Оно - Стивен Кинг

Билл снова посмотрел на Беверли, и увидел, что она втягивает в себя воздух, чтобы закричать. Ее взгляд не отрывался от насекомого, которое выползло из печенья Эдди: эта тварь, по-прежнему лежа на спине, теперь вяло шевелила лапками.

Билл уже не сидел на месте. Он не думал — только реагировал. «Интуиция, — мелькнула мысль в тот самый момент, когда он вскочил со стула и рукой зажал рот за мгновение до ее крика. — Вот я какой, действую интуитивно. Майк может мной гордиться».

Так что изо рта Беверли вырвался не крик, а сдавленное: «М-м-м-м!»

Эдди издавал свистящие звуки, которые Билл хорошо помнил. Но полагал, что проблемы в этом нет: один впрыск из сосалки для легких, и все у Эдди будет хорошо. Все будет идеально, как сказал бы Фредди Файрстоун, и Билл задался вопросом — не в первый раз, — почему у человека в такие моменты возникают столь странные мысли.

Он торопливо оглядел остальных, и что-то еще вдруг вернулось из того лета, что-то, прозвучавшее необычайно архаично, но совершенно уместно:

— Ни гу-гу! Вы все! Ни гу-гу! Просто молчите!

Ричи прошелся рукой по рту. Лицо Майка стало грязно-серым, но он кивнул Биллу. Все они отодвинулись от стола. Билл еще не вскрыл свое печенье счастья, но теперь видел, что его боковинки шевелятся — раздуваются и сдуваются, раздуваются и сдуваются, раздуваются и сдуваются — словно внутри кто-то сидит и пытается вырваться из заточения.

— М-м-м-м-м! — Дыхание Бев щекотало ему ладонь.

— Ни гу-гу, Беверли, — с этими словами он убрал руку.

Ее глаза, казалось, заняли все лицо. Рот дернулся.

— Билл… Билл, ты видел… — Взгляд Беверли сместился на сверчка и задержался на нем. Насекомое, похоже, умирало. Его шероховатые глаза посмотрели на Беверли, и та застонала.

— П-п-прекрати, — строго потребовал Билл. — Придвигайся к столу.

— Я не могу, Билли, не могу прибли…

— Можешь! Ты до-олжна! — Он услышал шаги, легкие и быстрые, приближающиеся по коридору с другой стороны бисерной занавески. Оглядел остальных. — Вы все! Придвиньтесь к столу! Разговаривайте! Держитесь естественно!

Беверли взглянула на него, в глазах застыла мольба, но Билл покачал головой. Сел и придвинул стул к столу, стараясь не смотреть на печенье счастья, которое лежало на его тарелке. Оно раздулось, будто нарыв, который все наполнялся и наполнялся гноем, но при этом продолжал медленно пульсировать, разжимался и сжимался. «А ведь я мог его надкусить», — с ужасом подумал Билл.

Эдди вновь нажал на клапан ингалятора, с долгим хрипящим звуком втягивая в легкие очередную порцию живительного тумана.

— Так кто, по-твоему, станет чемпионом? — спросил Билл Майка, лицо его перекосила дикая гримаса. В этот самый момент Роуз прошла сквозь занавеску, в глазах читался вопрос. Краем глаза Билл заметил, что Беверли придвинулась к столу. «Умница», — подумал он.

— Думаю, отличные шансы у «Чикагских медведей», — ответил Майк.

— Все хорошо? — спросила Роуз.

— О-отлично, — ответил Билл. Указал на Эдди. — У нашего друга был приступ астмы. Он принял лекарство. Теперь ему получше.

Роуз в тревоге посмотрела на Эдди.

— Получше, — просипел тот.

— Мне убрать со стола?

— Чуть позже, — ответил Майк и натужно улыбнулся.

— Все было хорошо? — Роуз оглядела стол, в голосе слышалось сомнение. Она не видела ни сверчка, ни глаза, ни зубов, ни дыхания печенья счастья Билла. Ее взгляд безразлично прошелся и по пятну крови на скатерти.

— Все было очень хорошо, — ответила Беверли и улыбнулась, куда более естественно, чем Билл или Майк. И ее улыбка успокоила Роуз, убедила — если что-то и не в порядке, то в этом нет вины ни обслуживающего персонала, ни кухни. «У девочки крепкий характер», — подумал Билл.

— Предсказания понравились? — спросила Роуз.

— Не могу говорить за остальных, — ответил Ричи, — но мое попало не в бровь, а в глаз.

Билл услышал царапанье. Посмотрел на свою тарелку, увидел ножку, пробившую стенку печенья счастья. Она скреблась по поверхности тарелки.

«Я мог бы его надкусить», — вновь подумал он, но продолжал улыбаться.

— Очень. — Он вновь перевел взгляд на Роуз.

Ричи смотрел на тарелку Билла. Большущая серо-черная муха выползала из рушащегося под ее напором печенья. Она едва слышно жужжала. Из печенья также вытекала желтоватая слизь, собиралась лужицей. Появился и запах, тяжелый, густой запах воспаленной раны.

— Что ж, если сейчас я вам не нужна…

— Сейчас — нет, — ответил Бен. — У вас великолепная кухня. Очень… очень необычные блюда.

— Тогда я вас оставляю. — И Роуз с поклоном исчезла за бисерной занавеской. Нити с бисером еще колыхались и стукались друг от друга, когда все они вновь отодвинулись от стола.

— Это что? — хрипло спросил Бен, глядя на жуткое существо, которое оккупировало тарелку Билла.

— Муха, — ответил Билл. — Муха-мутант. Если не ошибаюсь, создана воображением писателя Жоржа Ланжелана.[213] Он написал рассказ, который так и назвал — «Муха». По нему сняли фильм, не такой уж хороший. Но сам рассказ чертовски меня напугал. Оно возвращается к своим старым трюкам, ничего больше, потому что я собираюсь написать роман «Дорожные насекомые». Такое у меня пока рабочее название. Я знаю, звучит довольно-таки глупо, но вы понимаете…

— Прошу меня извинить, — пробормотала Беверли. — Думаю, мне надо блевануть.

Она выскочила из банкетного зала прежде, чем кто-либо успел встать.

Билл расправил салфетку и набросил ее на муху размером с птенца воробья. Ничего такого большого не могло поместиться в крохотном китайском печенье счастья… но поместилось. Из-под салфетки дважды донеслось жужжание, потом наступила тишина.

— Господи, — выдохнул Эдди.

— Пора и нам на хрен выметаться отсюда. — Майк поднялся. — С Беверли встретимся в вестибюле.

Беверли как раз выходила из женского туалета, когда остальные собрались у кассы. Бледная, но решительная. Майк заплатил по чеку, чмокнул Роуз в щечку, и они вышли в дождливый день.

— Никто не передумал? — спросил Майк.

— Я — нет, — ответил Бен.

— Нет, — поддержал его Эдди.

— Насчет чего? — спросил Ричи.

Билл покачал головой и посмотрел на Беверли.

— Я остаюсь, — сказала она. — Билл, что ты имел в виду, говоря, что Оно возвращается к старым трюкам?

— Я думал о том, чтобы написать роман о насекомых, — ответил он. — Поэтому история Ланжелана вплелась в мои мысли. Поэтому я увидел муху. А ты — кровь, Беверли. Почему ты думала о крови?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});