Младший сын. История зимы, что окрасила снег алым - Марина Лаврук

из этого наглого рта и я в действительности сломаю ему жизнь».

— Что?

— Я сказала тебе выйти от сюда, я буду разговаривать с ним.

— Скажи, зачем тебе со мной дружить? — Мира неотрывно смотрела на невозмутимое лицо Акио.

«Ну же, не будь идиотом».

— Разве в этом есть что-то плохое? Если ты не забыла, нам придется в дальнейшем делить одну фамилию и было бы куда приятнее будь ты моим другом, нежели как сейчас.

Одну фамилию? В действительности ли с ней собрались играть в семью? Насколько хватит твоей отрешенности и какую грань грубости выдержит твоя душа?

— Я просто хочу, чтобы ты уяснил одну вещь, как ты мог заметить у меня не самое простое происхождение и с детства я привыкла получать все, чего пожелаю будь то игрушка или человек. Мой отец искренне баловал меня и даже на кануне смерти решил подарить мне нечто стоящее — одного из сыновей могущественного клана, который, сложно отрицать, с легкостью может затмить императорский.

— Я уже понял, что ты избалованная, если ты об этом. У нас хватит средств тебя содержать.

Он по-прежнему был невозмутим, словно пропускал каждое ее слово и тон мимо себя.

— Я сейчас вовсе не об этом, Акио, я хочу, чтобы ты понял, что ты лишь очередная игрушка, подаренная моим отцом. Хочешь дружить со мной, можешь попробовать, но это всё на что ты можешь рассчитывать.

Все же слегка изменившееся лицо Акио выдавало, что где-то глубоко слова откликаются в его душе. Мира продолжала давить на него, пока раздражающая персона бесцеремонно на распахнула дверь взирая на нее взглядом ничуть не легче собственного.

— Я не разрешала тебе входить!

— Что-то мне подсказывает, что ты не до конца понимаешь свое положение, давай проясним с тобой несколько моментов. Да у тебя высокое происхождение, но пойми, оно осталось в прошлом, с недавних пор ты собственность клана Маруяма, сейчас ты еще не жена моего брата, так что по сути ничем не отличаешься от слуги. Тебе дали отдельный дом и хорошо к тебе относятся, только из уважения к твоему отцу, не к тебе, так что будь добра веди себя по-человечески.

Вежливо, сдержано. Неужели не хватит смелости накричать?

— Ну тогда давай я тебе тоже проясню один момент, я могу быть в любом месте, в любом окружении, но я всегда останусь императорской наследницей, потому что во мне кровь моего отца, а если вы и считаете меня своей собственностью, то поздравляю с худшим приобретением, потому-то меняться я не планирую, это вам придется подстроится под меня, надеюсь ты меня понял!

В отличие от Иошихиро она не планировала сдерживаться, едва ли, не переходя на крик. Казалось ссора была в самом начале, как вдруг этот бесцеремонный младший вновь все прервал.

— Это бессмысленно, пошли от сюда, — спокойно сказал он, направляясь к выходу.

Как только братья покинули ее дом стены вновь начали давить на хрупкое тело девушки, так что казалось в глазах темнеет от недостатка воздуха. Она вышла на улицу, пусть было прохладно, но сегодня она больше не могла оставаться в одиночестве. Как бы она себе не внушала, что остаться наедине будет лучше, как бы не старалась убедить себя, что не нуждается в чужом тепле, все же… Как бы то не было даже если этот безумец в действительности был бы готов с ней дружить, она уже все испортила. Люди называли ее характер скверным перешёптываясь за спиной, но Мира лучше остальных знала, что это даже не характер, она просто ничтожна. Настолько ничтожна, что не готова признавать собственной слабости.

Следующие несколько дней она старалась оставаться привычно безразличной, но каждый раз сталкиваясь с этим безмятежным дураком то и дело ловила себя на мысли, что чувствует вину за то, что наговорила. Тем не менее превращать это в жизнь она не планировала. Она видела, как нелепо он заглядывает в ее окно проходя мимо, чувствовала на себе его взгляд из отцовского кабинета и почему же эти глаза смотрят на нее без привычно покорного трепета или неприязни. В них скорее любопытство?

Удивительная способность младших это подталкивать нерешительных взрослых к решению собственных проблем. Конечно Макото сделал это вовсе непреднамеренно, но все же его рисунок и странный рассказ про братьев откликнулись в душе Миры. Неужели в нем взаправду есть что-то столь теплое, что даже этот похожий на раненого ежа младший брат так трепетно говорит о нем?

Пусть Акио появился в тот день абсолютно неожиданно, но все же Мира получила возможность избавиться от ненавистного чувства вины. В тот вечер она узнала, что он любит сладкое, что безумно говорливый, что несмотря на свою сноровку остается жутко неловким, а главное, что в его глазах она была такой же девушкой, как и сотни других. А хуже всего было то что рядом с ним было легко, словно страх куда-то отступал, а дыра в груди наполнялась теплом.

«Не подпускать ближе, не привязываться».

Слова вновь и вновь пролетали в ее голове, но только уверенности в них было уже чуть меньше. Оставшись наедине тепло постепенно развеялось, а пустота внутри становилась все больше, так что горячие слезы уже не могли оставаться в глазах. Обжигая лицо, они вырывались наружу с громкими всхлипами.

Вопреки таившейся надежде Акио не пришел ни на следующий день, ни через день. Это было к лучшему. Но неожиданно перед ее порогом объявился человек чей вид вызывал в ее душе нестерпимое желание довести его, вывести на эмоции и насладится криком этой сдержанной душонки. Но это лишь дело времени, а пока она позволит старшему наслаждаться мирной жизнью.

С того дня вопреки собственным опасениям братья стали неотъемлемой частью ее жизни, они ничего не значили для нее, они лишь заполняли пустоту в душе. Лишь способ протянуть чуть дольше.

Верит ли она в это? Мира смотрела на то как Акио улыбаясь ест ужасные на первый взгляд пельмешки и не могла уверенно ответить самой себе, но стоило словить на себе усталый взгляд рядом сидящего близнеца четко отвечала — да, лишь способ.

Шизу же дрожа как осиновый лист перед госпожой по-прежнему не выдавала себя, но Мира не торопилась портить жизнь мягкой особе. В действительности она уже почти готова была поверить в искренность девушки. Это «почти» было связанно с болезненно привязанности к старшему, она была неестественной. Мира сотни раз видела по уши влюбленных девушек, липнущих к отцу, слышала их громкие признания в любви и рыдания от разбитого сердца, всех их