетие крещения Руси: Международная церковная конференция «Богословие и духовность». Москва, 11–18 мая 1987 года. Т. 1–2. М., 1989.

Успенский Ф. И. История Византийской империи VI–IX вв. М., 1999.

Успенский Ф. И. История Византийской империи: Период Македонской династии (867 — 1057). М., 1997.

Хара-Даван Э. Чингис-хан как полководец и его наследие. Элиста, 1991.

Хёш Э. Культура восточных славян: Фрагментарный перевод // Русь между Востоком и Западом: культура и общество X–XVII вв.: К XVIII Международному конгрессу византинистов (Москва, 8 — 15 августа 1991 г.). Ч. I–III. М., 1991.

Христианство: Энциклопедический словарь. Т. 1–3. М., 1993–1995.

Цултэм Н.-О. Искусство Монголии с древнейших времен до начала ХХ века. М., 1986.

Чичуров И. С. Византийские исторические сочинения: «Хронография» Феофана, «Бревиарий» Никифора. М., 1980.

Шахматов А. А. Разыскания о древнейших русских летописных сводах. СПб., 1908.

Шахматов А. А. Древнейшие судьбы русского племени. Пг., 1919.

Эпос Северной Европы, пути эволюции / Под ред. Н. С. Чемоданова. М., 1989.

Эпоха крестовых походов. СПб., 1999.

Часть IV

Московия и Россия

«Русская карта»

Пожар, зажженный инквизицией, успокоился лишь к XVI веку, доминиканцы выполнили свою миссию: уничтожили следы присутствия тюрков в христианском мире.

На смену им пришел другой орден Церкви — иезуиты, которые, словно маляры-штукатуры, зачищали пробоины и пятна крови на стенах Европы. Это они подчинили себе все университеты, создали новые языки и архитектуру, переписали книги и картины, освободили архивы от «ужасного варварского следа»… Словом, по-своему переустроив европейскую культуру, сделали ее фасад таким, каким он известен ныне — без Бога Небесного и без тюрков. О Тенгри мало уже кто помнит.

Появлению ордена иезуитов в середине XVI века Запад обязан Игнатию Лойоле, этому гению интеллектуальной войны. По сути, Лойола сделал то же, что Чингисхан, он придумал принципиально новые тактику и оружие, которые позволили немногочисленному монашескому ордену подчинить себе Запад, Церковь, а потом и остальной мир. Иезуиты — это, без преувеличения, вершина тюркской духовной культуры, полоненная и трансформированная католичеством. Звучит спорно, возможно, даже оскорбительно, но…

Нужна отдельная книга, чтобы обстоятельно раскрыть это не очевидное, кроющееся в родословной и имени Лойолы, в устройстве и принципах его знаменитейшего братства. Он, как известно, был уроженцем «варварского» поместья в Испании, самой католической из всех католических стран. Знал родной язык, был прекрасным всадником, отлично фехтовал, играл на комузе. В переводе с тюркского его фамилия означает «вести, сопровождать дракона», род относился к числу тех, кто сопровождал выборы царя. То есть бояре… Мать Лойолы, донна Марианна Саес де Ликона-и-Бальда была из очень древнего и знатного рода Балтов, о котором здесь уже говорилось… В основу ордена он положил алтайский монастырский устав, однако преобразованный и доведенный до такого немыслимого совершенства, что получился «механизм» для уничтожения тюркской культуры.

Тюрки Европы, придумывая самые что ни на есть изощренные способы, всегда пытались избавиться от своей собственной тени, но это им ни разу не удалось, поэтому и нужна новая книга об иезуитах, на обложке которой была бы змея, пожирающая свой хвост.

Что делать, если их вера стала другой, а заветы остались прежние?

Иезуиты провели интеллектуальную инквизицию, назвав ее туманно Возрождение. Но возрождение чего? Не уточнили… Тогда же планетарных масштабов достигла и «эпоха» Великих географических открытий, задевшая судьбу целых континентов. Это громкое название скрывало в себе идеи манихейства, которые довлели в политике Церкви. Мечту о неограниченной, вселенской власти несли они. Появление венецианских, генуэзских, испанских, португальских колоний продвинуло границы христианской империи еще дальше, уже за берега Европы.

В обретении колоний состояла цель открытия новых земель и новых времен.

То были две грани политики Запада — самозащита и желание мирового господства. Возрождение и географические открытия обнажали тайны Рима, которые уже ни для кого не составляли тайны. Впрочем, их и не скрывали, на что указывает вся история позднего Средневековья.

Колонии росли, потому что Восток позволил себя колонизировать. Потомки Чингисхана развалили, прокутили все, что собрал их великий предок. Дальний Восток, Средний и Ближний Восток — все потеряли. Силы, способной дать христианам отпор, уже не было. Стоял трухлявый пень, напоминая о древе, под сенью которого недавно лежало полмира. Не духа, не желания, лишь труха. Особенно это почувствовалось после 1396 года, когда по Золотой Орде смерчем прошел хромой Тимур и, как невесту, обесславил ее… Тюркская держава, изменившая вере предков, умирала. Иного будущего у нее и быть не могло. Только мучительная смерть, на которую она сама обрекла себя.

Показательна история Хубилая, внука и любимца Чингисхана. Ему в наследство достался Китай, но дело обернулось печально, как и у остальных Чингисидов. Уже в 1271 году, после долгой дворцовой интриги, Хубилая заставили вернуть китайскую письменность в канцелярии, китайский этикет при дворе, самому принять буддизм и взять китайское имя Шицу, а династию назвать Юань. Как правителя его уже не признавали.

В ответ внук Чингисхана попросил засеять газон со степной полынью перед окном своего дворца. И вечерами, глядя на крошечный луг, он говорил детям: «Помните о ваших предках, берегите этот луг, это — трава скромности».

Но полынь детям ни о чем не говорила, их воспитывали китайцами.

Чингисхан своим новым порядком престолонаследия отпугнул ангела-хранителя тюркского мира. Исход духа из степной страны был неизбежен… Род нецарских кровей, стоящий у власти, не мог дать царя, об этом знали и прежде, собственно, с этим правилом тюрки жили всегда. Тем отличалось их общество в Персии, Индии, Закавказье, Северной Африке, Европе. Всюду. Никому не дозволено менять то, что дал Бог, даже Чингисхану, сколь ни велик он был. Однако ж…

Рядом с утихающей Ордой нарождалась новая жизнь, где все слагалось иначе, по-старому, там крепла Московская Русь — затерянная жемчужина прежнего Востока. Она, приютившая ордынских аристократов, помнила былое и тем все больше занимала Рим. Еще не страна (правителя ей утверждал великий хан), у нее не было своей истории, но была головокружительная перспектива, ее и уловил цепкий взгляд Запада.

Церковь заметила, на арену политической жизни Восточной Европы выходит новое общество — тюрки, порвавшие с тюркским миром. Изгнанные из Орды, служившие варяжской династии Рюриковичей, они шли к вершинам власти на востоке.

Эти люди носили новые имена, но родной язык не забывали, ревностно сохраняли национальную одежду, обычаи, что, собственно, отличало их и Московскую Русь вплоть до XVIII века, то есть до разгула Романовых… Здесь повторялось известное, создавали новое царство по старому, алтайскому образцу. Оно крепло, Москов становился главным городом Руси, столицей еще не созданной страны. Особенно это почувствовалось с 1325 года, с правления Ивана Калиты, внука Александра Невского, тогда московиты вызвались быть сборщиками оброка для Золотой Орды, ее баскаками.

Казалось бы, служить другим Алтай считал позором, однако московиты почему-то пренебрегли тем адатом. Они поняли, у каждого Времени свои правила чести, баскак — это прибыльно и нужно… Почему так? Как могли изменить своим принципам те, которые ими всегда дорожили? Здесь много вопросов.