История Русской Церкви в период постепенного перехода ее к самостоятельности (1240-1589). Отдел второй: 1448-1589 - Митрополит Макарий

Доходы и вообще выгоды, какие получали наши духовные владельцы с своих недвижимых имуществ, были различны, судя по тому, как пользовались владельцы этими имуществами.

Некоторые из имуществ они оставляли в своем непосредственном владении и пользовании. У архиереев бывала обыкновенно своя так называвшаяся домовая архиерейская пашня, у монастырей – монастырская пашня, которые засевались разными семенами и обрабатывались для самих владельцев; бывали также свои определенные участки луговой земли, с которых собиралось для них сено; свои огороды, с которых собирались разные овощи. Все это шло на содержание как самих архиереев или монастырской братии, так и их слуг и домашнего скота. Для домовой архиерейской и монастырской пашни обыкновенно уделялась владельцами лишь незначительная часть их земельных владений. Некоторые монастыри и архиерейские дома сами пользовались своими реками, озерами, имели своих «ловцов», которые ловили рыбу в большом количестве; рыбу эту солили и сушили – для чего назначались «сушильные старцы» – и в таком виде иногда продавали. Еще некоторые монастыри, особенно Соловецкий, Кирилло-Белозерский, Троицко-Сергиев, сами пользовались своими соляными варницами, держали своих «соловаров», имели в разных городах амбары для складов соли и производили ею иногда весьма обширную и выгодную торговлю.

Другие свои имения: земли, воды, дворы, огороды, соляные варницы и пр. – владельцы духовного звания отдавали во временное пользование сторонним лицам. Большею частию эти земли и угодья отдавались внаем или в оброчное содержание на год, на два или на несколько лет. Оброчники, в числе которых бывали и поселяне, и князья, и сельские общины, и монастыри, обязывались платить владельцам по договору определенный ежегодный оброк и платили то деньгами, то натуральными продуктами, смотря по роду оброчной статьи: хлебом, солью, рыбою и подобным. Иногда же наши архиереи и монастыри отдавали свои земли (обыкновенно ненаселенные или пустоши) и угодья не на несколько лишь лет частным лицам, а в пожизненное или даже в потомственное родовое их владение и пользование. Лица эти обязывались не продавать полученных земель и угодий, не дарить кому-либо, не променивать, не отдавать в залог и подобное, но сами имели право пользоваться ими как своею собственностию: обрабатывать земли как хотели, строить на них разные хозяйственные заведения, приглашать на земли населенцев, образовать из населенцев крестьянские общины, села, деревни и управлять ими точно так же, как управляли бы сами духовные владельцы. За такое пользование архиерейскими или монастырскими землями и угодьями пользовавшиеся ежегодно платили условленный оброк деньгами и естественными произведениями. А когда лица эти умирали или когда род их «изводился» (прекращался), тогда земли и угодья, находившиеся в их пожизненном или родовом владении, возвращались духовным владельцам, но уже со всем тем, что на землях было «промышлено серебра, и хлеба, и животины», со всеми хозяйственными постройками и со всеми населенцами. К числу имений церковных, раздававшихся духовенством во временное владение другим лицам, следует отнести и те, которые наши архиереи и монастыри по примеру князей иногда жаловали в поместья своим служилым людям. Земли эти, иногда и населенные, давались в поместье тому или другому служилому человеку, разумеется, только на то время, доколе он находился на службе и в своей должности; следовательно, иногда и в пожизненное владение, если он оставался на службе до конца своей жизни, а иногда и в потомственное родовое владение, если по смерти этого лица служебная должность его переходила, как нередко случалось, преемственно к его детям и их детям. Своими поместьями служилые люди архиереев и монастырей имели право пользоваться точно так же и на тех самых условиях, как пользовались церковными землями и все вообще лица, получавшие их в пожизненное или родовое владение, но только за свое пользование поместьями служилые люди не платили духовным владельцам никаких оброков, потому что платили самою своею службою. Поместья раздавались им, по тогдашнему выражению, «в кормление» за службу, а архиереям и монастырям приносили ту выгоду, что заменяли собою денежное жалованье или вознаграждение с их стороны служившим при них людям.

Наибольшую часть своих земель вотчинники духовного звания отдавали не во временное только, а в постоянное и бессрочное владение и пользование тем людям, которые жили на этих землях или вновь селились на них по приглашениям, составляли села, деревни, слободы, починки и назывались крестьянами того или другого архиерея, монастыря, церкви. Все эти крестьяне за то, что пользовались землею духовных владельцев и вместе подлежали их управлению и суду, отбывали в пользу владельцев личные повинности, вносили ежегодные оброки и по временам платили разные пошлины, которые определялись то обычаями, то договорами, словесными или письменными, и иногда выражались в уставных грамотах.

Личные повинности крестьяне отбывали своими трудами. Мы уже упоминали, что наши архиереи имели свои домовые пашни, а монастыри – монастырские пашни, эти пашни обрабатывались крестьянами, которые удобряли их, пахали, засеивали семенами, а потом собирали поспевший хлеб, свозили, молотили. Крестьяне также косили архиерейские и монастырские луга и собирали сено для своих владельцев, рубили и возили для них лес, огораживали их дворы, сады, огороды, ставили или чинили им хоромы, чистили пруды, ловили рыбу и пр. Мера участия каждого крестьянина в отбывании означенных работ соразмерялась с количеством земли, которою он пользовался и точно обозначалась в уставных грамотах. Работы производились под наблюдением архиерейских или монастырских приказчиков при содействии им старост, целовальников и десятских со стороны самих крестьян. Впрочем, не все крестьяне несли личные повинности по отношению к своим духовным владельцам, а только те, которые жили вблизи архиерейских домов и монастырей или вблизи архиерейских домовых и монастырских пашен и потому удобно могли работать на архиерейские дома и монастыри. Из числа этих последних крестьян некоторые, равно как и все так называвшиеся архиерейские и монастырские слуги, только личными повинностями и работами и отбывали весь свой долг духовным землевладельцам и никакого оброка им не платили; другие же, менее участвовавшие в личных повинностях и работах, платили и оброки, хотя не в большом размере. А те крестьяне, которые по своему местожительству не участвовали и не могли участвовать в отбывании личных повинностей, платили только оброки.

Оброки за свои земли и пашни, которыми пользовались, многие крестьяне вносили только естественными произведениями, какие получали с своих пашен, т. е. рожью, пшеницею, овсом, ячменем и прочими семенами – оброк хлебный. Другие же вносили частию естественными произведениями с своих пашен, частию деньгами – оброк денежный. А кроме того, крестьяне платили оброк яйцами, маслом, сыром, овчинами, льном, холстом и вообще домашними запасами, который, впрочем, могли заменять и деньгами. Для точного распределения оброка между крестьянами вся пропорция земли, им предоставленной, разбивалась на выти, и с каждой выти назначалось известное количество оброка во всех его видах, так что кто владел вытью, или двумя, или тремя и более, или полвытью и менее соответственно тому и вносил оброк. Количество оброка с вытей в разных архиерейских и монастырских вотчинах было различно и обуславливалось существовавшими обычаями или договорами. В некоторых местах крестьяне отдавали владельцам целую половину всякого хлеба, какой собирали с своих пашен; в других только третью, четвертую или даже пятую и шестую часть. Столько же неравномерны были и денежные и прочие оброки. Крестьяне-бобыли, занимавшие в селах и деревнях только дворовые места, но не имевшие пашни, вносили лишь денежный оброк с двора; крестьяне-ремесленники, промышленники и другие, жившие в посадах и слободах на церковной земле и не занимавшиеся земледелием, также платили только денежные оброки с дворов, а иногда отбывали и личные повинности. Собиранием оброков заведовали приказчики при участии сельских старост и целовальников, и для этого назначался иногда один срок в году, иногда два, три, даже четыре, обыкновенно пред большими праздниками. Не должно преувеличивать значения оброков, собиравшихся нашими духовными землевладельцами. Для примера, мы имеем возможность обозначить в полном размере тот оброк, какой получал со всех своих имений один из богатейших наших монастырей – Кирилло-Белозерский. Во 2-й половине XVI в. он имел в своем владении 15 сел больших и 8 меньших, 3 приселка и 892 деревни, тяглых к тем селам. Из этого числа шесть сел больших, четыре меньших, два приселка и 640 деревень платили только оброк хлебный, прочие – хлебный и денежный. В пользование крестьянам всех этих сел, приселков и деревень монастырь отдавал собственной земли 1460 вытей, приблизительно от 21900 до 43800 десятин в трех полях. Сколько же получал ежегодного оброка? Ржи – 3725 четвертей с пол-осминою и третником, пшеницы – 300 четвертей с пол-осминою, ячменя – 539 четвертей с двумя с половиною осминами и третником, овса – 5884 четверти с пол-осминою; всего же хлебного оброка – 10449 четвертей с пол-осминою и двумя третниками. А денежного? Только – 157 рублей 25 алтын и 3 деньги. К концу XVI в. во владении того же монастыря числилось 51 село и сельцо, да слободки, да 3 волости, да тяглых к ним 880 деревень; а в пользование крестьянам монастырь отдавал земли 1096 вытей без четверти (от 16440 до 32880 десятин в трех полях), три мельницы и несколько пустошей для собирания сена. И за все это крестьяне ежегодно платили в монастырь: а) деньгами – за пашенные земли 299 рублей 11 алтын с полденьгою; за мельницы – 68 рублей; оброку с слободки, находившейся в Вологде на посаде, – 1 рубль 13 алтын и 2 деньги; за пустоши сенокосные – 17 рублей и 23 алтына с деньгою; всего же – 386 рублей, 14 алтын и 6 с половиною денег; б) хлебом: ржи – 2154 четверти с пол-осминою, овса – 3076 четвертей, пшеницы – 271 четверть, ячменя – 525 четвертей, овсяного ядра – 208 четвертей, всего – 6234 четверти; в) разными другими произведениями: 894 овчины, 865 поярков, 584 сыра и 18449 яиц. А как бедны и даже ничтожны были доходы наших небольших монастырей и церквей с их оброчных земель, ясно показывают окладные и писцовые книги.